All
 
|
 
 


Monument to the Qing Emperor in Korea: the Visible Embodiment of Imperial Policy
 
PIIS086919080021772-6-1
DOI10.31857/S086919080021772-6
Publication type Article
Status Published
Authors
Dmitry Vasilyev 
Occupation: Professor, Moscow City University
Affiliation: Moscow City University
Address: Russian Federation, Moscow
Alexandr Ryabov
Occupation: Head of the Department of Philosophy and Social Sciences, Saint-Petersburg University of State Fire Service of EMERCOM of Russia
Affiliation: Saint Petersburg University of State Fire Service of EMERCOM of Russia
Address: Russian Federation, Saint- Petersburg
Natalia V. Kuznetsova
Occupation: Independent Researcher
Affiliation: Independent Researcher
Address: Russian Federation, Krasnogorsk
Journal nameVostok. Afro-Aziatskie obshchestva: istoriia i sovremennost
EditionIssue 6
Pages210-220
Abstract

The paper focuses on The Great Qing Emperor's Merit and Virtue Stele (大清皇帝功德碑) that was erected in Joseon state in 1639 after the 1637 peace agreement and recognition of Qing suzerainty. Stele is examined as a visible embodiment of the imperial policy in order to concretize its features and evaluate the representing component.

The main source of the article is the translation from the Manchu text on the Stele first translated by A.M. Pozdneev and then published in 1891. The paper also uses the Chinese text of the inscription. As a result the features of the Qing policy towards Joseon visualized in the monument, perceived and broadcast within of sinocentrism are identified following.

Vassalage acceptance is presented as a historically conditioned event: the military attack took place because Joseon had violated the alliance previously concluded with the Manchus. The relations established after 1637 did not imply annexation, influence on the government system. In actual fact, vassalage was a nominal act: the ruler returned to his country, and the people – to a peaceful life. Suzerainty recognition had both actual (social) and sacred legitimation of the van power: he admitted his guilt, and subsequently became a conductor of Heaven within his state.

The Stele can be regarded as an official document was created in the “solid book” form (稳书) characteristic of China. This document monumentally embodied Korea's recognition of vassalage on the Qing dynasty and recorded the Joseon’s recognition the Manchu ruler as emperor of Celestial Empire.

KeywordsQing Empire, Korea, Joseon, the Great Qing Emperor's Merit and Virtue Stele, foreign policy, vassal dependence
Received28.08.2022
Publication date31.12.2022
Number of characters25923
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 В XXI в. в российской науке наблюдается положительная тенденция к уточнению китаецентризма – основы имперской политики Китая в Новое время и более ранние периоды, а также к глубокому анализу особенностей взаимодействия Цинской империи с зависимыми владениями и китайской концепции международных отношений в целом. Укажем на работу С.Л. Кузьмина, где устанавливаются сходства и отличия в понимании понятия вассалитета в Европе и на Востоке, в том числе и в Поднебесной, говорится о неоднозначности взаимодействия империи Цин с разными странами [Кузьмин, 2019]. С.Г. Андреева подчеркивает особое значение корейского направления внешней политики Цин [Андреева, 2018, с. 137]. Концепция китаецентризма уточняется в статьях Л.В. Забровской [Забровская, 2015], Ю.О. Каморной [Каморная, 2014], Н.В. Кузнецовой [Кузнецова, 2021]. Цель работы – рассмотреть памятник цинскому императору в Корее как зримое воплощение имперской политики – определена с учетом рассмотренной тенденции. Выбранный ракурс позволяет конкретизировать особенности политики в отношении государства Чосон именно в той степени, в какой они транслировались и были воплощены в монументе.
2 Анализируемый монумент и в настоящее время продолжает оставаться элементом городской среды: стела высотой более 5 м расположена в Южной Корее, в Сеуле, в городском районе Самджон (Саньтянь)1 муниципального округа Сонпха (Сунпо)2. Памятник состоит из трех частей: изображений голов драконов вверху, вертикальной плиты с высеченным текстом и основания в форме черепахи. Надпись была выполнена на китайском, маньчжурском и монгольском языках, но сейчас, судя по фотоматериалам, текст практически не виден. Памятник был установлен в 1639 г. корейским ваном Инджо по приказу цинского императора Чундэ (Хуантайцзи) в ознаменование признания сюзеренитета Цинской династии. Монумент известен под названием «Стела заслугам и добродетели императору Великой Цин» (это первая строка надписи на стеле) [Дацин хуанди гундэ бэй]. Признание сюзеренитета произошло в 1637 г., при заключении мирного соглашения между Чосон и Цин. По сути это было принятие корейской стороной ряда требований маньчжурской стороны [Дацышен, Модоров, 2013, с. 35–36]. 1. Здесь и далее сначала указываем корейский топоним, далее в скобках – китайский.

