All
 
|
 
 


China's corporate identity
 
PIIS241328880013312-7-1
DOI10.18254/S241328880013312-7
Publication type Article
Status Published
Authors
Alexei Sokriukin 
Affiliation: State Academic University for the Humanities (GAUGN)
Address: Moscow, 119049, Maronovskiy str., 26
Journal nameNauka.me
EditionIssue 4
Abstract

 The paper analyzes three characteristic elements of China's corporate identity and provides an understanding of Zhōngguó's self-identification through its history and key philosophical ideas. Based on the theory of social constructivism by A. Wendt, the author demonstrates the interpretive relationship between the corporate identity of China and its national interests, summarized at the end of each section. As a result, it is easier to understand China's self-organizing qualities as a sovereign actor in international relations.

KeywordsChina, constructivism, corporate identity
Received31.12.2020
Publication date31.12.2020
Number of characters14466
Cite   Download pdf To download PDF you should sign in

Table of contents

Цивилизация в территориальном государстве
Конфуцианская философия и идея Тянься
Реформирование современной социалистической экономики
Заключение
1

Цивилизация в территориальном государстве

Одним из типов идентичностей, который государства формируют для себя является корпоративная. Корпоративная идентичность, Согласно А. Вендту, определяется как «имманентные актору самоорганизующиеся качества, которые составляют его индивидуальность» и определяют четыре базовых государственных интереса: физическая безопасность, расчетные отношения с миром, признание и развитие. Эти интересы являются общими для всех государств, в том числе и для Китая.1 Но, как верно заметил Л. Пай: «Китай – это не просто ещё одно национальное государство в семье наций. Китай – это цивилизация, притворяющаяся государством».2

 1. Wendt A. Collective Identity Formation and the International State // American Political Science Review. 1994. Т. 88, № 2. С. 385.

2. Pye L. The Spirit of Chinese Politics. Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press. 1992. С. 235.
2 Начиная с древнейших времён, чувство преемственности поколений позволяло китайской нации на протяжении веков поддерживать культурную самобытность. Исследователи добавляют к этому характерные китайцам ощущение исключительности.3 Незападная природа китайской идентичности наблюдалась В. Каллаханом4 и М. Жаком,5 кто также отмечали неподражаемую для европейцев способность китайцев сохранять на протяжении тысячелетий, богатых гражданскими войнами и революциями, оригинальное самоназвание страны – Чжунго («Срединное государство»). Развиваясь отдельно от остального мира, китайцы, таким образом, сформировали не собственную культуру, но цивилизацию.6 3. Gungwu W. The Chineseness of China: Selected Essays. Oxford: Oxford University Press. 1991. С. 2

4. Callahan W. Chinese Visions of World Order: Post-hegemonic or a New Hegemony // International Studies Review. 2008. Т. 10, № 4. С. 749–761.

5. Jacques M. When China Rules the World. New York: Penguin Press. 2009. 830 c.

6. Forsby A. An End to Harmony? The Rise of a Sino-Centric China // Political Perspectives. 2011. Т. 5, № 3. С. 6.
3 С другой стороны, современная западная политология нередко стремится описывать постбиполярные международные отношения (здесь и далее – МО) терминами Вестфальской системы, в которой Китаю предначертывается роль территориального государства.7 Через навязывание чуждых Востоку норм западные державы демонтировали Китайскую империю и установили неизвестные китайцам правила демаркации территории, национального государства и государственного суверенитета.8 Как следствие, возникало диаметральное противоречие между западными институтами и восточной китайской политической культурой, порождавшее недопонимание с другими акторами МО в контексте онтологического и эпистемологического бытия. 7. Shih C., Yin J. Between Core National Interest and a Harmonious World: Reconciling Self-role Conceptions in Chinese Foreign Policy // The Chinese Journal of International Politics. 2013. № 6. С. 63.

