All
 
|
 
 


Anti-Sufi Controversy in Ottoman Syria (1620–1730) and the Rise of Wahhabism
 
PIIS086919080009048-9-1
DOI10.31857/S086919080009048-9
Publication type Article
Status Published
Authors
Nikita Krayushkin 
Occupation: Postgraduate student, Department of Middle and Near East History, Institute of Asian and African Studies, Lomonosov Moscow State University; Research Assistant, Center for Arabic and Islamic Studies, Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Scien
Affiliation:
Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences
Lomonosov Moscow State University
Address: Russian Federation, Moscow
Journal nameVostok. Afro-Aziatskie obshchestva: istoriia i sovremennost
EditionIssue 2
Pages18-27
Abstract

In the first half of the 17th century, followers of the Turkish Qadizadeli movement, seeking to expunge all innovations (bid'a) from Islam, gained considerable popularity in the religious elite of Istanbul (ʻilmiye). Following the injunction ‘to enjoining the right and forbidding the wrong’ (al-amr bi-l-maʻruf wa-n-nahiy ʻan al-munkar), the Qadizadelis debated proponents of mystical Islam (Sufism) and condemned them as deviants. Disputes centered around what they saw as permissive Sufi practices and loose moral guidelines, including Ibn ʻArabi’s (d. 1240) theosophy, the cult of Muslim ‘saints’, singing and dancing to music, and a common Sufi habit of smoking tobacco and drinking coffee. After Sultan Mehmet IV (1648–1687) ordered their expulsion from Istanbul in 1683, the Qadizadelis got a foothold in Damascus, where local Muslim theologians challenged the validity of Sufi traditions until the second third of the 18th century. In the Syrian capital, Sufi scholar ʻAbd al-Ghani al-Nablusi (1641–1731) acted as the leading apologist for Islamic mysticism. He accused the Qadizadelis of ‘unbelief’ (kufr) and encouraged the Muslim community to renew (tajdid) the faith by carefully reviewing the attitudes of Islamic theologians towards many condemned practices. His treatises, many of which are still preserved in manuscript form, allow us to conclude that during the Ottoman period, the discussion of Qadizadeli ideas occupied a significant place in the cultural and intellectual life not only of Damascus, but also of other cities in the region, including Baalbek, Saida, Tripoli in Lebanon, and Jerusalem. However, without state support, the Qadizadelis were unable to defend their positions and were forced to disappear shortly before a new anti-Sufi Islamic doctrine emerged in Arabia, preached by the Wahhabis.

