All
 
|
 
 


Сomplete Investigative Forgery as a Tool of the Great Terror
 
PIIS086956870000131-5-1
DOI10.31857/S086956870000131-5
Publication type Article
Status Published
Authors
Anton Shchelkunov 
Occupation: Associate Professor of Philosophy and Pedagogy
Affiliation: National Mining University
Address: Ukraine, Dnepr
Journal nameRossiiskaia istoriia
Edition
Pages43-57
Abstract

  

Keywords
Received03.10.2018
Publication date03.10.2018
Number of characters51872
Cite   Download pdf To download PDF you should sign in
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1

После публикации работ Р. Медведева и Р. Конквеста1 в историографии Большого террора утвердилась точка зрения, согласно которой сотрудники НКВД в повседневной практике использовали пытки, «конвейер» и камерную обработку, чтобы заставить арестованных сознаться в преступлениях, которые те не совершали, и таким образом выполнить «лимиты» на массовые аресты. Только в последнее время этот тезис был подвергнут критике. По мнению М. Юнге, «под вопрос следует поставить общепризнанное обвинение в адрес “карателей” в поголовном применении пыток.

 1 Медведев Р.А. О Сталине и сталинизме. М., 1990; Конквест Р. Большой террор. В 2 т. Рига, 1991.
2

На самом деле здесь соблюдалась определённая иерархия: членов элит пытали и избивали гораздо чаще, поскольку в их делах центральную роль играло индивидуальное признание подозреваемого. Что же касается представителей “простого” советского населения, то здесь, как правило, было достаточно нескольких свидетельских показаний и справки государственных органов власти (например, сельсовета), чтобы юридически обеспечить вынесение требуемого приговора»2 . Однако в большинстве архивно-следственных дел жертвы «кулацкой операции» «признавали» свою виновность, хотя свидетельские показания там отсутствовали. Поэтому можно предположить, что против этих людей наравне с пытками применяли тотальный следственный подлог, при котором все соответствующие документы, в том числе и подписи арестованных, подделывались.

 2 Юнге М. Советские «каратели». Историография, методы и источниковая база // З архівів   ВУЧК–ГПУ–НКВД–КГБ. 2015. No 1(44). С. 22.
3

В работах Л. Головковой, А. Суслова, Г. Станковской и Л. Лягушкиной3. также упоминается (но, к сожалению, не анализируется) практика, при которой арестованный не привлекался к «следствию», а все материалы по нему подделывались, как и подписи «жертвы». Факты, подтверждающие гипотезу о массовом применении тотального след- ственного подлога при реализации Большого террора зафиксированы в воспо- минаниях его жертв, а также в жалобах репрессированных, документах проку- рорской проверки этих жалоб и следственных материалах осуждённых сотруд- ников НКВД.

 3 Головкова Л. Особенности прочтения следственных дел в свете канонизации новомученни- ков и исповедников Российских (URL: http://sdsmp.ru/smi/2395/); Суслов А.Б. Использование фальсификаций в деятельности пермских чекистов в годы Большого террора // Вестник Удмуртского   университета. Сер. История и филология. 2014. No 1. С. 98; Станковская Г.Ф. Как делали «врагов народа» // Годы террора: Книга памяти жертв политических репрессий. Пермь, 1998. С. 102–103; Лягушкина Л.А. Социальный портрет репрессированных в РСФСР в ходе Большого террора (1937– 1938 гг.): сравнительный анализ баз данных по региональным «книгам памяти». Дис. ... канд. ист. наук. М., 2016. С. 80.
4

