Все
 
 
 


Миграционные процессы в приморских муниципалитетах Калининградской области: «агломерационные» эффекты или талассоаттрактивность?
 
Код статьиS221979310014364-3-1
DOI10.37490/S221979310014364-3
Тип публикации Статья
Статус публикации Опубликовано
Авторы
Лялина Анна Валентиновна 
Должность: Научный сотрудник
Аффилиация: Балтийский федеральный университет имени И. Канта
Адрес: Российская Федерация, Калининград
Название журналаПсковский регионологический журнал
ВыпускВыпуск 2 (46)
Страницы58-78
Аннотация

Приморское положение Калининградской области является важным фактором ее социально-экономического развития, а в муниципальных образованиях, имеющих непосредственный выход к морю, оно обеспечивает, как правило, дополнительные преимущества. В то же время близость к административному центру – ядру Калининградской агломерации - определяет связанность этих территорий, в том числе миграционными процессами. Каким образом сочетание двух важнейших особенностей экономико-географического положения сказывается на развитии миграционных процессов в приморских муниципалитетах Калининградской области? Ответ на данный вопрос определяет цель настоящего исследования. Методологической основой исследования стали статистические и картографические методы, метод типологизации. Исследование показало, что в большинстве муниципалитетов фактор «моря» и фактор «агломерации» формируют разнонаправленные миграционные потоки, охватывая при этом разные категории населения. Так если, внутрирегиональная миграция обеспечивает убыль молодежи и трудоспособного населения в областной центр, то межрегиональная миграция формирует прирост населения старших возрастов в туристско-рекреационных приморских муниципалитетах. Прирост населения за счет внутренней и внешней миграции характерен только для рекреационных Светлогорского и Зеленоградского округов. В Пионерском, Янтарном, Светловском и Балтийском округах внешняя миграция (главным образом, из других регионов России) нивелирует внутрирегиональный отток населения. В Калининграде и соседнем Гурьевском округе внешняя миграция играет сопутствующую роль, дополняя масштабный прирост населения за счет внутренней миграции. Пониженный уровень социально-экономического развития большинства муниципалитетов, расположенных в акваториях заливов, определяет превалирование здесь оттока населения в областной центр над притоком мигрантов из других стран и регионов России. 

Ключевые словаприморский фактор, талассоаттрактивность, миграция, агломерация, миграционное ядро, муниципальные образования, Калининградская область, Россия
Источник финансированияИсследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда (проект 1918-00005 «Евразийские векторы морехозяйственной активности России: региональные экономические проекции»).
Получено18.06.2021
Дата публикации28.06.2021
Кол-во символов29384
Цитировать   Скачать pdf Для скачивания PDF необходимо авторизоваться
1 Введение. Миграционная привлекательность Калининградской области является важнейшим преимуществом и фактором успешного развития региона. Она определяется совокупностью множества притягивающих факторов, в числе которых приморское положение её агломерации. Приморское положение Калининградской области играет различную роль в развитии миграционной обстановки в регионе в зависимости от угла рассмотрения данного вопроса. Мягкие климатические условия, обусловленные близостью к морю, безусловно притягивают сюда многих переселенцев [43], особенно из российских регионов с неблагоприятными климатическими условиями — субъектами Дальнего Востока, Севера и Сибири (рис .1).
2
image1