8. Forsby A. Указ. соч. С. 9.
4 Китайская цивилизация никогда не встречала серьёзного сопротивления со стороны цивилизаций-конкурентов вплоть до XIX в. и прихода могущественных западных национальных государств.9 С тех пор она попала в ловушку Вестфальской системы территориальных государств, не понимая полностью ее правил или не желая полностью их соблюдать. Ц. Ши и Ц. Инь приводят пример одностороннего ухода Китая с территорий, захваченных в ходе Корейской войны. В то время как в западном понимании Вестфальской системы это считается естественным и правильным поведением государства, цивилизация рассматривает это как цивилизационный компромисс в интересах гармонии.10 При этом, начиная с 1990-ых, мы можем наблюдать, как Панча Шила («пять принципов мирного сосуществования»), в которой аналогично Вестфальским принципам преобладает перспектива realpolitik, активно находит признание в повестке Китая и, напротив, размывается в западной.11 Примером может служить право нарушения другими акторами МО принципа невмешательства и суверенитета в соответствии с концепцией R2P («обязанность защищать»).12 9. Там же. С. 10.

10. Shih C., Yin J. Указ. соч. С. 72.

11. Deng Y. The Chinese Conception of National Interests in International Relations // The China Quarterly. 1998. № 154. С. 311.

12. Barnett M. Social constructivism. The Globalization of World Politics / под ред. John Baylis, Steve Smith and Patricia Owens. Oxford: University Press. 2011. С. 160.

views: 604

Readers community rating: votes 0 

1. Barnett M. Social constructivism. The Globalization of World Politics / yayuf №khf. John Baylis, Steve Smith and Patricia Owens. Oxford: University Press. 2011. 636.
2. Callahan W. Chinese Visions of World Order: Post-hegemonic or a New Hegemony // International Studies Review. 2008. v. 10, J 4. b. 749–761.
3. Cooper R. Brand China. The Foreign Policy Centre. 2007. S. 49 URL: https://fpc.org.uk/wp-content/uploads/2007/02/827.pdf  (data obrascheniya: 06.12.2020).
4. Deng Y. The Chinese Conception of National Interests in International Relations // The China Quarterly. 1998. J 154. b. 308–329.
5. Dotson J. The Confucian Revival in the Propaganda Narratives of the Chinese Government. US-China Economic and Security Review Commission Staff Research Report. 2011. b. 22.
6. Fairbank J., Merle G. China - a New History. Cambridge and Massachusetts: Harvard University Press. 2006. b. 560.
7. Forsby A. An End to Harmony? The Rise of a Sino-Centric China // Political Perspectives. 2011. v. 5, J 3. b. 5–26.
8. Gungwu W. The Chineseness of China: Selected Essays. Oxford: Oxford University Press. 1991. 354 yo.
9. Hao, Z. Intellectuals at a Crossroads: The Changing Politics of China's Knowledge Workers. New York: State University of New York Press. 2003. 496 c.
10. Jacques M. When China Rules the World. New York: Penguin Press. 2009. 830 c.
11. Liao N. Dualistic identity, Memory-encoded Norms, and State Emotion: A Social Constructivist Account of Chinese Foreign Relations // East Asia 2013. J 30. b. 139–160.
12. Pye L. The Spirit of Chinese Politics. Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press. 1992. 294 yo.
13. Shih C., Yin J. Between Core National Interest and a Harmonious World: Reconciling Self-role Conceptions in Chinese Foreign Policy // The Chinese Journal of International Politics. 2013. J 6. b. 59–84.
14. Wang S., Angang H. The Political Economy of Uneven Development: The Case of China. Amonk, New York: M.E. Sharpe. 1999. 288 yo.
15. Wendt A. Collective Identity Formation and the International State // American Political Science Review. v. 88. J 2. b. 384–96.
16. Zhang Y. System, Empire and State in Chinese International Relations // Review of International Studies. 2001. J 27. b. 43–63.
17. Zhao T. A Political World Philosophy in terms of All-under-heaven (Tian-xia) // Diogenes. 2009. J. 221. b. 5–18.

Система Orphus

Loading...
Up