2. Название городского района на корейском языке – Самджон 삼전, муниципального округа – Сонпха 송파, на китайском – Саньтянь 三田, Сунпо 松坡.
3 Особенности корейско-маньчжурских отношений до 1637 г., победа Цин над Чосоном, установление сюзеренно-вассальных отношений, прекращение взаимодействия Кореи с Минской династией – все эти факты становились предметом научного рассмотрения в трудах Л.И. Думана, В.Г. Дацышена, Н.С. Модорова, Т.М. Симбирцевой, С.О. Курбанова [Внешняя политика государства Цин в XVII в., 1977; Дацышен, Модоров, 2013; Симбирцева, 2012; Курбанов, 2009], в опубликованных на английском языке исследованиях [Kim, 2017; Kim, 2018; Empire in Asia: a New Global History, 2018; Chan, 2018; Westad, 2021], однако о корейской стеле цинскому императору в этих работах не говорится, что обуславливает новизну исследования. Авторами было обнаружено упоминание о монументе у Н.А. Чесноковой, С.К. Сона [Чеснокова, 2017, с. 118; Song, 2014, p. 123], без анализа памятника. Исследование осуществлено с опорой на научные результаты предшественников, в том числе на работы зарубежных ученых Ван Юаньчуна, Ли Ги Бэка [Ван, 2015; Ли, 2000].