В данном исследовании проведён фронтальный анализ воспоминаний 217 советских граждан, арестованных по политическим мотивам в 1937–1938 гг. Из этого числа пятеро указали, что их не привлекали к следствию ни в какой форме. Таким образом, только 2,3% общего количества эгодокументов указывают на тотальный следственный подлог, что вроде бы опровергает предположение о его массовом применении. Но это только на первый взгляд. При сопоставлении социальных составов жертв террора, оставивших после себя мемуары, и общего числа репрессированных получаем следующую картину. Все 165 человек, написавших мемуары, на момент ареста были коммунистами или их близкими родственниками. Ещё 32 репрессированных не представляли привилегированные группы советского социума, но в то же время не относились к «антисоветским элементам» и «контрреволюционным национальным контингентам» (хотя кого-то могли к ним причислить без ведома «жертвы»). Восемь эгодокументов оставили пострадавшие от «национальных операций» и 12 – от «кулацкой операции». При этом, по оценкам О.В. Хлевнюка, удельный вес осуждённых по данной операции и близким к ней – «национальным» составил около 80% по отношению к общему числу жертв Большого террора, а по расстрельным приговорам – 93%4. . На жертв операций первых двух видов приходится менее 9% оставленных эгодокументов, т.е. подавляющее их число оставлено теми, на кого не были нацелены массовые репрессии. Более того, 76% общего числа воспоминаний принадлежит представителям «элитарных слоёв советского общества»: офицерам РККА, партийным и государственным чиновникам, «новым» (советским) интеллигентам, на которых не распространялись принципы процедуры репрессирования, установленные оперативным приказом No 00447 (только один допрос, ведение следствия не более семи дней, рассмотрение дел «тройкой» и проч.)5 .

 4 Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М., 2010. С. 320. 5 «Из оперативного приказа НКВД СССР No 00447 “Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и пр[очих] антисоветских элементов”» // История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов. Собрание документов. В 7 т. Т. 1. М., 2004. С. 268–275.  

