All
 
|
 
 


The Professional structure of modern Russia: features and dynamics
 
PIIS086904990010067-5-1
DOI10.31857/S086904990010067-5
Publication type Article
Status Published
Authors
Natalia Tikhоnova 
Occupation: Leading Researcher at the Institute of Sociology of FCTAS RAS
Affiliation: Institute of sociology FCTAS RAS
Address: Russian Federation, Moscow
Journal nameObshchestvennye nauki i sovremennost
EditionIssue 3
Pages18-34
Abstract

In the 2000–2010s, the dynamics of the professional structure of Russia was characterized by the persisting trends of decrease in the number of skilled workers in the industrial sector and increase in the number of trade and service workers. However, in the 2000s a new trend has also developed: an increase in the share of specialists among the employed. In the 2010s this trend became even more prominent, reflecting the transition of Russian society to a new stage of economic and technological development. The population responded to this trend with a rapid increase in the share of people with higher education, which was far ahead of the increase in the number of jobs for highly qualified specialists. As a result, both employment at jobs that do not require higher education and unemployment have risen sharply among Russians with higher education. However, since people with higher education have the opportunity to choose the most attractive jobs in any professional classes, the aspiration of Russians to receive higher education has remained in place. All these trends have aggravated the problem of the “qualification pit” (skills mismatch), in which there are currently more than half of the working population in Russia. An important aspect of it is also the mass occurrence of mismatch between employment and specialization received during education, which has become the new norm for all professional classes. Due to unjustified inequalities in wages, universal deprofessionalization is taking place against the background of an increase in formal indicators of the education level. Among the imbalances in the development of the professional structure is also the growing socio-demographic asymmetry. The age gap between representatives of various professional classes and subgroups is growing, youth unemployment is still high even against the background of a labor shortage. The gender asymmetry of employment is also increasing; it is seen in the increasing feminization of all groups of “white-collar” employment against the growing share of men among skilled manual workers. This lead, among other things, to an increasingly privileged position of male specialists and an increase in the disbalance in the character of employment of men and women, which determines changes in their demographic behavior

KeywordsProfessional structure, professional groups, qualification pit, skills mismatch, highly qualified specialists, skilled workers, gender asymmetry of employment, age asymmetry of employment
Received22.06.2020
Publication date29.06.2020
Number of characters37671
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 Профессиональная структура любой страны не только отражает уровень ее развития, но и задает определенные рамки, тот “коридорˮ, в котором формируется ее социальная структура в целом. Именно профессиональная структура, будучи следствием определенного типа и этапа экономического развития, формирует ту “структуру позицийˮ, которую любое общество может предложить своим членам. Вне этой “структуры позицийˮ остаются только группы, живущие на трансферты (пенсионеры, безработные и т.п.) и неработающая часть класса собственников (рантье). Именно в силу этого особенности профессиональной структуры и ее динамика могут многое сказать и о степени реального продвижения любого общества по пути технологического и экономического развития, и о пропорциях основных классов1 в рамках его социальной структуры, и об основных проблемах и дисбалансах, которые для него характерны. Не случайно наиболее известные работы о проблемах перехода от обществ индустриального типа к постиндустриальным, как, впрочем, и характерные особенности последних, обязательно так или иначе затрагивали вопросы изменения профессиональной структуры общества по мере технологического развития (вспомним Д. Белла, Д. Гэлбрейта, М. Кастельса, Г. Стэндинга, Р. Флориду и др.). 1. В данной статье я использую понятие “классˮ как чисто технический термин, вне рамок концепции классового анализа.
2 В то же время, несмотря на значимость проблематики особенностей и динамики профессиональной структуры, у российских исследователей она остается пока на периферии их интересов. К числу немногих исключений в данной области2 в нынешнем веке относятся в основном работы О. Шкаратана, В. Аникина и А. Бессуднова (см., например, [Любимова, Шкаратан, Инясевский 2008; Шкаратан, Ястребов 2007; Аникин 2009; Аникин 2013; Бессуднов 2009]). Причем все эти работы были опубликованы еще до кризиса 2014–2016 гг. (а многие – и до кризиса 2008–2009 гг.), радикально изменивших ситуацию в стране. Из авторов, выступивших в самые последние годы, в первую очередь следует назвать Н. Вишневскую, В. Гимпельсона, А.  Зудину , Р  Капелюшникова , А. Лукьянову и А. Шарунину , прежде всего монографии [Мобильность… 2017; Профессии… 2017]. В основном же российские исследователи, обращаясь к проблематике профессиональной структуры, концентрируются на изучении отдельных профессиональных групп, анализируя их в рамках традиции, принятой в социологии профессий. 2. Речь идет о фундаментальных работах, рассматривающих динамику профессиональной структуры страны в увязке с развитием российского общества в целом. Работ, посвященных ситуации в отдельных точках России, отдельных отраслях ее экономики или в увязке с проблемой профессионального образования, довольно много.
3 В данной статье мне хотелось бы поэтому вновь привлечь внимание исследователей к проблематике эволюции профессиональной структуры российского общества, сосредоточившись на некоторых, не получивших пока достаточного осознания в отечественном научном сообществе, дисбалансов этой эволюции. Эмпирической базой анализа послужили, во-первых, статистические данные публикаций ФСГС РФ, использующей для выделения профессиональных групп Общероссийский классификатор занятий (ОКЗ)3, а во-вторых – данные лонгитюдного социологического опроса РМЭЗ НИУ ВШЭ4 (далее РМЭЗ), в котором для идентификации профессионального статуса используется ISCO-085. 3. ОКЗ гармонизирован с Международной стандартной классификацией занятий - International Standard Classification of Occupations 2008 (ISСO-08). Соответственно, хотя он отчасти учитывает специфику российской экономики и не совпадает полностью с ISCO-08, он выделяет практически те же профессиональные классы, что и ISCO-08.

4. Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (RLMS-HSE), проводимый Национальным исследовательским университетом “Высшая школа экономикиˮ и ООО “Демоскопˮ. Сайт обследования RLMS-HSE:  >>>> >>>> . Опросы в 10, 18 и 27 его волнах, данные которых использованы в настоящей статье, проходили в 2001, 2009 и 2018 гг. Численность работающих в репрезентативной части этих опросов составляла 3757, 4388 и 5065 респондентов, соответственно.

5. В основе выделения профессиональных классов в ISCO лежит, с одной стороны, набор видов деятельности, задачи и обязанности которых имеют высокую степень схожести, а с другой – уровень образования, обеспечивающий способность выполнять задачи и обязанности, предусмотренные этими видами деятельности (подробнее см.: Классификаторы профессий ISCO: >>>> и [International… 2012]).

Number of purchasers: 2, views: 1842

Readers community rating: votes 0 

1. Anikin V.A. (2013) Professional'naya struktura naseleniya i tip ekonomicheskogo razvitiya strany [Professional structure of the population and the type of economic development of the country]. Terra Economicus, no. 2, pp. 41–68.
2. Anikin V.A. (2009) Tendencii izmeneniya social'no-professional'noy struktury Rossii v 1994–2006 gg. (po materialam RLMS) [Trends in the socio-professional structure of Russia in 1994–2006 (based on RLMS materials)]. Mir Rossii, no. 3, pp. 114–131.
3. Bessudnov A.R. (2009) Social'no-professional'niy status v sovremennoy Rossii [Socio-professional status in modern Russia]. Mir Rossii, no. 2, pp. 89–115.
4. Ekonomicheskaya aktivnost' naseleniya Rossii (po rezul'tatam vyborochnyh obsledovanij) (2010) [Economic activity of the population of Russia (according to the results of sample surveys). 2010]. Moscow: Rosstat.
5. FSGS RF. Ekonomicheskaya aktivnost' naseleniya Rossii (po rezul'tatam vyborochnyh obsledovanij) – 2002 god (2002) [FSGS of the Russian Federation. Economic activity of the Russian population (based on the results of sample surveys) – 2002] Tabl. 2.21: (https://gks.ru/bgd/regl/B02_61/IssWWW.exe/Stg/d010/i010320r.htm;  tabl. 2.4: https://gks.ru/bgd/regl/B02_61/IssWWW.exe/Stg/d010/i010150r.htm). 
6. International Standard Classification of Occupations: ISCO–08 (2012) Geneva: International Labour Office.
7. Lyubimova T.S., Shkaratan O.I., Inyasevskiy S.A. (2008) Noviy sredniy klass i informacional'nye rabotniki na rossiyskom rynke truda [The new middle class and information workers in the Russian labor market]. Obshchestvennye nauki i sovremennost', no. 1, pp. 5–27.
8. Massovaya unikal'nost' – global'niy vyzov v bor'be za talanty (2019) [Massive uniqueness is a global challenge in the struggle for talent]. World Skills Russia, BCG, Rosatom (https://www.bcg.com/Images/RUS–BCG–Mas–Uniq_tcm27–228998.pdf). 
9. Mobil'nost' i stabil'nost' na rossiyskom rynke truda (2017) [Mobility and stability in the Russian labor market]. Obshch. red. R.I. Kapelyushnikov, V.E. Gimpel'son. Moscow: Izd. dom NIU HSE.
10. Professii na rossiyskom rynke truda (2017) [Professions in the Russian labor market]. Otv. red. N. T. Vishnevskaya. Moscow: Izd. dom NIU HSE.
11. Rabochaya sila, zanyatost' i bezrabotica v Rossii (po rezul'tatam R13 vyborochnyh obsledovaniy rabochey sily) (2018) [Labor force, employment and unemployment in Russia (based on the results of P13 sample labor force surveys)]. Moscow: Rosstat.
12. Tihonova N.E. (2018) Osobennosti zdorov'ya i vozrastnaya struktura rossiyskih rabochih – tradicii protiv izmeneniy [Features of health and the age structure of Russian workers – traditions against change]. Zhurnal issledovaniy social'noy politiki, no. 2, pp. 311–326.
13. Tihonova N.E. (2020) Specialisty v sovremennoy Rossii: social'no-demograficheskie osobennosti sostava i klyuchevye problemy [Specialists in modern Russia: socio-demographic characteristics of the composition and key problems]. Sociologicheskiy zhurnal, no. …, pp.
14. Tihonova N.E., Karavay A.V. (2018) Dinamika nekotoryh pokazateley obshchego chelovecheskogo kapitala rossiyan v 2010–2015 gg. [Dynamics of some indicators of the total human capital of Russians in 2010–2015]. Sociologicheskie issledovaniya, no. 5, pp. 84–98.
15. Shkaratan O.I., Yastrebov G.A. (2007) Social'no-professional'naya struktura i ee vosproizvodstvo v sovremennoy Rossii: Predvaritel'nye itogi predstavitel'nogo oprosa ekonomicheski aktivnogo naseleniya Rossii 2006 g. [Social and professional structure and its reproduction in modern Russia: Preliminary results of a representative survey of the economically active population of Russia 2006] Preprint WP7/2007/02. Seriya WP7 (Teoriya i praktika obshchestvennogo vybora). Moscow: GU HSE

Система Orphus

Loading...
Up