All
 
|
 
 


Aspects of Identity of the Russian-Ukrainian Population in the Border Areas of Russia [Osobennosti identichnosti russko-ukrainskogo naseleniia prigranichnykh territorii Rossii]
 
PIIS086954150007772-9-1
DOI10.31857/S086954150007772-9
Publication type Article
Status Published
Authors
Vasiliy V. Bublikov 
Occupation: Assoc. Prof. of Department of Social Technologies
Affiliation: Belgorod State University
Address: Russian Federation, Belgorod
Journal nameEtnograficheskoe obozrenie
Edition№6
Pages138-157
Abstract

In this article, I take the case of the Belgorod region to discuss the phenomenon of multiple Russian-Ukrainian identities observed among the population of Russian areas bordering Ukraine. The formation of a mixed Russian-Ukrainian identity was the result of assimilation of Ukrainians – or “Khokhly”, as a low colloquial term had it – and subsequent split of their identity into civil (i.e. referring to the country of residence) and ethnic during the period after the 1930s. In the recent decades, the Russian-Ukrainian population of these areas was mainly sustained by interethnic marriages and the influx of migrants. Drawing on the outcome of ethnographic and sociological research that I conducted in 2018, I argue that 23% of residents of Belgorod region’s borderland areas still have a mixed Russian-Ukrainian identity, while the Russian and the Ukrainian constituents of their identity manifest themselves differently in various local groups and among various respondents.

Keywordsmultiple ethnic identities, mixed identity, Russian-Ukrainian identity, bi-ethnicity, Belgorod region, Russians, Ukrainians
AcknowledgmentThis research was supported by the following institutions and grants: Russian Foundation for Basic Research, https://doi.org/10.13039/501100002261 [18-411-310006] Government of the Belgorod Region
Received18.12.2019
Publication date19.12.2019
Number of characters55271
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной

Table of contents

Множественная этноидентичность как объект исследования.
Исторический контекст возникновения феномена русско-украинской идентичности (на примере Белгородской обл.).
Генезис русско-украинской биэтничности и ее распространенность в приграничных районах Белгородской обл.
Характеристики идентичности русско-украинского населения приграничных территорий Белгородской обл.
* * *
Примечания
1

Множественная этноидентичность как объект исследования.
2 Традиционные взгляды на природу этнической идентичности, нашедшие свое развитие в примордиалистском подходе, в последнее время уступают свои позиции более плюралистическим представлениям о сути “этноса” и “этничности”. В советский период этнос (национальность) официально трактовался как некое почти “монолитное” сообщество людей с общими этнокультурными признаками. Графа “национальность” присутствовала почти во всех документах советских граждан и воспринималась большинством из них как своего рода “метрическая мерка”, данная при рождении, смена которой как минимум неестественна. Как замечает В.В. Степанов, «в советские годы для многих отечественных этнологов, социологов, психологов были только русские, украинцы, татары, евреи и иные однозначные самоидентификации и никого “между ними”, а для статорганов и паспортных столов – двойная национальность вообще казалась абсурдом» (Тишков, Степанов 2018: 70).
3 Большинство современных этнологов исходит из представления о сложности, многогранности явления этнической идентичности, в т.ч. и возможности наличия множественной идентичности, прежде всего, у лиц смешанного этнического происхождения. “Легитимации” феномена множественной этноидентичности способствуют и объективные процессы трансформации современного общества: благодаря активизации миграции, урбанизации, распространению смешанных браков и прочим факторам увеличивается число людей, одновременно относящих себя к нескольким (порой даже более чем двум) этническим общностям.
4 Тем не менее в современной России, где по оценке В.В. Степанова двойную этническую идентичность имеют 10-15% жителей (Там же: 68), концептуальное представление о возможности одновременной принадлежности человека к нескольким этническим группам пока находит немало противников, причем прежде всего не в научной среде, а в более широких общественно-политических кругах (поборников “этнического единства” и т.д.). Экспертное же сообщество все активнее призывает изменить существующие подходы в сфере сбора статистических сведений об этническом (в терминологии переписей “национальном”) составе населения. Например, В.А. Тишков рекомендует: “В переписи 2020 года следует уточнить процедуру определения и подсчета этнической идентичности граждан Российской Федерации, предоставив возможность каждому свободно указывать этническую идентичность, а органы статистики обязать вести подсчет не только единичной, но также и смешанной этнической идентичности” (Там же: 68).
5 В последние годы интерес к феномену множественной этноидентичности у отечественных этнологов и социологов растет. Уже появились комплексные исследования смешанной идентичности российских немцев (Курске 2011) и евреев (Штейн 2005). По нашему мнению, не меньший интерес представляет и идентичность русско-украинского населения, которое благодаря активному участию украинцев в колонизации и заселении обширных территорий России в XVII–XX вв. присутствует ныне в тех или иных масштабах в большинстве регионов РФ, как говорится – от Калининграда до Владивостока. Однако, по всей видимости, наибольшее распространение явление множественной русско-украинской идентичности в современной России имеет на территориях, граничащих с Украиной (Брянской, Курской, Белгородской, Воронежской, Ростовской областях, на Кубани), и в “северных” промышленно-сырьевых регионах (Тюменская обл., респ. Коми, Мурманская обл., Чукотка, Камчатка и др.).