KeywordsQadizadeli, Ottoman Syria, post-classical Islam, ‘Abd al-Ghani al-Nablusi, history of Sufism
Received01.04.2020
Publication date20.04.2020
Number of characters27629
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 В XVII в. в культурно-интеллектуальной жизни Османского Дамаска с новой силой вспыхнул идейный конфликт между сторонниками исламского мистицизма (тасаввуфа) и мусульманскими богословами-«законниками» (ʻулама), отношения между которыми носили сложный характер со времен формирования раннего суфийского движения в VIII–X вв.1. Очередная волна споров вокруг дозволенности суфийских практик и мистических представлений прокатилась по сирийской столице как реакция на распространение теософских доктрин, развитых в XIII–XIV вв. учениками «великого шейха» (аш-шайх ал-акбар) Ибн ʻАраби (ум. в 1240 г.). В новых исторических условиях после завоевания Великой Сирии, Египта и Хиджаза турками-османами в 1516–1517 гг. эти противоречия приобрели качественно иные характеристики, на что повлияли в том числе политические устремления османской династии и изменение расстановки сил на Ближнем Востоке. 1. В XI в. первоначальный кризис был частично разрешен благодаря трудам таких мусульманских богословов, как Абу-л-Касим ал-Кушайри (ум. в 1072 г.) и Абу Хамид ал-Газали (ум. в 1111 г.), сумевших доказать правомерность выделения мистического измерения в исламе с богословских позиций. В постклассический период в истории ислама Дамаск превратился в один из главных центров критики суфийских представлений и религиозной практики. Последнее в немалой степени было связано с тем, что один из крупнейших теоретиков суфизма, Ибн ʻАраби, провел здесь последние годы жизни, оставив после себя большое количество оппонентов. Впоследствии именно в сирийской столице проповедовали такие значимые противники суфиев, как ханбалитский ученый Ибн Таймиййа (ум. в 1328 г.), а также Са‘д ад-Дин ат-Тафтазани (ум. в 1390 г.) и его ученик ‘Ала ад-Дин ал-Бухари (ум. в 1437 г.). А.Д. Кныш высказал предположение о возможном влиянии идей Ибн Таймиййи на взгляды ат-Тафтазани и ал-Бухари, однако их принадлежность к ханбалитской правовой школе до сих пор однозначно не доказана [El-Rouayheb, 2015, p. 313–319; Knysh, 1999, p. 141–161].
2 Еще в 1517 г. османский султан Селим I Грозный (1512–1520), возвращавшийся из военного похода в Египет, встал в Сирии на сторону местных сторонников Ибн ʻАраби, приказав построить в местечке ас-Салихиййа около Дамаска мечеть с гробницей «великого шейха» и школой ас-Салимиййа и учредив необходимые для этого земельные пожалования (вакфы)2. Гробница известного суфия сразу стала местом паломничества, а сооруженный рядом образовательный комплекс со временем получил статус третьего по значимости в сирийской столице после Омейядской мечети и школы ас-Сулайманиййа ал-Барраниййа. С тех пор османские султаны продолжали проводить религиозную политику Селима I по оказанию государственной поддержки суфизму, а исламские мистические представления получили широкое распространение в Османской империи. Однако вскоре в Стамбуле вспыхнул очередной спор между сторонниками исламского мистицизма и его противниками, связанный на этот раз с активизацией представителей местного движения антисуфийской направленности в исламе, получивших в дальнейшем название кадизаделитов (тур. Kadızadeliler) в честь одного из их самых активных лидеров – османского проповедника Кадизаде («Сына кади») Мехмета-эфенди (ум. в 1635 г.)3. В начале 1660-х гг. глава наиболее радикального ответвления этого движения Мухаммад Вани-эфенди (ум. в 1685 г.) добился высокого положения при дворе султана, став личным советником великого визиря Фазыла Ахмета-паши Кёпрюлю (он занимал этот пост в 1661–1676 гг.), после чего кадизаделиты начали реализовывать на практике идеи по «очищению» ислама от нововведений (бидʻа) в разных уголках государства. 2. Согласно одной из самых распространенных версий, оказанное Селимом I покровительство популярному суфию Ибн ‘Араби вызывалось его стремлением узаконить в народе власть османских султанов и противопоставить философскую систему «великого шейха» идеям шиитских суфиев-Сефевидов, пришедших к власти в Иране [Akkach, 2005, p. 110–127; Tamari, 2010, p. 41]. Тем самым османские султаны, используя в политическом дискурсе поддельное предсказание Ибн ʻАраби о будущем возвышении рода Османов, провозгласили его «святым» – покровителем новой империи [Akkach, 2007, p. 15].

