All
 
|
 
 


“The Rules of Death”: Concepts of “Improper Dead Man” and “Improper Burial” in the Toolkit of Social and Political Technologies [“Pravila smerti”: kontsepty “nepravil’nyi mertvets” i “nepravil’noe pogrebenie” v instrumentarii sotsial’nykh i politicheskikh tekhnologii]
 
PIIS086954150004476-3-1
DOI10.31857/S086954150004177-4
Publication type Article
Status Published
Authors
Igor Morozov 
Affiliation: Institute of Ethnology and Anthropology, Russian Academy of Sciences
Address: 32a Leninsky prospekt, Moscow, 119991, Russia
Lilia A. Tkachuk
Affiliation: Institute of Ethnology and Anthropology, Russian Academy of Sciences
Address: 32a Leninsky prospekt, Moscow, 119991, Russia
Journal nameEtnograficheskoe obozrenie
Edition1
Pages11-26
Abstract

The article discusses the concepts of “improper dead man” and “improper burial”, presented in different cultures and in different sociopolitical contexts. We offer an interpretation of these concepts as special social and political technologies ensuring the maintenance of social stratification, regulating behavioral strategies, and making it possible to form ideological models within the framework of the dominant ideology that governs the “rules of death” characteristic of a given community. We pay special attention to contemporary practices using the concepts of “improper death”, “improper dead man”, “improper funeral”, and “improper burial”. An analysis of examples from typologically different cultures shows that the concepts of “improper burial” and “improper death” are actualized in those cases when there is a need to transform the existing ideological model and the associated mythology and topics. We argue that ignoring the existing differences in the burial traditions, which have always had cultural specificities throughout human history, is fraught with serious conflicts that can only be prevented by developing new “rules of death” that would meet modern sociocultural standards.

KeywordsDeath studies, funeral rituals, improper dead man, improper burial, burial rite, social technology, political technology
AcknowledgmentThis research was supported by the following institutions and grants: Russian Science Foundation, https://doi.org/10.13039/501100006769 [grant no. 18-18-00082]
Received22.03.2019
Publication date26.03.2019
Number of characters46655
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 Похороны как один из ключевых ритуалов жизненного цикла во всех культурах жестко регламентируются многочисленными предписаниями и запретами, определяющимися существующими в данной культуре представлениями о загробном мире и посмертном существовании, ограничениями для различных категорий умерших и ограничениями в способах их погребения. Весь этот мировоззренческий и обрядовый комплекс можно назвать “правилами смерти”, которые проявляют себя как в устной, так и в письменной традиции, в т.ч. в решениях на законодательном или корпоративном уровне (если речь идет о компаниях, занимающихся похоронным бизнесом и ритуальными услугами). Подобные правила определяются этнической, религиозной, сословной спецификой социальной группы и могут использоваться в качестве особой технологии, способствующей поддержанию социальных иерархий и иных различий, служить инструментом морального унижения нарушителей общественных этических норм и установлений и политического воздействия на оппонентов. Поэтому ключевым элементом “правил смерти” является определение условий “хорошей” и “плохой” смерти, “правильных” и “неправильных” мертвецов и погребений. Тем самым задаются “топические представления” о достойной смерти и связанных с ней обстоятельствах для данного сообщества и регламентируются последствия для нарушивших эти предписания. Разумеется, наиболее нам известны христианские верования о праведниках и грешниках, одни из которых после смерти попадут в рай, а другие — в ад. Но подобные “правила смерти” существовали и существуют и в других культурных традициях, в т.ч. предшествовавших христианской.
2 В данной статье мы проанализируем функционирование “правил смерти” и способы их использования в социальных и политических технологиях, в т. ч. в современном мире. На нескольких примерах будет продемонстрировано, как “правильные” или “неправильные” смерть либо погребение могут использоваться для формирования определенных мировоззренческих позиций или общественного мнения, давления на представителей маргинальных или оппозиционных групп, переформатирования общественного пространства.
3 В статье будут использованы как личные полевые записи авторов, так и материалы СМИ и иные опубликованные источники.
4 Концепция Д.К. Зеленина в историко-культурном контексте
5 В отечественной этнографической науке наиболее известная концепция “неправильных мертвецов”, включающая и способы их захоронения и поминовения, принадлежит Д.К. Зеленину. В опубликованных в 1916 г. “Очерках русской мифологии” он сделал обстоятельный обзор разных категорий “неправильных мертвецов” не только у русских, но и в традициях других народов, выбрав при этом для их обозначения диалектный термин “заложные покойники” (Зеленин 1995: 41). Согласно Д.К. Зеленину, к ним относятся “люди, умершие прежде срока своей естественной смерти, скончавшиеся, часто в молодости, скоропостижною несчастною или насильственною смертью”, в т. ч. самоубийцы, утопленники, погибшие в сражении вдали от дома или от молнии и переохлаждения, при пожаре или от алкоголизма (“опойцы”), “а также лица, проклятые своими родителями, равно как и пропавшие без вести (о них обычно в народе думают, что они похищены нечистою силою), и все умершие колдуны, ведьмы, упыри и т.п., т.е. все люди, близко знавшиеся с нечистой силой и пользовавшиеся услугами этой нечистой силы” (Зеленин 1995: 39–40).