Рис. 1. Распределение областных центров регионов России по размеру сальдо миграции (за 2000–2017 гг.) с Калининградской областью и разницы в среднегодовых температурах (источник: Калининградстат)
3 Морехозяйственная активность, как фактор некоторых миграционных процессов, определяет структурные особенности когорт мигрантов. Так, расположение на территории региона военно-морской инфраструктуры обуславливает миграцию военнослужащих. А превышающий региональные потребности рынка труда выпуск специалистов рыбодобывающей отрасли местными вузами формирует трудовую миграцию кадров рыбодобывающей специализации, как правило, за рубеж для временной занятости [4].
4 В то же время приморский фактор миграции накладывается на агломерационные эффекты, возникающие в пределах Калининградской городской агломерации, заключающей 11 из 13 приморских муниципалитетов региона (имеющих непосредственный выход к морю согласно [3]). Кроме центростремительных сил миграции, рождаемых вследствие существующих градиентов социально-экономического развития, здесь действуют и центробежные, распределяющие население по направлению от центра к периферии [4].
5 Таким образом, развитие миграции в приморских муниципалитетах Калининградской области является многофакторным сложным процессом. Выявление особенностей складывающейся миграционной обстановки здесь сквозь призму влияния близости к морю и ядру Калининградской агломерации, что определяет цель данной статьи, позволит прогнозировать размещение населения в приморской зоне и повысить эффективность управления миграционными процессами в пределах приморских городских агломераций.
6 Исходные предпосылки. В современном мире миграция является сложным многомерным явлением, зарождающимся в соотношении притягивающих и отталкивающих факторов, «бум» изучения которых пришёлся на вторую половину XX в. в рамках концепции «притяжения и отталкивания» Э. Ли [11; 16; 25; 28; 35; 38; 41].
7 Приморское положение как фактор миграции в современных исследованиях рассматривается достаточно часто. Исследователи отмечают, что приморское положение обуславливает расширенные экономические и продовольственные возможности, мягкие климатические условия, повышенную транспортную доступность, с одной стороны, и экологические риски повышения уровня моря и подтопления — с другой [15]. Современные исследования миграции в приморских территориях выявили некоторые особенности таких процессов. Во-первых, пристоличные приморские территории подвержены активным процессам агломерации и демонстрируют высокий уровень миграционного прироста [31]. Для других же первостепенную роль играют экологические изменения, стимулирующие климатическую миграцию [14; 39; 44]. Работы, посвящённые морехозяйственной обусловленности миграционных процессов иллюстрируют ощутимый эффект притяжения мигрантов в регионах с высокоразвитой морской рекреацией и туризмом [12; 13; 21; 24; 29; 31; 32] (lifestyle migration, retirement migration), военно-морским хозяйством [22] и рыболовством [19]. Merkens J.-L., Reimann L., Hinkel J., Vafeidis A. T. [30], акцентируют значимость для миграции такой экономической активности в приморских регионах, как судоходство, мелкое рыболовство, туризм наравне с прибрежным менеджментом и общей талассоаттрактивностью. Это подтверждает факт, что занятость — один из ключевых мотивов миграции в приморскую зону [45].

