Hermeneutics in Russia: Russian translations of Plato of the XIX century

 
PIIS004287440006314-0-1
DOI10.31857/S004287440006314-0
Publication type Article
Status Published
Authors
Affiliation: Institute of Philosophy of Man
Address: Russian Federation
Journal nameVoprosy filosofii
EditionIssue 9
Pages23-27
Abstract

The author of this article believes that in the Russian philosophy of the XIX century, only in the work of V. Rozanov do we see the premises of philosophical hermeneutics in the proper sense of the word. For Russia of the 19th century, hermeneutics was primarily the art of working with the Bible. The dictionary of V. Dahl gives such an interpretation of this word: “science that explains the Holy Scriptures”. However, according to the author, Russian “literary studies”, in the form that it acquired in the 19th century, was already based on the ancient medieval tradition of hermeneutics. The article substantiates the idea that this fact allows us to see the elements of the philosophical approach in the framework of hermeneutic activity much earlier than G. Shpet, M. Heidegger and even W. Dilthey. However, when Russian scientists of this century take up the work of translating classical philosophical texts, the literary side of their activity is not the only one. It was supplemented by reflection both on the nature of translation and on hermeneutic procedures of understanding. We give as an example of such conceptual hermeneutical work contributions of V.N. Karpov (1798–1867), who expressed his attitude to the translation process: first of all, in the preface to the publications and in the introductory articles to individual dialogs.

Keywordsliterary hermeneutics, philosophical hermeneutics, corpus of texts of Plato, V.N. Karpov
Received22.09.2019
Publication date24.09.2019
Number of characters11851
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 Герменевтика как особое философское направление появляется в России далеко не с первых шагов истории отечественного философского разума. Чаще всего в качестве родоначальника рецепции герменевтики именно как философской дисциплины в России называют Г. Шпета. Возможно, правы и те исследователи, которые видят предпосылки собственно философской герменевтики в творчестве В.В. Розанова (вспомним название его первой книги ‒ «О понимании»). Все остальные, обнаруживавшиеся в России XIX столетия формы осмысления процедур понимания текста трактуются обычно как имеющие прямое отношение лишь к «герменевтической традиции», развивавшейся от Шлейермахера к Дильтею. Существенное различие между «традиций» и собственно «философией» видят в том, что для первой герменевтика это ‒ метод, а для второй «понимающее отношение». Однако отечественное «литературоведение» XIX столетия, обращавшееся к антично-средневековой традиции уже содержало в себе в рамках герменевтической деятельности элементы философского подхода. В нашем конкретном случае мы можем продемонстрировать наличие этих элементов в наследии В.Н. Карпова, замечательного переводчика текстов Платона.
2 Прежде всего, несколько важных уточнений. Античная «герменевтика» ‒ это, конечно, не только филологическая критика, разработанная в Александрии, и не иносказательные толкования Гомера, появившиеся еще за 500 лет до н.э. Наиболее актуальная герменевтическая проблема для греческой культуры ‒ толкование оракулов и тех явлений, который в горизонте античного сознания воспринимались как свидетельства о нуминозных силах. Для античного мира возможность предугадать судьбу ‒ свою, рода, общины/полиса (в римское время ‒ всей римской Республики) ‒ была связана с человеко-божеской коммуникацией, осуществлявшейся через различные мантические практики. Недаром первой формой священных текстов в античном пире были сборники оракулов. И даже философы сознательно формировали герменевтический контекст восприятия своего творчества: достаточно вспомнить сочинение Гераклита, очевидно подражающее сборникам оракулов. Понимание этих афоризмов-прорицаний требовало особого «бодрствующего» состояния души, которое могло сформировать лишь философское самопознание. Однако античность, открывшая герменевтические процедуры и неоднократно подчеркивавшая из значимость, все-таки не стала той эпохой, когда герменевтика превратилась из технической проблемы в метафизическую. Не хватало полного понимания специфики того объекта, который требует истолкования, чтобы само истолкование превратилось в особую экзистенциальную реальность.
3 Необходимым условием для движения в этом направлении становится появление откровения нового типа, Откровения, выразившегося в священном тексте, за которым стоит та Личность, которая называет себя «Я есть Путь, Истина и Жизнь» (Ин. 14:6). Сама процедура понимания в этом случае становится не только эпистемологической проблемой, но и онтологической, так как истинность толкования является залогом спасения. Понимание природы души раннехристианскими авторами, хотя и описывалось преимущественно языком античной мысли, тем не менее, отличалось по тем принципам «практик себя», которые пришли в мир вместе с библейским сознанием. Обращение было не просто одной из акциденций, которые переходили из потенциального в актуальное состояние у субстанции души, но оно полностью меняло эту субстанцию. В связи с этим истинность понимания текста, созданного высшей личностью, становится не только методологической, но и экзистенциальной проблемой.

Number of purchasers: 2, views: 1759

Readers community rating: votes 0

1. Kozhurin, Anton Y. (2017) ‘V.V. Rozanov and the hermeneutics tradition in Russia’, Vestnik SPbSU. Philosophy and Conflict Studies, 33, 4, pp. 465–476 (in Russian).

Система Orphus

Loading...
Up