Столетие событий Чанакского кризиса, сыгравшего важную роль в развитии Кемалистской революции и международной ситуации на Ближнем Востоке, стимулирует к осмыслению ряда его аспектов, которые оставались ранее «в тени». Если в имеющейся историографии основной акцент сделан на анализе взаимодействия Великобритании и кемалистов, то цель данной статьи – выявить роль «французского фактора» в развитии кризиса. Под данным «фактором» подразумеваются как конкретные действия дипломатии Франции, так и их восприятие, роль, отводившаяся им, другими участниками событий сентября–октября 1922 г. Базой источников для статьи послужили опубликованные французские дипломатические документы, архивные материалы Исторической службы Министерства вооруженных сил Франции, а также такой ценный, но практически незадействованный пока в отечественной историографии источник, как дневник начальника Генштаба французской армии в 1920–1923 гг. генерала Э. Бюа. Для оценки англо-французского взаимодействия в условиях кризиса были также использованы документы Национального архива Великобритании из фондов Кабинета министров и МИД. По итогам проведенного исследования автор пришел к выводу о двойственном воздействии «французского фактора» на развитие Чанакского кризиса. С одной стороны, дипломатия председателя Совета министров и министра иностранных дел Франции Р. Пуанкаре, нацеленного на то, чтобы избежать перерастания кризиса в войну и выполнить своего рода посреднические функции между британцами и кемалистами, достигла определенных результатов и поспособствовала согласию Анкары на переговоры о перемирии. Однако, с другой стороны, стремление Пуанкаре «усидеть на двух стульях», поддерживая дружественные отношения как с Анкарой, так и Лондоном, оказалось в итоге труднореализуемым. М. Кемаль и британский министр иностранных дел Дж. Керзон, занявшие более ясную, хотя и конфронтационную позицию, оказались в итоге в большем выигрыше, чем Пуанкаре, надеявшийся на тонкое дипломатическое маневрирование.