всего просмотров: 562

Оценка читателей: голосов 0 

1. Григоричев К. В. Субрегиональные миграции и формирование пригорода сибирского города // Мир большого Алтая. 2017. № 3 (1). С. 31–42.
2. Гуменюк И. С, Гуменюк Л. Г., Белов Н. С. «Приморский фактор» в программах пространственного развития муниципальных образований Калининградской области // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Серия: Естественные и медицинские науки. 2019. № 2. С. 5–22.
3. Дружинин А. Г., Лялина А. В. Приморские муниципалитеты России: концептуализация, идентификация, типологизация // Геополитика и геодинамика регионов. 2020. Т. 6 (16). Вып. 2. С.  20–35.
4. Лялина А. В. Роль миграции в демографическом развитии Калининградской области // Региональные исследования. 2019. № 4 (66). С. 73–84.
5. Махрова А. Г., Нефедова Т. Г., Трейвиш А. И. Московская область сегодня и завтра: Тенденции и перспективы пространственного развития. М.: Новый хронограф, 2008. 344 с.
6. Мкртчян Н. В. Миграция в Москве и Московской области: региональные и структурные особенности // Региональные исследования. 2015. № 3 (49). С. 107–116.
7. Мкртчян Н. В. Миграция и субурбанизация в региональных столицах и пригородных территориях России // «Пригородная революция» в региональном срезе: периферийные городские территории на постсоветском пространстве: сборник тезисов докладов международной научной конференции. В 2-х частях. 2019. С. 14–21. DOI: 10.31554/978-5-7925-0571-1-2019-1-14-21.
8. Фёдоров Г. М. Калининградская область: приграничное приморское положение как географический фактор развития экономики // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Сер.: Естественные и медицинские науки. 2018. № 4. С. 5–17.
9. Фёдоров Г. М., Кузнецова Т. Ю., Разумовский В. М. Влияние близости моря на развитие экономики и расселения Калининградской области // Известия Русского географического общества. 2017. Т. 149. № 3. С. 15–31.
10. Шитова Ю. Ю. Маятниковая трудовая миграция в Московской области: методический и прикладной анализ // Экономический журнал ВШЭ. 2006. Т. 10 № 1. С. 63–79.
11. Abdou L. H. ‘Push or pull’? Framing immigration in times of crisis in the European Union and the United States // Journal of European Integration. 2020. Vol. 42. No. 5. P. 643–658. https://doi.org/10.1080/07036337.2020.1792468. 
12. Benson M., O'Reill K. Lifestyle Migration: Expectations, Aspirations, and Experiences. Ashgate Publishing, Ltd., 2009.
13. Casado-Díaz M. Retiring to Spain: An Analysis of Difference among North European Nationals // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2006. No. 32 (8). P. 1321–1339.
14. Coldbach C. Out-migration from Coastal Areas in Ghana and Indonesia — the Role of Environmental Factors // CESifo Economic Studies. 2017. No. 63 (4). P. 529–559. https://doi.org/10.1093/cesifo/ifx007. 
15. Creel L. Ripple effects: population and coastal regions. Washington, DC: Population Reference Bureau, 2003.
16. Dorigo G., Tobler W. Push-Pull Migration Laws // Annals of the Association of American Geographers. 1983. Vol. 73. No. 1. P. 1–17.
17. Druzhinin A. G. The coastalisation of population in today’s Russia: A sociogeographical explication // Baltic region. 2017. No. 9 (2). P. 19–30. https://doi.org/10.5922/2074-9848-2017-2-2. 
18. Fedorov G. M., Mikhailov A. S., Kuznetsova T. Yu. The influence of the sea on the economic development and settlement structure in the Baltic Sea region // Baltic region. 2017. No. 9 (2). P. 4–18. https://doi.org/10.5922/2074-9848-2017-2-1. 
19. Fulanda B., Munga C., Ohtomi J., Osore M., Mugo R., Hossain M. Y. The structure and evolution of the coastal migrant fishery of Kenya // Ocean & Coastal Management. 2009. Vol. 52, Iss. 9. P. 459–466. https://doi.org/10.1016/j.ocecoaman.2009.07.001. 
20. Gnatiuk О. Demographic dimension of suburbanization in Ukraine in the light of urban development theories // AUC Geographica [S. l.]. 2016. No. 52 (2). P. 151–163.
21. Huber A., O’Reilly K. The construction of Heimat under conditions of individualised modernity: Swiss and British elderly migration in Spain // Ageing and Society. 2004. No. 24 (3). P. 327–351.
22. Iden G., Richter C. Factors Associated with Population Mobility in the Atlantic Coastal Plains Region // Land Economics. 1971. No. 47 (2). P. 189–193.
23. Ioffe G., Zayonchkovskaya Zh. Spatial shifts in the population of Moscow region // Eurasian Geogr. Econ. 2011. No. 52(4). P. 543–566.
