On the Goals of Russian Ethnography [O zadachakh russkoi etnografii]

This is a reprint of the seminal article on “The Goals of Russian Ethnography” by Dmitrii Anuchin (1843–1923), which appeared as the first publication in the opening issue of Etnograficheskoe Obozrenie in 1889. The republication of the article is meant to mark the 130th anniversary of the journal and prompt the readers to rethink the roads taken and not taken over the course of more than a century-long history of the leading Russian academic edition in the field of anthropology. The text has been edited in line with the contemporary Russian grammar, spelling, and punctuation.

Keywords

Received

13.12.2019

Publication date

19.12.2019

Number of characters

66531

Cite

GOST	Anuchin D. On the Goals of Russian Ethnography [O zadachakh russkoi etnografii] // Etnograficheskoe obozrenie – 2019. – №6 C. 11-28 [Electronic resource]. URL: http://ras.jes.su/ethnorev/s086954150007765-1-1-en (circulation date: 26.04.2024). DOI: 10.31857/S086954150007765-1
MLA	Anuchin, Dmitrij N "On the Goals of Russian Ethnography [O zadachakh russkoi etnografii]." Etnograficheskoe obozrenie 6 (2019):11-28. DOI: 10.31857/S086954150007765-1
APA	Anuchin D. (2019). On the Goals of Russian Ethnography [O zadachakh russkoi etnografii]. Etnograficheskoe obozrenie (6), pp.11-28 DOI: 10.31857/S086954150007765-1

100 rub.

When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной

Примечания [Д.Н. Анучина]

Примечание редакции


1	Русская этнография существует не со вчерашнего дня. Если даже оставить в стороне те отрывочные этнографические данные, которые разбросаны в литературных памятниках допетровской эпохи – в летописях, хронографах, космографиях, “хождениях”, статейных списках, отдельных сказаниях, – то все-таки история русской этнографии начинается почти одновременно с историей научной этнографии вообще. Правда, мы имеем на Западе целый ряд описаний путешествий, изданных в XVII, даже в XVI в., и некоторые из них заключают в себе немало интересных сведений о разных народах, с приложением нередко любопытных рисунков (достаточно указать, например, на путешествия Герберштейна, Олеария, де Бри, многих португальцев и голландцев); но, во-первых, этнографический элемент в них является более или менее случайным, и, во-вторых, он ограничивается большей частью тем, что доступно туристу, не выказывая стремления проникнуть глубже в народные особенности, подвергнуть их сравнительному изучению, воспользоваться ими для общих вопросов истории или языкознания. Только в XVIII в. полагаются первые основы научного, сравнительного изучения языков, религий, быта, вводится в употребление самый термин “этнография” и делаются попытки воспользоваться этнографическими данными для расширения пределов истории и для более глубокого понимания древнейших стадий развития человеческого духа, человеческой культуры, человеческого общества¹. Но в течение того же столетия этнографические вопросы обратили на себя серьезное внимание и в России. Озабоченный своими филологическими разысканиями, Лейбниц обращается к Петру Великому и Шафирову и просит их о собрании образцов различных наречий в пределах России для того, “чтобы путем сравнения их дойти до познания происхождения скифских народов”. В 1716 г. русское правительство заключает контракт с доктором Мессершмидтом о поездке последнего в Сибирь для изучения этой страны, причем он обязывался также заниматься “описанием сибирских народов и филологиею”. Желание Лейбница исполнилось только в 1786 г. в изданном Екатериною II сравнительном словаре языков (Linguarum totius Orbis Vocabularia comparаtiva Augustissimae сura сollecta. Petropoli, 1876. Sect. prim. Pars. I), но изучение различных народностей России началось полувеком ранее. В 1733–1737 гг. Г.Ф. Миллер и И.Г. Гмелин, при содействии ІІІтеллера и Крашенинникова, собрали массу этнографических данных в пределах Сибири, и Крашенинников в особенности составил интересное описание быта камчадалов – народа, находившегося еще тогда в первобытной стадии каменного века. Это описание, появившееся в печати ранее, чем совершились знаменитые кругосветные экспедиции Лаперуза, Кука, Форстера, – не утратило своего интереса и в настоящее время, как одно из древнейших, правдивых и обстоятельных изображений быта и нравов неизвестного дикого народа на берегах восточной Азии. В 1768 г. начался новый цикл ученых экспедиций, в котором приняли участие Паллас, Гмелин-младший, Гюльденштедт, Лепехин, Зуев, Рычков, Фальк, Георги и другие. Всеми этими исследователями был собран богатый запас сведений по географии, естественной истории и этнографии различных областей России, особенно Урала, Сибири, Киргизских степей и Кавказа. Что касается этнографических сведений, то они касались, разумеется, более внешней обстановки быта; тем не менее в труде Палласа – о монгольских народностях – была сделана попытка обозреть не только быт, но также историю этих племен, их религию, общественное устройство и т.д. Около того времени, как в Германии были изданы первые опыты систематического описания различных народов, с приложением их изображений (Ethnographische Bildergallerie и др.), и у нас появилась книжка Миллера: “Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, яко то: черемис, чуваш и вотяков” (СПб., 1791, с рисунками), и гораздо более обширный труд Георги: “Описание всех обитающих в российском государстве народов”. Вышедшее сперва на немецком языке, это последнее сочинение было затем издано два раза на русском, причем второе издание, 1799 г., полнее оригинала и снабжено ста изображениями народов. При составлении своего труда Георги пользовался, кроме собственных наблюдений, еще описаниями Миллера, И. Гмелина, Крашенинникова, Штеллера, Фишера, Рычкова, С. Гмелина, Палласа, Лепехина, Лема, Клингстедта, Гегстрема, Шлёцера и других, и вообще его труд, по своей обширности и числу описанных в нем народов, едва ли имел в то время равных в западноевропейской литературе. Рядом с инородцами в нем описаны и русские, но сравнительно более кратко и поверхностно, да и то по преимуществу в историческом отношении².

Number of purchasers: 8, views: 1117

Readers community rating: votes 0

On the Goals of Russian Ethnography [O zadachakh russkoi etnografii]

Table of contents