How is Russian Philosophical Hermeneutics Possible?

 
PIIS004287440007157-7-1
DOI10.31857/S004287440007157-7
Publication type Article
Status Published
Authors
Affiliation: Belgorod State Institute of arts and culture
Address: 7, Korolev str., Belgorod, 308007, Russian Federation
Journal nameVoprosy filosofii
EditionIssue 10
Pages27-31
Abstract

The article notes the lack of adequate identification of the history of Russian philosophy and its most prominent representatives, as well as themselves in philosophy – both as such, and in the context of «world philosophy». We are in thrall to old or new ideological patterns of interpretation and understanding of Russian philosophy and culture. For example, we try to deduce a «specific feature» of Russian philosophy, which is found in its «theocentricity», in «ethics-centricity», in «literary-centricity», or in some special «Russian problems» (the search for «Russian idea» or «a different way of Russia», as if the German philosophy at the time did not look for the same peculiarity of Germany). This is the case if we consider philosophy as a «form of knowledge», which is different both from theology, and from literature, and from the scientific form of knowledge. And the form is always grasped in the language and style of national philosophy. Every true philosophy is substantially universal and differs not so much in content (all philosophical themes and problems are «eternal» and universal), but in form. And the form has mainly linguistic and stylistic difference associated with self-understanding and understanding of other cultures and philosophies; it means that any established national philosophy is initially hermeneutical as a being in the Word.

Keywordshermeneutics, understanding, philosophical knowledge, Russian philosophy, G.G. Shpet
Received09.11.2019
Publication date02.12.2019
Number of characters10248
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 Однажды я получил на экспертизу текст о герменевтической традиции в России, в котором «русская герменевтика» рассматривалась и как специфическое философское мышление или вообще русский ментальный стиль, и как форма русской культуры и философии, одним словом, весьма эклектично и сумбурно. В письме автору я высказал парадоксальную мысль: может быть, какой-то особой «русской философии», о которой пишут, вообще нет? Может, это идеологический или в лучшем случае квазинаучный конструкт? Есть Россия, русские люди (живые, конкретно-исторические), в том числе и философы, есть их история и реальная, живая жизнь, в ходе которой они создавали и развивали культуру и философию. А культура и философия – они или есть, или их нет. Независимо от «национальной формы»… Желательно прояснить положение о том, что о «русской философии» можно говорить лишь в той мере, если она состоялась как таковая, «чистая философия» (в этом понимании сходны, например, и Г.Г. Шпет, и И.А. Ильин), как часть мировой, универсальной философской традиции.
2 Так может специфика русской философии и заключается в ее герменевтичности? Существует мнение, что герменевтика – это мыслительная процедура толкования, интерпретации. Однако такое технологическое отношение к герменевтике уводит нас в узкие филологические, текстологические или семиотические процедуры мышления. Если речь вести о философской герменевтике, то основная тематика в ней – понимание, так что «понимание» и «герменевтика» – это далеко не одно и то же. Часто такое разведение производится, но оно бывает и не изначально, и не концептуально. «Понимание» – феномен и онтологический, и культурный, и антропологический, и эпистемологический, и герменевтический, если под герменевтикой разуметь процедуру профессионального гуманитарного мышления (в том числе и философского).
3 Понимание – это не просто перевод и истолкование философских текстов, но всегда такое схватывание «всей полноты мыслимого мыслителем» [Хайдеггер 2009, 30], когда интерпретация вечных философских проблем, всеобщих идеальных предметов исходит из полноты феноменологического проникновения в эти предметы, в их значения и смыслы, а не только в концептуальное бытие текстов, выражающих философское мышление, в глубины контекстов, филологических и экзистенциальных. Например, сам Хайдеггер фактически онтологизировал «герменевтику», пытаясь ее противопоставить феноменологии Гуссерля. Но мы не истолкуем до конца его «Бытие и время», если не поймем этот текст с учетом такого события, как Хайдеггерово прочтение под влиянием Х. Арендт романа Т. Манна «Волшебная гора» [Сафрански 2005, 258–259], романа о времени в смерти и бытии к смерти. Здесь собственно и возникает проблемная дихотомия «понимание – герменевтика», которая от нас требует через историко-философские и историко-культурные интерпретации прийти к собственному пониманию проблемы «понимания в философской герменевтике» как итогу и одновременно задаче.

Number of purchasers: 0, views: 1234

Readers community rating: votes 0

1. Safransky, Rudiger (2005). Heidegger. German master and his time, Young guard, Moscow (In Russian).

2. Shchedrina, Tatiana G. (2019) ‘The Fate of Gustav Shpet’s translation of The Phenomenology of Spirit (Methodological Remarks)’, Voprosy Filosofii, Vol. 4 (2019), pp. 79–93.

Система Orphus

Loading...
Up