Poetic Paradox. Aesthetic Views of Charles Baudelaire and their Modern Sound

In the article Ch. Baudelaire's aesthetics is reconstructed. Paradoxical character of his creativity – sharp contrast between ideal-ennobled tendency to God in aesthetic views and demonic focused poetic of “Flowers evil” is revealed. Key concepts of his aesthetics – art, symbol, correspondences, suggestion, ideal, beauty, taste are analysed. It is shown, what ways Baudelaire’s aesthetic views have allowed him to put bases of symbolist aesthetics which have become program for French symbolists. Their modern sounding is revealed.

Keywords

Baudelaire, aesthetics, art, symbolism, correspondences, suggestion, ideal, beauty, taste

Received

29.05.2019

Publication date

07.06.2019

Number of characters

43828

Cite

GOST	Mankovskaya N. Poetic Paradox. Aesthetic Views of Charles Baudelaire and their Modern Sound // Voprosy filosofii – 2019. – Issue 5 C. 94-106 [Electronic resource]. URL: http://ras.jes.su/vphil/s004287440005059-9-1-en (circulation date: 29.04.2024). DOI: 10.31857/S004287440005059-9
MLA	Mankovskaya, Nadezhda "Poetic Paradox. Aesthetic Views of Charles Baudelaire and their Modern Sound." Voprosy filosofii 5 (2019):94-106. DOI: 10.31857/S004287440005059-9
APA	Mankovskaya N. (2019). Poetic Paradox. Aesthetic Views of Charles Baudelaire and their Modern Sound. Voprosy filosofii (5), pp.94-106 DOI: 10.31857/S004287440005059-9

100 rub.

When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной


1	Имя Шарля Бодлера (1821–1867) ассоциируется прежде всего с его поэзией, знаменитыми «Цветами зла», бесстрашно проникающими в темные, «демонические» бездны человеческой души, где правит бал безобразное¹. Трагизм судьбы проклятого поэта, отмеченной незаживающими детскими травмами, стойкой приверженностью к наркотикам, рассеянным образом жизни, был усугублен скандалом вокруг этой его главной книги стихов, заклейменной в свое время в качестве безнравственной: по решению суда автор был оштрафован за оскорбление общественной морали и вынужден убрать из сборника шесть наиболее «непристойных» стихотворений. Однако парадоксальность творчества Бодлера в целом состоит в том, что в своих эстетических воззрениях, нашедших выражение в теоретических сочинениях «Романтическое искусство», «Эстетические достопримечательности», статьях об искусстве и многочисленных рецензиях, он выступает приверженцем прекрасного, изящного, нравственного, гуманного, решительно не приемлющим низменное и безобразное². И размышляет он как эстетик, философ искусства и критик не о своей поэзии, а об искусстве прошлого и настоящего как художественном феномене. Примечательно, что такой разрыв между эстетической теорией и художественной практикой в раннем символизме, к которому принадлежит Бодлер, будет впоследствии характерен и для позднего символиста Жозефена Пеладана, парадоксально сочетающего в своей метафизике искусства три ипостаси – символиста, неоклассика и эзотерика [Маньковская 2016, 80–92].	1. Творчеству Ш. Бодлера посвящены многочисленные труды отечественных и зарубежных авторов. См., например: [Ефимов 2013; Левик 1986; Мильчина 1986; Балашов 1979; Брюсов 1908; Бальмонт 1904; Richardson 1994, 602]. 2. Примечательно, что своего рода двойственность заложена уже в этимологии самой фамилии Бодлера: baudelaire – обоюдоострый нож.
2	Сам Бодлер задумывался о двойственном характере сочетания в одном лице поэта и художественного критика. Не следует отделять гений от его рациональности и приписывать ему «инстинктивную», «растительную» функцию, полагал он. Было бы противоестественным, если бы критик вдруг сделался поэтом; и наоборот все выдающиеся поэты естественно, неизбежно становятся критиками. Поэтов, которых ведет только наитие, Бодлер считал «неполными». В духовной жизни поэтов неизбежно наступает перелом, когда им хочется поразмыслить о своем искусстве, обнаружить сокрытые законы, в силу которых они творили, и извлечь ряд заповедей, высшая цель которых – непогрешимость в поэтическом творчестве. «Было бы изумительно, если бы критик стал поэтом; невозможно, чтобы поэт не содержал в себе критика. Поэтому читатель не удивится, что я рассматриваю поэта как наилучшего из всех критиков» [Бодлер 2013, 72].
3	Это и есть кредо Бодлера как философа искусства и художественного критика и одновременно источник парадоксальности его эстетических взглядов, резко контрастирующих своей идеально-возвышенной устремленностью к Богу с его поэтическим творчеством, «цветами зла», их демоническим началом.
4	Эстетика Бодлера носит преимущественно имплицитный характер. Он выступал противником системы и систематизации применительно к художественно-эстетической сфере, признаваясь при этом, что не раз пытался замкнуться в некоей системе, чтобы проповедовать там в свое удовольствие. Но убеждался в том, что система своего рода проклятие, которое толкает к постоянному отречению, ибо все время приходится измышлять другую систему, а жестокое наказание за это – усталость. «Моя система всегда была прекрасна, пространна, вместительна, удобна, особенно опрятна и вылощена – по крайней мере, казалась мне таковой. И всегда какое-нибудь стихийное, неожиданное проявление всеобщей жизненной силы опровергало мою ребяческую и уже устаревшую науку, жалкую дочь утопии. Напрасно я перемещал или расширял критерии, они постоянно отставали от вселенского человека и никак не могли угнаться за многообразной и многоцветной красотой, которая движется по бесконечным спиралям жизни» [Там же, 250]³. Тем не менее эстетические воззрения самого Бодлера обладают определенной целостностью, требующей, однако, научной реконструкции.	3. Заостряя свою мысль, Бодлер выступал против систематизаторского рвения далеких от жизни начетчиков, «отъявленных профессоров эстетики», «безумных теоретиков Прекрасного»: «Перемазанная чернилами наука, ублюдочный вкус, еще более варварский чем у варваров, забывший цвет неба, вид растительности и запах животных. Безумец, чьи скрюченные, парализованные пером пальцы уже не могут проворно бежать по огромной клавиатуре соответствий» [Бодлер 2013, 249].