Number of purchasers: 8, views: 1456

Readers community rating: votes 0 

1. Artem`ev 1868 – Spiski naselenny`x mest Rossijskoj imperii, sostavlenny`e i izdavaemy`e Central`ny`m statisticheskim komitetom Ministerstva vnutrennix del. T. XX: Kurskaya guberniya: po svedeniyam 1862 goda / Obrab. st. red. A. Artem`evy`m. SPb.: Izdanie Central`nogo statisticheskogo komiteta Ministerstva vnutrennix del, 1868.
2. Baza mikrodanny`x – Baza mikrodanny`x Vserossijskix perepisej naseleniya 2002 i 2010 gg. std.gmcrosstata.ru/webapi/jsf/tableView/customiseTable.xhtml (data obrashheniya: 15.05.2019).
3. Vsesoyuznaya perepis` 1928 – Vsesoyuznaya perepis` naseleniya 1926 goda. T. III. Central`no-chernozemny`j rajon. Sredne-volzhskij rajon. Nizhne-volzhskij rajon. M.: Izdanie CzSU Soyuza SSR, 1928.
4. Demoskop Weekly – Demoskop Weekly. Prilozheniya. Perepisi naseleniya Rossijskoj Imperii, SSSR. http://demoscope.ru/weekly/pril.php  (data obrashheniya: 15.05.2019).
5. P-skij 1885 – P-skij B. Voronezhskie xoxly` // Kievskaya starina. 1885. T. XI. C. 613–648.
6. Barinov, S., A. Gritsenko, and A. Samsonova. 2009. Obraz Ukrainy i osobennosti mestnoi identichnosti naseleniia rossiisko-ukrainskogo pogranich’ia [Image of Ukraine and Features of Local Identity of the Russian-Ukrainian Borderland Population]. Regional’nye issledovaniia 3: 22–28.
7. Chizhikova, L.N. 1988. Russko-ukrainskoe pogranich’ie: istoriia i sud’by traditsionno-bytovoi kul’tury [Russian-Ukrainian Borderlands: The History and Fate of the Traditional Everyday Culture]. Moscow: Nauka.
8. Drozdov, K.S. 2016. Politika ukrainizatsii v Tsentral’nom Chernozem’ie, 1923–1933 gg. [Ukrainization Policy in the Central Chernozem Region, 1923–1933]. Moscow: IRI RAN.
9. Dudka, A.I., and I.G. Onoprienko. 2011. Etnokul’turnyi sintez v velikorusskikh guberniiakh yuga Rossii v poreformennyi period (na primere Kurskoi i Voronezhskoi gubernii) [Ethnic and Cultural Synthesis in Southern Russian Provinces in Post-Reform Period (Evidence from Kursk and Voronezh regions)]. Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriia. Politologiia. Ekonomika. Informatika 19 (114): 138–144.
10. Epikhina, Iu.B., and M.F. Chernysh, eds. 2017. Sotsial’nye faktory mezhetnicheskoi napriazhennosti v Rossii [Social Factors of Interethnic Tension in Russia]. Moscow: FNISTs RAN.
11. Filonovich, S.A. 2019. Istoriia zaseleniia Tsentral’nogo Chernozem’ia v zone russko-ukrainskikh kontaktov [A History of Settling the Central Chernozem Region in the Area of Russian-Ukrainian Contacts]. Vestnik Armavirskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta 1: 135–145.
12. Grigoreva, R.A. 2012. Identifikatsiia i identichnost’ na pogranichnykh territoriiakh Brianskoi, Gomel’skoi i Chernigovskoi oblastei [Identification and Identity on the Border Territories of Bryansk, Gomel and Chernigov Regions]. In Traditsionnaia kul’tura na territorii Rossiisko-Belorusskogo pogranich’ia: istoriko-etnograficheskii i lingvokul’turologicheskii aspekty [Traditional Culture on the Territory of the Russian-Belarusian Borderland: Historical and Ethnographic, Linguistic and Cultural Aspects], edited by S.N. Starodubets et al., 7–24. Briansk: RIO BGU.
