Все
 
 
 


Тотальный следственный подлог как инструмент Большого террора
 
Код статьиS086956870000131-5-1
DOI10.31857/S086956870000131-5
Тип публикации Статья
Статус публикации Опубликовано
Авторы
Щелкунов Антон Алексеевич 
Должность: Доцент кафедры философии и педагогики
Аффилиация: Национальный горный университет
Адрес: Украина, Днепр
Название журналаРоссийская история
Выпуск
Страницы43-57
Аннотация

  

Ключевые слова
Получено03.10.2018
Дата публикации03.10.2018
Кол-во символов51872
Цитировать   Скачать pdf Для скачивания PDF необходимо авторизоваться
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной.
1

После публикации работ Р. Медведева и Р. Конквеста1 в историографии Большого террора утвердилась точка зрения, согласно которой сотрудники НКВД в повседневной практике использовали пытки, «конвейер» и камерную обработку, чтобы заставить арестованных сознаться в преступлениях, которые те не совершали, и таким образом выполнить «лимиты» на массовые аресты. Только в последнее время этот тезис был подвергнут критике. По мнению М. Юнге, «под вопрос следует поставить общепризнанное обвинение в адрес “карателей” в поголовном применении пыток.

 1 Медведев Р.А. О Сталине и сталинизме. М., 1990; Конквест Р. Большой террор. В 2 т. Рига, 1991.
2

На самом деле здесь соблюдалась определённая иерархия: членов элит пытали и избивали гораздо чаще, поскольку в их делах центральную роль играло индивидуальное признание подозреваемого. Что же касается представителей “простого” советского населения, то здесь, как правило, было достаточно нескольких свидетельских показаний и справки государственных органов власти (например, сельсовета), чтобы юридически обеспечить вынесение требуемого приговора»2 . Однако в большинстве архивно-следственных дел жертвы «кулацкой операции» «признавали» свою виновность, хотя свидетельские показания там отсутствовали. Поэтому можно предположить, что против этих людей наравне с пытками применяли тотальный следственный подлог, при котором все соответствующие документы, в том числе и подписи арестованных, подделывались.

 2 Юнге М. Советские «каратели». Историография, методы и источниковая база // З архівів   ВУЧК–ГПУ–НКВД–КГБ. 2015. No 1(44). С. 22.
3

В работах Л. Головковой, А. Суслова, Г. Станковской и Л. Лягушкиной3. также упоминается (но, к сожалению, не анализируется) практика, при которой арестованный не привлекался к «следствию», а все материалы по нему подделывались, как и подписи «жертвы». Факты, подтверждающие гипотезу о массовом применении тотального след- ственного подлога при реализации Большого террора зафиксированы в воспо- минаниях его жертв, а также в жалобах репрессированных, документах проку- рорской проверки этих жалоб и следственных материалах осуждённых сотруд- ников НКВД.

 3 Головкова Л. Особенности прочтения следственных дел в свете канонизации новомученни- ков и исповедников Российских (URL: http://sdsmp.ru/smi/2395/); Суслов А.Б. Использование фальсификаций в деятельности пермских чекистов в годы Большого террора // Вестник Удмуртского   университета. Сер. История и филология. 2014. No 1. С. 98; Станковская Г.Ф. Как делали «врагов народа» // Годы террора: Книга памяти жертв политических репрессий. Пермь, 1998. С. 102–103; Лягушкина Л.А. Социальный портрет репрессированных в РСФСР в ходе Большого террора (1937– 1938 гг.): сравнительный анализ баз данных по региональным «книгам памяти». Дис. ... канд. ист. наук. М., 2016. С. 80.
4

