Роль и интересы США в катарском дипломатическом кризисе 2017–2018 годов

Статья посвящена рассмотрению сценариев использования Соединённых Штатов Америки третьими странами в стратегии «оборонительного» и «наступательного» реализма. Автор анализирует попытки использования Соединённых Штатов Америки главными участниками катарско-саудовского дипломатического кризиса, а также интересы США в этом конфликте и действия по его разрешению. В июне 2017 г. Королевство Саудовская Аравия (КСА), Объединённые Арабские Эмираты, Бахрейн и Египет обвинили Катар в поддержке терроризма, выдвинули требования прекратить связи с Ираном, закрыть турецкую военную базу, но получили отказ на этот ультиматум. С целью ослабить враждебное их интересам влияние эмирата в делах Залива и других стран исламского мира «четвёрка» объявила блокаду Катару и привела свои ВС в состояние боевой готовности. В качестве рычагов сдерживания в поисках решения «дилеммы безопасности» участники конфликта используют как своих союзников (США), так и противников своих противников (Иран, Турция) и нейтральных игроков (Россия). В теории международных отношений эти стратегии известны как buck-passing, (перекладывание ответственности, передача «ответного хода») и концепция баланса сил (balancing of power). Рассматривать их можно с точки зрения «оборонительного» и «наступательного» реализма. Анализ конфликта позволяет сделать вывод, что лидеры "четвёрки" – КСА и ОАЭ – стараются максимизировать свою безопасность за счёт ограничения власти Катара, однако не достигают успеха, поскольку обе противоборствующие стороны в попытках повлиять на баланс сил вынуждены обращаться к США. Данный конфликт демонстрирует неэффективность перекладывания ответственности (buck-passing) на третью сторону, если это одна и та же страна (США) и оба противника выступают по отношению к ней клиентами. И Катар, с одной стороны, и Саудовская Аравия с Эмиратами с другой, несвободны в проведении (и даже выборе) стратегии без одобрения США. Однако, Катар, хоть и уступает по своему потенциалу соперникам, демонстрирует большую эффективность стратегии «оборонительного реализма», которая позволяет срывать агрессивные усилия противника, увеличивать издержки и риски саудовской коалиции. Реакция, с которой столкнулась «наступающая» сторона, подтверждают ещё один тезис: сила – хороший инструмент сдерживания (в качестве угрозы), но её применение чревато неопределёнными последствиями [Waltz K.N. 1979].

Ключевые слова

США, Катар, кризис, блокада, Саудовская Аравия, Объединённые Арабские Эмираты, Бахрейн и Египет, дилемма безопасности, «наступательный реализм», «оборонительный реализм», баланс сил

Получено

01.02.2019

Дата публикации

06.02.2019

Кол-во символов

48290

Цитировать

ГОСТ	Графов Д. Б. Роль и интересы США в катарском дипломатическом кризисе 2017–2018 годов // США & Канада: экономика, политика, культура – 2019. – Выпуск № 2 C. 38-56 [Электронный ресурс]. URL: https://usacanada.jes.su/S032120680003764-4-1 (дата обращения: 27.04.2024). DOI: 10.31857/S032120680003764-4
MLA	Grafov, Dmitriy B "Qatari diplomatic crisis in terms of "defensive" and "offensive" realism of foreign relations." USA & Canada: ekonomika, politika, kultura 2 (2019):38-56. DOI: 10.31857/S032120680003764-4
APA	Grafov D. (2019). Qatari diplomatic crisis in terms of "defensive" and "offensive" realism of foreign relations. USA & Canada: ekonomika, politika, kultura (2), pp.38-56 DOI: 10.31857/S032120680003764-4

100 руб.

При оформлении подписки на статью или выпуск пользователь получает возможность скачать PDF, оценить публикацию и связаться с автором. Для оформления подписки требуется авторизация.

Оператором распространения коммерческих препринтов является ООО «Интеграция: ОН»

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной.


