Understanding of History: Sphere of Conversation and Untold in the Experience of Russian Philosophy of History and Historiography 19th - early 20th centuries

 
PIIS004287440007349-8-1
DOI10.31857/S004287440007349-8
Publication type Article
Status Published
Authors
Occupation: Professor at the Department of Philosophy and Theology of the Institute of Social Sciences and Mass Communications of the Belgorod State National Research University (Belgorod State University).
Affiliation: Belgorod State National Research University (Belgorod State University)
Address: Moscow, Russian Federation
Journal nameVoprosy filosofii
EditionIssue 11
Pages32-35
Abstract

Hermeneutical tradition in Russia of the 19th century as applied to the history of historical knowledge (in the experience of Russian philosophy of history and historiography) is considered by the author as a new area of interdisciplinary research. The relevance of these studies is motivated by the possibility of identifying or clarifying historical knowledge as a holistic and dialogically open reality of mutual understanding ‒ the «sphere of conversation», the vital unity of which can be instructive in a situation of epistemological fragmentation of the history of the beginning of the 21st century and a loss of interest in historical anthropology. The author emphasizes that the study of the hermeneutics of history in Russia of the 19th century. complicated by the idea of the century before last as a kind of cognitive antiquity. The historical texts that have come down to us, with all their abundance, are often regarded as fragments of past conversations, which often cause bewilderment because of their fundamental understatement. The article substantiates the need to clarify the rallying, dialogical aspects of the cognitive behavior of participants in «bygone conversations», to reveal the reasons for their incompleteness and possible sources of understanding. The author concludes that the formation of Russian hermeneutics of history can be successful today only in the context of an active research attitude to the practices of Russian historical thought.

Keywordshermeneutics, «sphere of conversation», Russian philosophy of history, 19th century, Russian historiography, methodology of history, historical understanding
AcknowledgmentThe research is carried out at expense of RFBR, project № 18-011-01252 «Historical memory and historical understanding: epistemological risks of appeal to narrative».
Received04.12.2019
Publication date05.12.2019
Number of characters6016
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 XIX столетие – «золотой век» исторического мышления в России, своего рода познавательная древность, трудно постигаемая после радикальных культурных разрывов XX столетия. С тех пор многие исторические тексты XIX в. переизданы. Мы располагаем уникальными программами герменевтических настроек отечественного исторического мышления, некогда созданными или намеченными в различных плоскостях Г.Г. Шпетом, М.М. Бахтиным. Однако, применимость этих программ к русской исторической мысли избирательна. Почти в каждом из признанных текстов XIX столетия, выводимых из архивного в публичное исследовательское пространство, обнаруживаются «слепые зоны» понимания. Такую недосказанность невозможно компенсировать сюжетной схематикой и общей осведомленностью об обстоятельствах происхождения этих текстов. Неясным часто остается диалогический, сплачивающий момент живого общения участников дискуссий.
2 В русской философии истории весьма озадачивают «полемические шквалы», нередкие в тех дискуссиях, которые приходили в движение при участии В.С. Соловьева. Прошли времена беспечного «соловьевоцентризма» (о том, как он давал себя знать в дидактических версиях истории философии Н.О. Лосского, В.В. Зеньковского и др. см. [Ильин 2003]). Показательна, к примеру, история полемик В.С. Соловьева и Н.Н. Страхова насчет философии истории Н.Я. Данилевского, затянувшаяся на десятилетия и имевшая некоторые долговременные следствия, в том числе некоторую профессиональную диффамацию Н.Н. Страхова и, разумеется, возвратное недоумение в отношении Соловьева уже в исследованиях последнего времени (см.: [Мотовникова 2014]). Эпистемологическая риторичность Соловьева и собеседников, доверившихся ему и согласившихся с ним, создают довольно ощутимые помехи для различения других философско-исторических дискуссий (как минимум, 70–80-х гг. XIX в.) и нуждаются в специальной герменевтической оценке.
3 Впрочем, мало прояснены и тематики историчных литературно-критических дискуссий XIX в., в которых участвовали Н.И. Надеждин, А.А. Григорьев, Н.Н. Страхов. И что особенно досадно, почти не исследованы пересечения их разговоров с теми академическими движениями, которые связываются с именем А.Н. Пыпина, видного деятеля тогдашней истории литературы. Но, пожалуй, наименее доступно для исследований недосказанное в разговоре историков общественной (социально-политической и экономической) жизни. Причем разговор здесь именно эпистемологический или «методологический». Образцовой здесь можно считать «Методологию истории» А.С. Лаппо-Данилевского. Скажем, вполне обезоруживает то, что Лаппо-Данилевский почти не припоминает методологические привычки и склонности русских историков, ограничивая свой энциклопедизм западным (главным образом, немецким и французским) методологическим опытом историографии. Нет упоминания Н.М. Карамзина, методологически отнюдь не наивного историка; непродуктивным и неожиданно неосторожным может показаться пренебрежительное отношение Лаппо-Данилевского к методологическому опыту К.Н. Бестужева-Рюмина, своего учителя, и т.д. Не принимая во внимание контекст общения А.С. Лаппо-Данилевского, можно заподозрить его и в некотором идеологическом энтузиазме, вплоть до предположения герменевтической бесчувственности у историка, который последовательно фиксирует идейное начало, например, у Ф. Шлейермахера, Л. фон Ранке или у И.-Г. Дройзена, Г.Г. Гервинуса, но не замечает герменевтической содержательности, понимающих начал их исторических разработок. Но «подозрение» это, в свою очередь, трудно согласуется с тем, что известно о «творческой интенциональности» мышления Лаппо-Данилевского [Корзун 2013, 77], принципиальной открытости его собственного методологического этоса.

Number of purchasers: 0, views: 1260

Readers community rating: votes 0

1. Ilyin, Nikolay P. (2003) The tragedy of Russian philosophy. Part I. From face to face. Introduction to the principles of historical and philosophical understanding, Pervaya liniya, Saint Petersburg (in Russian).

2. Korzun, Valentin P. (2013) ‘A.S. Lappo-Danilevsky: the First Experiments of Intellectual History in the Russian Humanities’, Clio, 12, pp. 77–82 (in Russian).

3. Motovnikova, Elena N. (2014) ‘The National Question: the Experience of Social Hermeneutics N.N. Strakhov’, Voprosy Filosofii, Vol. 11 (2014), pp. 69–78 (in Russian).

Система Orphus

Loading...
Up