Number of purchasers: 2, views: 1462

Readers community rating: votes 0 

1. Cangià, F. 2013. Performing the Buraku: Narratives on Cultures and Everyday Life in Contemporary Japan. Zürich: Lithuania.
2. Comaroff, J.L., and J. Comaroff. 2009. Ethnicity, Inc. Chicago: University of Chicago Press. 
3. Dakhin, A. 2008. Spory vokrug “Bronzovogo soldata”. Psikhologicheskie korni konflikta v svete memory studies [Disputes around the “Bronze Soldier”: Psychological Roots of Conflict in the Light of Memory Studies]. Kosmopolis 1: 83–96.
4. Longman, T.P. 2017. Memory and Justice in Post-Genocide Rwanda. Cambridge: Cambridge University Press.
5. Panchenko, A. 2008. “Zalozhnye roditeli”: smert’, kollektivnaia pamiat’ i sakral’noe prostranstvo [“Pledged parents”: Death, Collective Memory and Sacred Space]. In Sakral’naia geografiia v slavianskoi i evreiskoi kul’turnoi traditsii [Sacred Geography in Slavic and Jewish Cultural Tradition], edited by O.V. Belova. Moscow: Sefer; Institut slavianovedeniia RAN.
6. Panchenko, A.A. 2013. Mertvetsy: “dobrye”, “zlye” i neponiatno kakie [The Dead: “Good”, “Evil” and It is not Clear What]. Otechestvennye zapiski 5 (56): 135–143.
7. Pein, P. 2002. Lenin: zhizn’ i smert’ [Lenin: Life and Death]. Moscow: Molodaia gvardiia.
8. Petrova, N.S. 2017. Mifologicheskie modeli v nepodtsenzurnykh tekstakh o sovetskoi vlasti 1917–1953 gg. [Mythological Models in Uncensored Texts about the Soviet Power of 1917–1953]. PhD diss. IMLI RAN.
9. Poleshchuk, V.V. 2008. “Voina pamiatnikov” v Estonii: etnicheskii aspekt [“War of Monuments” in Estonia: The Ethnic Aspect]. Etnograficheskoe obozrenie 3: 103–118.
10. Radenkovich, L. 2016. “Khodiachii” pokoinik v dukhovnoi kul’ture slavian [“Walking” Dead in the Spiritual Culture of the Slavs]. In Slavianskaia dukhovnaia kul’tura: etnolingvisticheskie i filologicheskie issledovaniia. Vol. 1: K 90-letiiu so dnia rozhdeniia N.I. Tolstogo [Slavic Spiritual Culture: Ethnolinguistic and Philological Studies. Vol. 1: To 90th anniversary of N.I. Tolstoy], edited by A.A. Alekseev, N.P. Antropov, and A.G. Krechmer. Frankfurt am Main: Peter Lang.
11. Sedakova, O.A. 2004. Poetika obriada. Pogrebal’naia obriadnost’ vostochnykh i yuzhnykh slavian [Poetics of the Rite: Funerary Rites of the Eastern and Southern Slavs]. Moscow: Indrik.
12. Shchepanskaia, T.B. 2003. Kul’tura dorogi v russkoi miforitual’noi traditsii XIX–XX vv. [Culture of the Road in the Russian Mythological Tradition of the 19th–20th Centuries]. Moscow: Indrik.
13. Sobchak, A.A. 1999. Diuzhina nozhei v spinu: pouchitel’naia istoriia o rossiiskikh politicheskikh nravakh [A Dozen Knives in the Back: An Instructive Story about Russian Political Morals]. Moscow: Vagrius; Petro-N’ius.
14. Zelenin, D.K. 1995. Izbrannye trudy. Ocherki russkoi mifologii: umershie neestestvennoiu smert’iu i rusalki [Selected Works: Sketches of Russian Mythology: Unnatural Death and Mermaids]. Moscow: Indrik.

Система Orphus

Loading...
Up