3. Кадизаде Мехмет-эфенди и его последователи вдохновлялись, в свою очередь, трактатами другого турецкого богослова, Мухаммада Биргиви (ум. в 1573 г.), особенно его произведением «Путь Мухаммада» («Ат-Тарика ал-мухаммадиййа»), где он призывал мусульман вернуться к скромному образу жизни раннемусульманской общины, основанному на положениях Корана и сунны [Birgivi, 2005]. Биргиви не был ханбалитом и исходил из строгих ханафитских матуридитских позиций, используя «доводы разума» против различных школ мусульманской спекулятивной философии (калама), осуждая нововведения (бидʻa) и настороженно относясь ко многим суфиям.
3 В мировой историографии уделено значительное внимание деятельности турецких «пуритан» ислама 1620 – 1730-х гг. Тем не менее до сих пор остаются не вполне ясными причины их внезапного появления при дворе султана, пути проникновения их идей в разные провинции империи, в том числе в Великую Сирию, равно как и обстоятельства незаметного исчезновения с авансцены истории. Согласно одной из версий, возвышение кадизаделитов связано с желанием Османов поставить под контроль войска янычар, особенно после событий 1622 г., когда османский султан Осман II (1618–1622) пытался упразднить янычарские корпуса, в ответ свергшие и казнившие его [Currie, 2015, p. 267–268]. Османские власти могли использовать в качестве обоснованного повода для расправы с частью неугодных им войск популярность среди янычар практики курения табака и питья кофе, а также приверженность многих из них к суфийскому движению алевитов-бекташитов, религиозные представления которого были близки к проповедуемым Сефевидским Ираном шиитским воззрениям4. Предположительно в том числе и по этой причине в 1633 г. султан Мурад IV (1623–1640), опираясь на поддержку кадизаделитов, запретил труды Ибн ʻАраби и приказал закрыть все кофейни в Османской империи, введя для нарушителей этого постановления наказание смертной казнью [Çelebi, 1957, p. 81] Несмотря на это, османский правитель предпочитал проводить политику лавирования между двумя группировками османских ʻулама, продолжая благосклонно относиться и к последователям Кадизаде Мехмета-эфенди, и к его противникам-суфиям, которых возглавлял халватийский шейх Абдул-Меджид Сиваси (ум. в 1639 г.) [Zilfi, 1986, p. 257]. 4. Алевиты-бекташиты не только разделяли доктрину вахдат ал-вуджуд (единства бытия), разработанную учениками Ибн ʻАраби, но и почитали мусульманскую «троицу», включавшую Аллаха, пророка Мухаммада (ум. в 632 г.) и его двоюродного брата ʻАли ибн Абу Талиба (ум. в 661 г.).