Number of purchasers: 0, views: 292

Readers community rating: votes 0 

1. Andreeva S.G. China Diplomacy in Korea: Based on Russian Archives Materials (1880s – Beginning of 1890s). Society and State in China. Vol. ХLVIII. Part 2. Pp. 135–153 (in Russian)
2. Wang Yuanchong. Santiandu “Daqing huandi gongde bei” manhan beiwen zai yanjiu (Further Research on the Manchu and Han Inscriptions on Santiandu “The Great Qing Emperor's Merit and Virtue Monument”). Zhongbian guojiang xue. Disan ji (Borderland Studies of China. Vol. 3). Xing Guangcheng Editor-in-Chief. Beijing: Social Science Academic Press, 2015. Pp. 271–308 (in Chinese)
3. The Foreign Policy of the Qing State in the 17th Century. Rep. ed. L.I. Duman. Moscow: Nauka, 1977 (in Russian)
4. Daqing huangdi gongde bei (The Great Qing Emperor's Merit and Virtue Stele (in Chinese). https://zh.m.wikisource.org/zh/大淸皇帝功德碑  (accessed: 09.05.2022)
5. Beilin bowuguan (Forest of Steles Museum (in Chinese). http://www.beilin-museum.com/index.php?m=home&c=Lists&a=index&tid=82  (accessed: 11.05.2022)
6. Dachishen V.G., Modorov N.S. Expansion of the Manchu State in the First Third of the 17th Century. Manchurian-Korean War 1636–1637. World of Eurasia. 2013. No. 2 (21). Pp. 26–36 (in Russian)
7. Zabrovskaya L.V. Traditional Chinese System to Control “East Barbarians” during the Qing Dynasty’s Rule. The Bulletin of Irkutsk State University. Series: History. 2015. Vol. 14. Pp. 58–66 (in Russian)
8. History of China from Ancient Times to the Beginning of the 21st Century. In 10 vol. S.L. Tixvinskij (chief ed.). Vol. 6. The Qing Dynasty (1644–1911). O.E. Nepomnin (executive ed.). Moscow: Nauka – Vost. Lit., 2014 (in Russian)
9. Kamornaya Yu.O. Conquerors or Pacificators: the Problem of Military Expansion in Official Historiography of the Qing Period. Russia and the Pacific. No. 2 (84). Pp. 138–157 (in Russian)
10. Kuznetsova N.V. The Sacral Nature of Power in the Qing Empire and Its Manifestation in Foreign Policy towards the Dzungar State and the Kazakhs. Mongolian Studies. 2021. Vol. 13. No. 1. Pp. 22–40 (in Russian). DOI: 10.22162/2500-1523-2021-1-22-40
11. Kuzmin S.L. The problem of Vassalage in the West and the East: relations of the Qing Empire with Mongolia and Tibet. Vostok (Oriens). 2019. No. 1. Pp. 39–54 (in Russian). DOI: 10.31857/S086919080003958-0
12. Kurbanov S.O. History of Korea: from Antiquity to the Beginning of the 19th Century. Saint Petersburg: Izd-vo S.-Peterb. un-ta, 2009 (in Russian)
13. Lee Gi Baek. History of Korea: a new interpretation. Translation: Cho Yong Gir, Lee Il Tin, S.D. Volkov and others; ed. S.O. Kurbanov. Moscow: TID «Russkoe slovo – RS», 2000 (Russian translation)
14. A Monument to the Great Deeds and Prowesses of the Wise Emperor of the Daiqing Empire. Translation from Manchu A. Pozdneev. Notes of the Eastern Branch of the Imperial Russian Archaeological Society. Ed. V.R. Rosen. 1890. Vol. 5. Saint Petersburg: Tipografiya Imperatorskoy akademii nauk, 1891. Pp. 49–54 (Russian translation)
15. Pozdneev A. A Stone Monument of Subjugation by the Manchus of Korea. Notes of the Eastern Branch of the Imperial Russian Archaeological Society. Ed. V.R. Rosen. 1890. Vol. 5. Saint Petersburg: Tipografiya Imperatorskoy akademii nauk, 1891. Pp. 37–55 (in Russian)
16. Reshetov A.M. On the Cult of the Turtle in China (to the Question of the Relationship between the Sacred and the Ordinary). Radlovsky Readings 2006. Responsible. ed. Yu.K. Chistov, E.A. Mikhailova. Saint Petersburg: MAE RAN, 2006. Pp. 184–189 (in Russian)
17. Simbirtseva T.M. The Rulers of old Korea. Moscow: RGGU, 2012 (in Russian)
18. Somkina N.A. The Nine Sons of the Dragon is a Chinese Cultural Phenomenon. Actual Problems of the Humanities and Natural Sciences. 2016. No. 8–2. Pp. 213–218 (in Russian)
19. Chesnokova N.A. On the Rough Edges of Diplomacy. “Loyalty”, “Debt” and “Sadae” in the 17th–18th Centuries in Korea. RGGU Bulletin. Series: Political Science. History. International Relationships. Area Studies. Oriental Studies. 2017. No. 2 (8). Pp. 114–122 (in Russian)
20. Chan R.K. Korea-China Relations in History and Contemporary Implications. Cham: Palgrave Macmillan, 2018. DOI: 10.1007/978-3-319-62265-1
21. Empire in Asia: a New Global History. Vol. 1: From Chinggisid to Qing. Ed. By J. Fairey, B.P. Farrell. London: Bloomsbury Academic 2018.
22. Kim Seonmin. Ginseng and Borderland: Territorial Boundaries and Political Relations between Qing China and Chosŏn Korea, 1636–1912. Oakland: University of California Press, 2017. DOI: 10.1525/luminos.36
23. Kim Youngmin. A History of Chinese Political Thought. Cambridge: Polity, 2018.
Rockhill W.W. Korea in Its Relations with China. Journal of the American Oriental Society. 1889. No. 13. Pp. 1–33. DOI: 10.2307/592442

24. Westad O.A. Empire and Righteous nation: 600 Years of China-Korea Relations. Cambridge, Massachusetts : Belknap Press, 2021.
25. Song S.K. Intellectuals and the State: the Resilience and Decline of Neo-Confucianism as State Ideology in Joseon Korea. PhD Thesis. SOAS, University of London. London, 2014.

Система Orphus

Loading...
Up