13. Gritsenko, A.A., and M.P. Krylov. 2012. Etnokul’turnyi gradient: regional’naia identichnost’ i istoricheskaia pamiat’ v sosednikh raionakh Rossii i Ukrainy [Ethnocultural Gradient: Regional Identity and Historical Memory in the Neighboring Regions of Russia and Ukraine]. Kul’turnaia i gumanitarnaia geografiia 2: 126–140.
14. Kurske, V.S. 2011. Mnozhestvennaia etnicheskaia identichnost’: teoreticheskie podkhody i metodologiia issledovaniia (na primere rossiiskikh nemtsev) [Multiple Ethnic Identity: Theoretical Approaches and Research Methodology (Evidence from Russian Germans)]. PhD diss., Moscow State Institute of International Relations.
15. Listova, T.A. 2014. Voronezhskie ukraintsy – russkie khokhly [Voronezh Ukrainians – Russian Khokhols]. Vestnik antropologii 2: 116–139.
16. Listova, T.A. 2016. Byla li smena identichnosti? [Was There a Change of Identity?]. Etnograficheskoe obozrenie 6: 82–85.
17. Makhovskaia, S.L. 2013. K voprosu identichnosti naseleniia Slobodskoi Ukrainy (po materialam svadebnoi obriadnosti ukrainskikh i russkikh sel Luganskoi oblasti) [Revisiting the Identity of the Population of Sloboda Ukraine (Based on the Wedding Rituals of the Ukrainian and Russian Villages of the Lugansk Region)]. In Transformatsiia etnicheskoi identichnosti v Rossii i v Ukraine v postsovetskii period [Transformation of Ethnic Identity in Russia and Ukraine in the Post-Soviet Period], edited by I.A. Snezhkova, 304–313. Moscow: IEA RAN.
18. Proskurina, N.V. 2017. Russko-ukrainskii simbioz na territorii Voronezhskoi oblasti [Russian-Ukrainian Symbiosis on the Territory of the Voronezh Region]. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Geografiia. Geoekologiia 4: 95–99.
19. Shtein, E.E. 2005. Formirovanie etnicheskoi samoidentifikatsii u potomkov russko-evreiskikh brakov v sovremennoi Rossii [Formation of Ethnic Identity among Descendants of Russian-Jewish Marriages in Modern Russia]. PhD diss., Institute of Ethnology and Anthropology RAS.
20. Sushchii, S.Ia.. 2017. Istoriia, sovremennost’ i perspektivy ukraintsev yuga Rossii: demograforasselencheskii aspekt [The History, the Present and the Prospects for the Ukrainians of Southern Russia: Demographic Settlement Aspect]. Narodonaselenie 3: 63–74.
21. Tishkov, V.A., and V.V. Stepanov, eds. 2018. Etnicheskoe i religioznoe mnogoobrazie Rossii [Ethnic and Religious Diversity of Russia]. Moscow: IEA RAN.
22. Vysotskii, V.V. 2012. Istoricheskaia, sotsial’no-ekonomicheskaia i etnokul’turnaia assimiliatsiia ukrainskogo naseleniia Voronezhskoi gubernii: nachalo XIX v. – pervaia chetvert’ XX v. [Historical, Social, Economic and Ethnocultural Assimilation of the Ukrainian Population of the Voronezh Province: The Beginning of the 19th Century – the First Quarter of the 20th Century]. PhD diss. abstract, Voronezh State Pedagogical University.

Система Orphus

Loading...
Up