Number of purchasers: 0, views: 928

Readers community rating: votes 0 

1. Kibrit Muhammad. Rihlat al-shita’ va-l-sayf (Winter and Summer Journey). Beyrut, 1965.
2. Al-Muradi Khalil. Kitab silk al-durar fi a'yan al-qarn al-thani ‘ashar (Pearl Way of the Twelfth Century Nobles). Vol. 2–4. Būlāq: Al-Maṭbaʻah al-ʻĀmirah, 1884.
3. Al-Muhibbi Muhammad. Khulasat al-athar fi a‘yan al-qarn al-hadi ‘ashar (Biographies of Nobles of the Eleventh Century). Vol. 3–4. Beirut, n.d.
4. Al-Nablusi ‘Abd al-Ghani. Hullat al-dhahab al-ibriz fi rihlat Ba‘lbakk wa-l-Biqa‘ al-‘aziz (Golden Robes About the Journey to Baalbek and the Sacred Valley of the Bekaa). 1778 (manuscript) https://www.alukah.net/library/0/125052/  (accessed: 14.02.2020).
5. Al-Nablusi ‘Abd al-Ghani. Al-Haqiqa wa-l-majaz fi-l-rihla ila bilad al-Sham wa Misr wa-l-Hijaz (Accurate and Imaginative Description of the Trip to Greater Syria, Egypt and Hijaz). Cairo: Markaz Tausik at-Turas, al-Haja al-Misrija al-‘Amma li-l-Kitab, 1986.
6. Al-Nablusi ‘Abd al-Ghani. Al-Hadra al-unsijja fi-l-rihla al-kudsijja (A Friendly Message on the Jerusalem Journey). Bejrut: al-Masadir, 1990.
7. Al-Nablusi ‘Abd al-Ghani. Wasa’il al-tahqiq wa-rasa’il al-taufiq (Messages for the Joint Search for Truth). Leiden: Brill, 2009.
8. Al-Nablusi ‘Abd al-Ghani. Al-Hadiqa al-nadiyya sharh al-tariqa al-Muhammadiyya (Wet Garden of Comments on the Treatise “Way of Muhammad”). Istanbul: Maktabat al-Haqiqa, 2012.
9. Al-Nablusi ‘Abd al-Ghani. Al-‘Uqud al-lu’lu’iyya fi al-tariq al-mawlawiyya (Pearl Necklace of the al-Mawlawiyya Brotherhood). Beyrut: Dar al-Kutub al-‘Ilmiyya, 2014.
10. Al-Nablusi ‘Abd al-Ghani. Al-Sulh bayn al-ikhwan fi hukm ibahat al-dukhan (Reconciliation between Brothers on the Issue of the Permissiveness of Tobacco Smoking). Damascus: Ninawa lil-Dirasat wa-al-Nashr wa-al-Tawzi‘, 2015.
11. Yakubovych M. Kadizadelism in the Crimean Khanate: Muhammad al-Kafawi. Vostok (Oriens). 2016. No 5. Pp. 61–71.
12. Akkach S. The Poetics of Concealment: al-Nabulusi’s Encounter with the Dome of the Rock. Muqarnas: An Annual on the Visual Culture of the Islamic World. 2005. No XXII. Pp. 110–127.
13. Akkach S. ‘Abd al-Ghani al-Nabulusi, Islam and the Enlightenment. Oxford: Oneworld Publications, 2007.
14. Birgivi Imam. The Path of Muhammad (al-Tariqah al-Muhammadiyyah): A Book on Islamic Morals and Ethics. Bloomington: World Wisdom, 2005.
15. Cachia P. The Arch Rhetorician or The Schemer’s Skimmer: A Handbook of Late Arabic Badi‘ Вrawn from ‘Abd al-Ghani an-Nabulsi’s Nafahat al-azhar ‘ala nasamat al-ashar Summarized and Systematized by Pierre Cachia. Wiesbaden: Harrassowitz, 1998.
16. Çelebi Kȃtip, Hacı Halife. The Balance of Truth. Trans. Geoffrey L. Lewis. London: George Allen and Unwin, 1957.
17. Currie J. Kadizadeli Ottoman Scholarship, Muhammad Ibn Abd al-Wahhab, and the Rise of the Saudi State. Journal of Islamic Studies. 2015. No 3. Pp. 265–288.
18. El-Rouayheb K. Islamic Intellectual History in the Seventeenth Century: Scholarly Currents in the Ottoman Empire and the Maghreb. Cambridge: Cambridge University Press, 2015.
19. Evstatiev S. The Qāḍīzādeli Movement and the Revival of Takfir in the Ottoman Age. Accusations of Unbelief in Islam: A Diachronic Perspective on Takfīr. Leiden: Brill, 2016. Pp. 213–243.
20. Knysh A. Ibn ‘Arabi in the Later Islamic Tradition. New York: State University of New York Press, 1999.
21. Krstić T. Contested Conversions to Islam: Narratives of Religious Change in the Early Modern Ottoman Empire. Stanford: Stanford University Press, 2011.
22. Ray John. A Collection of Curious Travels and Voyages. Vol. II. London, 1738.
23. Sariyannis M. The Kadizadeli Movement as a Social and Political Phenomenon: The Rise of a ‘Mercantile Ethic’? Political Initiatives ‘From the Bottom Up’ in the Ottoman Empire. Rethymno, 2012. Pp. 263–289.
24. Schlegell B. von. Sufism in the Ottoman Arab World: Shaykh ‘Abd al-Ghani al-Nabulusi (d. 1143/1731). Ph.D. diss. University of Pennsylvania, 1997.
25. Sirriyeh E. Sufi Visionary of Ottoman Damascus: ‘Abd al-Ghani al-Nabulusi, 1641–1731. London; New York: Routledge Curzon, 2005.
26. Sukkar A. ‘Abd al-Ghani al-Nabulusi of Damascus (d. 1143/1731) and the Mawlawi Sufi Tradition. Mawlana Rumi Review. Vol. 5. 2014. Pp. 36–170.
27. Tamari S. Between the “Golden Age” and the Renaissance: Islamic Higher Education in Eighteenth-Century Damascus. Trajectories of Education in the Arab World: Legacies and Challenges. London-New York: Routledge, 2010. Pp. 36–58.
28. Ulumiddin A. Socio-Political Turbulence of the Ottoman Empire: Reconsidering Sufi and Kadizadeli Hostility in 17th Century. Journal of Islamic Studies. 2016. Vol. 20. No 2. Pp. 319–352.
29. Zilfi M.C. The Kadizadelis: Discordant Revivalism in Seventeenth-Century Istanbul. Journal of Near Eastern Studies. 1986. No 45. Pp. 251–269.

Система Orphus

Loading...
Up