The Dispute on Animal: Hegel’s Theory оf Madness and Žižek’s «Failure»

 
PIIS004287440005068-9-1
DOI10.31857/S004287440005068-9
Publication type Article
Status Published
Authors
Affiliation: Kuban State University
Address: Russian Federation, Krasnodar
Journal nameVoprosy filosofii
EditionIssue 5
Pages196-204
Abstract

The author attempts to answer Slavoj Žižek’s questions to Hegel’s philosophy. Despite all efforts of contemporary discourse to divorce with dialectics, Žižek returns to it and recovers Hegel based on Lacanian psychoanalysis. Also, he works to reassert the Cartesian subject and brings to light its excessive, unacknowledged core that resists the full appropriation by Logos. On the one hand, philosopher finds traces of this dark side of the cogito which is neither Nature nor Culture in the Hegelian “Night of the World” and speculative concept of madness and characterizes Hegel as “philosopher who made the most radical attempt to think the abyss of madness at the core of subjectivity”. But, on the other hand, Žižek exposes Hegel’s failure to conceptualize intermediate essence of madness which withdraws the subject from a primary natural sphere and signifies its passage to Symbolic Order. How suggests Žižek, missing subversive for human’s immediate Nature obvious force of madness, Hegel all too quickly conceives this experience as regression to the simple animal life determined by the rhythm of nature. Trying to resolve this contradiction between general appreciation Hegel’s dialectics and its particular “failures”, the author starts the disputing on the animal. Does the Hegel’s view really miss affirmative function of madness which withdrawing human from nature? What place does the experience of insanity take in the concept of spirit? What is the relationship between the animality of the animal and the animality of man in speculative philosophy?

Keywordsanthropology, dialectics, subjectivity, human, animal, madness, G.W.F. Hegel; S. Žižek
Received30.05.2019
Publication date07.06.2019
Number of characters28859
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 В своей первой крупной работе «Возвышенный объект идеологии» известный словенский философ Славой Жижек, учитывая «негативное» отношение постклассической мысли к Гегелю (в другой работе он объявляется «величайшей напастью» всей философии двух последних веков [Žižek 2014a, 577]), уже во Введении ставит под сомнение большинство траекторий критического дискурса, формирующих общепризнанный («чудовищный» и при этом, как поясняет сам Жижек, не имеющий к самому немецкому мыслителю никакого отношения) образ Гегеля-панлогиста, который «...пожирает и умертвляет живую сущность индивидуальности» [Žižek 2014b, 1–2]: «...диалектика для Гегеля – это прослеживание краха любых попыток покончить с антагонизмами, а вовсе не повествование об их постепенном отмирании; “абсолютное знание” означает такую субъективную позицию, которая полностью принимает “противоречие” как внутреннее условие любой идентичности. Другими словами, гегелевское “примирение” не есть некий “панлогизм”, снятие всей действительности в Понятии, но окончательное принятие того факта, что Понятие – это “не все” . Такое понимание Гегеля, – продолжает Жижек, – неизбежно приходит в противоречие с обычным представлением об “абсолютном знании” как о чудовище концептуальной тотальности, не оставляющем никакого места случайности… Устоявшееся представление о Гегеле как об “идеалисте” и “монисте”, – заключает словенский мыслитель, – является совершенно превратным» [Жижек 1999, 14–15]. Славой Жижек предлагает «вернуться» к Гегелю, «возродив» и «сохранив» диалектику, – но не посредством ее механического повторения или наивного школьного (университетского) пересказа, а усилием активного (пере)прочтения через Жака Лакана, которого также приходиться избавлять от ярлыка «постструктуралиста» или «обскурантиста», опровергая устойчивые клише в понимании основных лакановских концептов. Осознавая всю неоднозначность своего проекта в глазах научного сообщества, Жижек задает простой, но, в действительности – несмотря на свой риторический характер, – решающий вопрос: «Так ли все просто с Гегелем?», отвечая на него другим (таким же риторическим) вопросом: «Разве обратной стороной гегелевского базового тезиса о том, что “нет ничего, что не является логосом”, не оказывается... утверждение не-всего: “не-все есть логос”, то есть логос – это не все, изнутри его разъедают антагонизмы и разрывы, он никогда не является в полной мере собой?» [Жижек 2014, 19].
2 Сосредотачиваясь – посредством переоткрытия самопонятных для академического сообщества основных принципов и главных сюжетов гегелевской системы («субстанция» и «субъект», «отрицание отрицания», «конкретная всеобщность», отношение «в-себе» и «для-себя») – на экспликации этих разрывов и антагонизмов, совершающий «возвращение к Гегелю» Жижек далек от того, чтобы утаивать точки неравновесия спекулятивной концепции: представлять Гегеля в качестве Мудреца с замкнутой и полностью согласованой системой. Поэтому словенский мыслитель не стесняется вести речь о различных колебаниях и упущениях Гегеля, «...позволяющих приблизиться к наиболее глубоким противоречиям и нестабильности его системы как системы субъективности» [Там же, 119]. Последнее подчеркивается особо, так как возврашение к Гегелю пересекается с другим (кажется, более масштабным и радикальным) проектом по утверждению картезианского субъекта, однако, не в его прозрачности и самодостоверности, а в скрытых и пугающих своей негативностью непризнанных измерениях. «Суть, конечно, не в возвращении cogito в том виде, в каком это понятие преобладало в современной мысли (самопрозрачный мыслящий субъект), а в выявлении его забытой изнанки, избыточного, непризнанного ядра cogito, которое далеко от умиротворяющего образа прозрачной самости... [именно] лакановское прочтение позволяет нам выявить в картезианской субъективности ее внутреннее противоречие между моментом избытка... и последующей попыткой облагородить-одомашнить-нормализировать этот избыток. Посткартезианские философы вновь и вновь оказываются вынужденными вследствие внутренней логики своего философского проекта вводить определенный избыточный момент “безумия”, присущего cogito, который они затем тотчас пытаются “вновь нормализовать”» [Там же, 24, 101].

Number of purchasers: 2, views: 1848

Readers community rating: votes 0

1. Mills, Jon (2002) The unconscious abyss: Hegel’s anticipation of psychoanalysis, SUNY Press, Albany.

2. Olson, Alan M. (1992) Hegel and the Spirit: Philosophy as Pneumatology, Princeton University Press, Princeton.

Система Orphus

Loading...
Up