views: 1704

Readers community rating: votes 0 

1. Medvedev R.A. O Staline i stalinizme. M., 1990; Konkvest R. Bol'shoj terror. V 2 t. Riga, 1991.
2. Yunge M. Sovetskie «karateli». Istoriografiya, metody i istochnikovaya baza // Z arkhіvіv   VUChK–GPU–NKVD–KGB. 2015. No 1(44). S. 22.
3. Golovkova L. Osobennosti prochteniya sledstvennykh del v svete kanonizatsii novomuchennikov i ispovednikov Rossijskikh (URL: http://sdsmp.ru/smi/2395/). 
4. Suslov A.B. Ispol'zovanie fal'sifikatsij v deyatel'nosti permskikh chekistov v gody Bol'shogo terrora // Vestnik Udmurtskogo   universiteta. Ser. Istoriya i filologiya. 2014. No 1. S. 98.
5. Stankovskaya G.F. Kak delali «vragov naroda» // Gody terrora: Kniga pamyati zhertv politicheskikh repressij. Perm', 1998. S. 102–103.
6. Lyagushkina L.A. Sotsial'nyj portret repressirovannykh v RSFSR v khode Bol'shogo terrora (1937– 1938 gg.): sravnitel'nyj analiz baz dannykh po regional'nym «knigam pamyati». Dis. ... kand. ist. nauk. M., 2016. S. 80.
7. Khlevnyuk O.V. Khozyain. Stalin i utverzhdenie stalinskoj diktatury. M., 2010. S. 320. 
8. Istoriya stalinskogo GULAGa. Konets 1920-kh – pervaya polovina 1950-kh godov. Sobranie dokumentov. V 7 t. T. 1. M., 2004. S. 268–275.  
9. Kirillova T.A. Nezabytoe // GULAG: ego stroiteli, obitateli i geroi (Raskulachivanie i gonenie na pravoslavnuyu Tserkov' popolnyali lagerya GULAGa) / Pod red. I.V. Dobrovol'skogo. Frankfurt-na-Majne; M., 1999. S. 355.
10. Kudinov Yu.P. «Zagovorschiki» // Kniga pamyati: posvyaschaetsya tagil'chanam – zhertvam repressij 1917–1980-kh godov / Sost. V.M. Kirillova. Ekaterinburg, 1994. S. 185. 
11. Tarasova O. «Delo ob utoplennom kolese» // Politicheskie repressii v Stavropole-na-Volge  v 1920–1950-e gody: Chtoby pomnili... Tol'yatti, 2005. S. 204.
12. Sannikov N.P. «Gody pod konvoem» // My iz GULAGa. Iskitim, 1994. S. 37–38. 
13. Efimova I.A. «Nichego ne zabyvaetsya» // ...Imet' silu pomnit': Rasskazy tekh, kto proshyol ad repressij / Sost. L.M. Gurvich. M., 1991. S. 296.
14. Operativnyj prikaz NKVD SSSR No 00486 «O repressirovanii zhyon i razmeschenii detej “izmennikov Rodiny”» // Istoriya stalinskogo GULAGa... S. 278, 279.
15. «Zі skargi Sadovnіka S.G. prokuroru Dnіpropetrovs'koї oblastі na nezakonne uv’yaznennya. 20 grudnya 1939 g.» // Reabіlіtovanі іstorієyu. Zaporіz'ka oblast'. Kn. 3. Zaporіzhzhya, 2006. S. 129.
16. «Іz oglyadovoї dovіdki slіdchogo UKDB Zaporіz'koї oblastі pro fal'sifіkuvannya krimіnal'nikh sprav u Molochans'komu rajonnomu vіddіlі NKVS v 1938 rotsі» // Reabіlіtovanі іstorієyu... Kn. 3.   S. 121–127.
17. Zolotar'ov V. «Vikoristanі ta vikinutі»: spіvrobіtniki UNKVS po Kharkіvs'kіj oblastі, zasudzhenі za porushennya «sotsіalіstichnoї zakonnostі» naprikіntsі 1930-kh rr. // Z arkhіvі VUChK–GPU- NKVD–KGB. 2015. No 1(44). S. 296–297.
18. Dokladnaya zapiska voennogo prokurora vojsk NKVD Turkmenskogo pogranokruga Kosharskogo Prokuroru SSSR M.I. Pankrat'evu i ispolnyayuschego dela glavnogo voennogo prokurora RKKA Gavrilovu ob  itogakh sledstviya po delam o «narushenii sotsialisticheskoj zakonnosti» v organakh NKVD Turkmenskoj SSSR // Istoriya stalinskogo GULAGa... S. 348.
19. Protokol obschego zakrytogo partijnogo sobraniya partorganizatsii UGB Kievskogo oblastnogo upravleniya NKVD // Velikij teror v Ukraїnі.«Kurkul's'ka operatsіya» 1937–1938 rr. U 2 ch. / Uporyad. S. Kokіn, M. Yunge. Ch. ІІ. Kiїv, 2010. S. 370.
20. «Іz oglyadovoї dovіdki slіdchogo UKDB Zaporіz'koї oblastі pro fal'sifіkuvannya krimіnal'nikh sprav u Molochans'komu rajonnomu vіddіlі NKVS v 1938 rotsі» // Reabіlіtovanі іstorієyu...   Kn. 3. S. 123, 126.
21. Sm.: Golovkova L. Osobennosti prochteniya...
22. Protokol soveschaniya operativnykh rabotnikov narkomata vnutrennikh del v Moldavskoj  ASSR i rajotdelov po povodu obrabotki postanovleniya TsK VKP(b) i SNK SSSR pro agenturno-sledstvennuyu rabotu organov NKVD // Velikij teror v Ukraїnі... S. 347. 
23. Prikaz NKVD SSSR No 00762 «O poryadke osuschestvleniya postanovleniya SNK SSSR i TsKVKP(b) ot 17 noyabrya 1938 g.». 26 noyabrya 1938 g. // Istoriya stalinskogo GULAGa... S. 311.
24. Protokol operativnogo soveschaniya lichnogo sostava UGB UNKVD po Khar'kovskoj oblasti.   28 noyabrya 1938 g. // Velikij teror v Ukraїnі... S. 357.
25. Karpova S.G. Do problemi vladi v kontseptsії M. Fuko // Vіsnik Dnіpropetrovs'kogo unіversitetu. Ser. Іstorіya і fіlosofіya nauki і tekhnіki. 2009. No 1/2. (Vip. 17). S. 24–30.  
26. Soveschanie sotrudnikov NKVD USSR po voprosu podgotovki k iz'yatiyu kulakov i ugolovnikov na Ukraine. Protokol No 1 // Velikij teror v Ukraїnі... S. 62–63.

Система Orphus

Loading...
Up