All
 
|
 
 


The book «smells of human flesh»
 
PIIS086956870005914-6-1
DOI10.31857/S086956870005914-6
Publication type Article
Status Published
Authors
Sergey Kondratiyev 
Occupation: Professor
Affiliation: Tyumen State University
Address: Russian Federation, Tyumen
Journal nameRossiiskaia istoriia
Edition
Pages178-181
Abstract

        

Keywords
Received18.07.2019
Publication date08.08.2019
Number of characters10036
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 Монография В.В. Тихонова – давно ожидаемое исследование. Не потому, что автор много и плодотворно изучает отечественную историческую науку, а потому, что существует запрос не только на историографию, в частности изучение присущих советскому историописанию подходов, речевых стереотипов, ритуальных фигур речи, но и на реконструкцию поведенческих практик, их вариантов, а если позволяют архивные материалы – то и девиаций.
2 Отмечу репрезентативность книги: автор методично и педантично проработал архивные фонды Москвы и Санкт-Петербурга, собрал массовый материал и представил картину целостную, заполненную сотнями персонажей – как больших учёных, так и «маленьких людей» науки. Аннотированный указатель имён весьма внушителен и вызывает уважение к проделанной работе. Перед нами, как говорил А. Дюма, книга, под тяжестью собранного в которой материала неизбежно должен прогибаться стол (если, конечно, материал не был предварительно оцифрован).
3 На мой взгляд, в тексте можно выделить три сюжетных линии. В первых двух главах автор излагает историю становления советской исторической науки. Власть старательно вписывала историю в создаваемый ею институциональный и идеологический ландшафт. «Учёные постепенно оказались частью элиты, оплачивая эту элитарность источниковедческим обоснованием спускаемых сверху установок. Однако лояльность не избавляла ни от кампаний, ни от гонений».
4 Справедливо подчёркивается, что в 1930-х гг. наметился отход от интернациональных принципов первых революционных лет. Оставив надежды на мировую революцию, режим начал внедрять в массы идеи «советского патриотизма», главенства и прогрессивности русского народа, объединившего вокруг себя своих «младших братьев». Река истории должна была протекать по руслу «Краткого курса истории ВКП(б)», который обрёл статус сакрального текста. Одновременно сформировались несколько базовых концепций (вроде раннефеодального характера древнерусского государства авторства Б.Д. Грекова или древневосточного рабства В.В. Струве), творцы которых заняли в науке командные посты. Окончательный поворот к «советскому патриотизму» произошёл в ходе Великой Отечественной войны. В первые послевоенные годы, когда между бывшими союзниками началось противостояние, история оказалась не только «фронтом», но и актуальным мобилизационным ресурсом, а описываемые кампании – важным инструментом мобилизации и сплочения вокруг власти и фигуры «вождя».
5 Советская власть, считает Тихонов, держалась не только на насилии, но также на идеологемах и мифологемах. Он обрисовывает набор символов советского человека и определяет место истории в его формировании, обращая внимание на милитаризацию массовой психологии и героизацию прошлого. Использовавшийся повсеместно термин «исторический фронт» подчёркивал, что история – поле постоянного противостояния.

Number of purchasers: 2, views: 711

Readers community rating: votes 0

Система Orphus

Loading...
Up