1	В международных отношениях не часто случаются быстротекущие кризисы или конфликты, которые позволяют найти подтверждение или опровержение различных теорий международной политики. «Оборонительный» [Waltz K.N. 1990] и «наступательный» [Labs E.J. 1997; Mearsheimer J. 2001] реализм в международных отношениях ведут заочный спор [Lynn-Jones S.M. 1995], имеющий отношение к известной в международной политике «дилемме безопасности»¹ государства [Waltz K. N. 1979; Schweller R.L. 1996]. Есть ли оптимум в сохранении баланса сил с соседними государствами (также за их счёт), или ради получения гарантии безопасности государству следует максимизировать власть и мощь.	1. «Дилемма безопасности» – понятие, характерное для реалистической парадигмы в теории международных отношений. Его смысл заключается в простой идее: чем большей безопасности добивается для себя одно государство, тем меньше её остаётся у другого, тем больше сторона, ощущающая угрозу, готова на превентивные действия. [Waltz K. N. 1979. Theory of International Politics. McGraw-Hill, p.186].
2	Арабские монархии Персидского залива на протяжении десятков лет представляли собой один из наиболее однородных, связанных общей историей, культурой, религией ареалов на политической карте мира. Казалось, что их общие племенные, коммерческие и внешнеполитические интересы неизменны, и единство этих стран пребудет в веках. Речь идёт о Королевстве Саудовская Аравия (КСА), Объединённых Арабских Эмиратах (ОАЭ), Кувейте, Бахрейне и Катаре. Однако, разразившийся в 2017 г. так называемый «катарский дипломатический кризис» показал, что в семье монархий назрел классический конфликт между «старшими» и «младшими», когда одна из «младших» монархий пожелала оспорить власть регионального гегемона. Саудовская Аравия, создав коалицию вместе с ОАЭ, Бахрейном и Египтом, решила прибегнуть к угрозе силой, чтобы отбить у Катара желание вести свою игру и, особенно, против интересов «четвёрки». Это и есть начальные условия задачи, в которых один игрок использует подход «наступательного» реализма. Ответная реакция Катара укладывается в «оборонительную» стратегию. Предпосылки кризиса возникли давно, он обострился после вовлечения внешних игроков, и сейчас Катар сохраняет баланс сил, укрепляя роль внешних игроков, фактически предлагая «четвёрке» выяснять отношения и с ними тоже.
3	Корни кризиса уходят в историю монархий Залива. В арабской части политического мира традиционно большое (если не первостепенное) значение имеет статус в региональной иерархии, демонстрируемый через уважение или неуважение. Известно, какое значение имел в 2009 г. выпад лидера Ливии М. Каддафи в адрес короля Саудовской Аравии на саммите Лиги арабских государств в Дохе. Каддафи назвал себя старейшиной всех арабских лидеров, королём королей Африки и имамом всех мусульман, а про короля КСА Абдаллу сказал, что его сделали британцы, держат в кармане США, и ложь приведёт его к могиле². Не в последнюю очередь эти слова привели к могиле самого Каддафи, когда цветная революция в Ливии была поддержана Саудитами и Катаром.	2. Abdel Darwish. Muammar Gaddafi accuses Saudi Arabia's King Abdullah of lying at Arab summit // The Telegraph, 30.03.2009. Available at: >>>> (accessed 15.11.2018)
4	Королевское семейство Саудитов, конечно, всегда считало себя центром и главной силой среди соседей по заливу. И оно имело на то основания: самая большая территория, самые богатые нефтяные ресурсы, самые мощные вооружённые силы. США признают Эр-Рияд главным стратегическим союзником в регионе, Совет по сотрудничеству арабских государств Персидского залива ССАГПЗ (Cooperation Council for the Arab States of the Gulf) был создан при самом активном участии Саудовской Аравии, и в нём Эр-Рияд играет лидирующую роль.

Всего подписок: 2, всего просмотров: 1561

Оценка читателей: голосов 0

1. Aims // Security Studies, Vol. 6, No. 4: 1-49. Available at: https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/09636419708429321?journalCode=fsst20 (accessed 16.12.2018).

2. Jervis R. 1978. Cooperation under the Security Dilemma, World Politics 30, No. 2, pp. 167-214. Available at: https://www.studocu.com/en/document/studocu-university/studocu-summary-library/summaries/jervis-cooperation-under-the-security-dilemma-summary/1043919/view (accessed 16.12.2018).

3. Johnson D. P., Thayer B. A. 2016. The Evolution of Offensive Realism: Survival un-der Anarchy from the Pleistocene to the Present // Politics, Vol. 35, Issue 1, p. 1-26. Available at: https://www.cambridge.org/core/journals/politics-and-the-life-sciences/article/evolution-of-offensive-realism/56B778004187F70B8E59609BE7FEE7A4 (accessed 16.12.2018).

4. Kumar, S. 2018. Surge in Qatar-Oman Trade // The Peninsula, 30.01.2018. Availa-ble at: https://www.thepeninsulaqatar.com/article/30/01/2018/Surge-in-Qatar-Oman-trade (accessed 05.08.2018).

5. Labs E. J. 1997. Beyond Victory: Offensive Realism and the Expansion of War

6. Lynn-Jones S. M. 1995. Offense-Defense Theory and Its Critics, Security Studies Vol. 4, No. 4, p. 660-91.

7. Mearsheimer J. 2001.The Tragedy of Great Power Politics, New York: W. W. Norton & Company, 576 p.

8. Powell R. 1999. In the Shadow of Power: States and Strategies in International Poli-tics. Princeton, NJ: Princeton University Press, 320 p.

9. Razoux P. 2015. The Iran-Iraq War. Translated by Elliott N. Belknap Press: An Im-print of Harvard University Press, 688 р.

10. Schweller. R. L. 1996. Neorealism's Status-Quo Bias: What Security Dilemma? // Security Studies. Vol. 5, No. 3, p. 90-121.

11. Snyder J. L. 1991. Myths of Empire: Domestic Politics and International Ambition. Ithaca, NY, Cornell University Press, 344 p.

12. Van Evera S. 1998. Offense, Defense, and the Causes of War // International Securi-ty, Vol 22, No 4, p. 5-43. Available at: https://deskbounded.wordpress.com/2016/01/30/stephen-van-evera-offense-defense-and-the-causes-of-war-international-security-vol-22-no-4-spring-1998-pp-5-43/ (accessed 16.12.2018).

13. Walt S. M. 1987. The Origins of Alliances. Ithaca, NY: Cornell University Press, 336 p.

14. Waltz K. 1990. Realist Thought and Neorealist Theory, Journal of International Affairs, Vol. 44, Issue 1 p. 21-37.

15. Waltz K. N. 1979. Theory of International Politics. McFrow-Hill, 256 p.

Роль и интересы США в катарском дипломатическом кризисе 2017–2018 годов

Оглавление