Number of purchasers: 5, views: 2437

Readers community rating: votes 0

1. Balashov, Nikolai I. (1979) Legend and Truth about Baudelaire, Baudelaire, Charles Les Fleurs du Mal pp. 233282, Nauka, Moscow (in Russian).
2. Bataille, Georges (1957) La Litterature et le Mal, Gallimard, Paris (Russian Translation 1994).
3. Benjamin, Walter (2006) Das Paris des Second Empire bei Baudelaire, Selected writings, Vol. 4, (193840), Belknap press, Cambr., Massachusets.
4. Benjamin, Walter (2002) On some Baudelaires Motifs (fragment), Ciniy Divan, 2002. ¹ 1, pp. 107124 (Russian Translation).
5. Bychkov, Victor V. (2016) Aesthetic Aura of Being. Contemporary Aesthetics as Science and Philosophy of Art, Centr gumanitarny initsiativ, Moscow-St. Petersbourg (in Russian).
6. Efimov, Leonid (2013) Epilogue, Baudelaire Ch. My Naked Heart, pp. 434443, Limbus Press, St. Petersbourg (in Russian).
7. Fokin, Sergei L. (2011) Passages. Studies on Baudelaire, Machina, St. Petersbourg (in Russian).
8. Levik, Vilhelm (1986) We have Beauty Unknown to Ancients, Charles Baudelaire on Art, pp. 516, Iskusstvo, Moscow (in Russian).
9. Malraux, Andre (1965) Le Musee Imaginaire, Gallimard, Paris.
10. Mankovskaya, Nadezhda B. (2016) Aesthetic Credo of Josephin Peladan  Demon of French Symbolism, Voprosy Filosofii, ¹ 5, pp. 8092.
11. Milchina, Vera A. (1986) Epilogue, Charles Baudelaire on Art, pp. 394420, Iskusstvo, Moscow (in Russian).
12. Peladan, Josefin (1894) Amphitheatre des Sciences Mortes. III. Comment on Devient Artiste. Esthetique, Chamuel, Paris.
13. Peladan, Josefin (1898) La Decadence Esthetique. Reponse a Tolstoi, Chamuel, Paris.
14. Richardson, Joanna (1994) Baudelaire, St. Martins Press, New York.
15. What is art?, (2016) What is art? Materials of the Discussion in the Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences, LUM, Moscow (in Russian).