Орлова: Николай Владимирович, признательна за возможность общения с вами и не только побеседовать, но и записать нашу беседу.

Лосский: О чем вы хотите, чтобы мы поговорили?

Орлова: О том как, каким образом, в каких условиях возможно восстановление в пространстве России тех традиций богословия, философии, которые были в России до революции, были прерваны революцией в пространстве России, но не были прерваны в пространстве Зарубежья.

Лосский: Вы правильно говорите – Зарубежье. Потому что есть эмигранты, но мы не эмигранты. Нас выслали. Я бы не существовал без этого философского корабля. Потому что мои родители познакомились в Париже и венчались там, где вы сейчас были, в церкви, которая <расположена> над Институтом. И я родился в Париже.

Мой отец принадлежит к тем молодым людям, которые приехали в Париж неслучайно. Мой отец с самого детства был влюблен во Францию, через свою французскую гувернантку, которая жила у нас. Она осталась в России и там скончалась, когда, я не знаю. Мой отец, они все попали в Прагу. Все началось с того, что очень многие из тех, кто создавал этот институт Свято-Сергиевский, почти все побывали в Праге, на некоторое время, и потом переехали в Париж. И мой отец приехал в Париж в 1924-м г., получив стипендию, чтобы учиться в Сорбонне.

Его богословие… Их двое: отец Георгий Флоровский и мой отец, они оба такие любители в богословии; они никогда, ни тот, ни другой не учились: ни в семинарии, ни в академии, а просто сами стали читать Отцов. И странное дело, что эти два лица, именно они – те, кто вернули в Православие святоотеческое богословие, хотя ни тот, ни другой не учились. Отец Георгий Флоровский преподавал здесь, в этом институте.

А мой отец учился в Сорбонне и интересовался Западом, но читал тоже и греческих Отцов. В общем, его интересовали Запад и Средневековье. Он получил степень в Сорбонне, в области именно французского, особенно, но не только, средневековья. И он написал свою докторскую диссертацию, которая вышла только посмертно, о Майстере Экхарте [Lossky 1960; Лосский 1973; Лосский 2004]. И он у всех этих западных мыслителей – богословов и философов, искал остатки Православия. Он искал остатки первого тысячелетия у всех... а у Экхарта он искал именно отрицательное богословие, так называемое апофатическое. Он был не один в этом духе. И они не из тех, кто сидел на чемоданах и ждал, советская власть пала и они вернулись в Россию и они могли царствовать там, и так далее… Они из тех, кто решили, что не без воли Божьей находятся здесь, без корней1. Решили, что здесь есть что-то новое…

Орлова: По прошествии более восьмидесяти лет у Свято-Сергиевского института в Париже сохраняется серьезная богословская репутация. Понятно, что они не просто существуют, они, как жемчужину, сохраняют накопленное. Сейчас в России ренессанс, много переиздается именно из того, что написано здесь, в Зарубежье, этой когортой. Скажите, пожалуйста, почему так складывается, что мы не видим никакой поддержки Институту от самых, казалось бы, заинтересованных во взаимообмене?