24. Janoschka M., Haas H. (Eds.) Contested Spatialities, Lifestyle Migration and Residential Tourism. London: Routledge, 2013.
25. Lee E. A Theory of Migration // Demography. 1966. Vol. 3. No. 1. P. 47–57.
26. Makhrova A. G., Kirillov P. L., Bochkarev A. N. Work Commuting of the Population in the Moscow Agglomeration: Estimating Commuting Flows Using Mobile Operator Data // Regional Research of Russia. 2017. Vol. 7. No. 1. P. 36–44.
27. Martinus K., Suzuki J., Bossaghzadeh S. Agglomeration economies, interregional commuting and innovation in the peripheries //  Regional Studies. 2020. Vol. 54. No. 6. P. 776–788. https://doi.org/10.1080/00343404.2019.1641592 
28. Matsui N., Raymer J. The Push and Pull Factors Contributing Towards Asylum Migration from Developing Countries to Developed Countries Since 2000 // International Migration. 2020. No. 58 (6). P. 210–231. https://doi.org/10.1111/imig.12708. 
29. Membrado J. K. Pensioners’ coast: migration of elderly north Europeans to the Costa Blanca // MÈTODE Science Studies Journal. 2015. No. 5. P. 65–73. https://doi.org/10.7203/metode.81.3111. 
30. Merkens J.-L., Reimann L., Hinkel J., Vafeidis A. T. Gridded population projections for the coastal zone under the Shared Socioeconomic Pathways // Global and Planetary Change. 2016. Vol. 145. P. 57–66. https://doi.org/10.1016/j.gloplacha.2016.08.009. 
31. Montanari A., Staniscia B. From global to local: Human mobility in the Rome coastal area in the context of the global economic crisis // Volltextausgaben. 2011. No. 3–4. P. 127–200. https://doi.org/10.4000/belgeo.6300. 
32. O’Reilly K. The British on the Costa del Sol. London: Routledge, 2000.
33. Palmowski T., Fedorov G. M. The development of a Russian-Polish cross-border region: the role of the Kaliningrad agglomeration and the Tri-City (Gdansk — Gdynia — Sopot) // Baltic region. 2019. No. 11 (4). P. 6–19.  https://doi.org/10.5922/2079-8555-2019-4-1. 
34. Pekkala S. K., Kerr W. R., Özden C., Parsons C. High-Skilled Migration and Agglomeration // Annual Review of Economics. 2017. Vol. 9. P. 201–234. https://doi.org/10.1146/annurev-economics-063016-103705. 
35. Petrov M. B., Kurushina E. V., Druzhinina I. V. Attractiveness of the Russian Regional Space as a Living Environment: Aspect of the Migrants’ Behavioural Rationality // Ekonomika Regiona. 2019. No. 15 (2). P. 377–390. https://doi.org/10.17059/2019-2-6. 
36. Rerat P. The New Demographic Growth of Cities: The Case of Reurbanisation in Switzerland // Urban Studies. 2012. No. 49 (5). P. 1107–1125.
37. Sander N. Internal migration in Germany, 1995–2010: New insights into EastWest migration and re-urbanisation // Comparative Population Studies. 2014. No. 39 (2). P. 217–246.
38. Schoorl J. J. Push and Pull Factors of International Migration: A Comparative Report. Office for Official Publications of the European Communities, 2000.
39. Siddiqui M. R., Hossain M. A. Climate Change and Migration in Coastal Areas in South Asia // Leal Filho W., Azul A., Brandli L., Özuyar P., Wall T. (eds). Climate Action. Encyclopedia of the UN Sustainable Development Goals. Springer, Cham., 2019. https://doi.org/10.1007/978-3-319-71063-1_101-1. 
40. Stojanovic T. A., Farmer C. The development of world oceans & coasts and concepts of sustainability // Marine Policy. 2013. Vol. 42. P. 157–165. https://doi.org/10.1016/j.marpol.2013.02.005. 
41. Viñuela A., Gutiérrez Posada D., Rubiera Morollón F. Determinants of immigrants' concentration at local level in Spain: Why size and position still matter // Popul Space Place. 2019. No. 25:e2247. https://doi.org/10.1002/psp.2247. 
42. Wulff M., Lobo M. The new gentrifiers: The role of households and migration in reshaping Melbourne's core and inner suburbs // Urban Policy and Research. 2009. No. 27 (3). P. 315–331.
43. Yemelyanova L. L., Fidrya E. S. Federal Repatriation Programme in the Kaliningrad region: an Assessment of Risks and Opportunities // Baltic region. 2014. No. 2 (20). P. 63–74. https://doi.org/10.5922/2079-8555-2014-2-5. 
44. Yusuf A. M. Climate-induced migration in coastal areas of Nigeria and its economic effects on coastal ecosystem livelihoods // Lafia Journal of Economics and Management Sciences. 2019. No. 4 (1). P. 128–142.
45. Zelinsky W. The Hypothesis of the Mobility Transition // Geographical Review. 1971. No. 61. P. 219–249.

Система Orphus

Загрузка...
Вверх