В данном исследовании проведён фронтальный анализ воспоминаний 217 советских граждан, арестованных по политическим мотивам в 1937–1938 гг. Из этого числа пятеро указали, что их не привлекали к следствию ни в какой форме. Таким образом, только 2,3% общего количества эгодокументов указывают на тотальный следственный подлог, что вроде бы опровергает предположение о его массовом применении. Но это только на первый взгляд. При сопоставлении социальных составов жертв террора, оставивших после себя мемуары, и общего числа репрессированных получаем следующую картину. Все 165 человек, написавших мемуары, на момент ареста были коммунистами или их близкими родственниками. Ещё 32 репрессированных не представляли привилегированные группы советского социума, но в то же время не относились к «антисоветским элементам» и «контрреволюционным национальным контингентам» (хотя кого-то могли к ним причислить без ведома «жертвы»). Восемь эгодокументов оставили пострадавшие от «национальных операций» и 12 – от «кулацкой операции». При этом, по оценкам О.В. Хлевнюка, удельный вес осуждённых по данной операции и близким к ней – «национальным» составил около 80% по отношению к общему числу жертв Большого террора, а по расстрельным приговорам – 93%4. . На жертв операций первых двух видов приходится менее 9% оставленных эгодокументов, т.е. подавляющее их число оставлено теми, на кого не были нацелены массовые репрессии. Более того, 76% общего числа воспоминаний принадлежит представителям «элитарных слоёв советского общества»: офицерам РККА, партийным и государственным чиновникам, «новым» (советским) интеллигентам, на которых не распространялись принципы процедуры репрессирования, установленные оперативным приказом No 00447 (только один допрос, ведение следствия не более семи дней, рассмотрение дел «тройкой» и проч.)5 .

 4 Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М., 2010. С. 320. 5 «Из оперативного приказа НКВД СССР No 00447 “Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и пр[очих] антисоветских элементов”» // История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов. Собрание документов. В 7 т. Т. 1. М., 2004. С. 268–275.  

всего просмотров: 1561

Оценка читателей: голосов 0 

1. Медведев Р.А. О Сталине и сталинизме. М., 1990; Конквест Р. Большой террор. В 2 т. Рига, 1991.
2. Юнге М. Советские «каратели». Историография, методы и источниковая база // З архівів   ВУЧК–ГПУ–НКВД–КГБ. 2015. No 1(44). С. 22.
3. Головкова Л. Особенности прочтения следственных дел в свете канонизации новомученников и исповедников Российских (URL: http://sdsmp.ru/smi/2395/). 
4. Суслов А.Б. Использование фальсификаций в деятельности пермских чекистов в годы Большого террора // Вестник Удмуртского   университета. Сер. История и филология. 2014. No 1. С. 98.
5. Станковская Г.Ф. Как делали «врагов народа» // Годы террора: Книга памяти жертв политических репрессий. Пермь, 1998. С. 102–103.
6. Лягушкина Л.А. Социальный портрет репрессированных в РСФСР в ходе Большого террора (1937– 1938 гг.): сравнительный анализ баз данных по региональным «книгам памяти». Дис. ... канд. ист. наук. М., 2016. С. 80.
7. Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М., 2010. С. 320. 
8. История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов. Собрание документов. В 7 т. Т. 1. М., 2004. С. 268–275.  
9. Кириллова Т.А. Незабытое // ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои (Раскулачивание и гонение на православную Церковь пополняли лагеря ГУЛАГа) / Под ред. И.В. Добровольского. Франкфурт-на-Майне; М., 1999. С. 355.
10. Кудинов Ю.П. «Заговорщики» // Книга памяти: посвящается тагильчанам – жертвам репрессий 1917–1980-х годов / Сост. В.М. Кириллова. Екатеринбург, 1994. С. 185. 
11. Тарасова О. «Дело об утопленном колесе» // Политические репрессии в Ставрополе-на-Волге  в 1920–1950-е годы: Чтобы помнили... Тольятти, 2005. С. 204.
12. Санников Н.П. «Годы под конвоем» // Мы из ГУЛАГа. Искитим, 1994. С. 37–38. 
13. Ефимова И.А. «Ничего не забывается» // ...Иметь силу помнить: Рассказы тех, кто прошёл ад репрессий / Сост. Л.М. Гурвич. М., 1991. С. 296.
14. Оперативный приказ НКВД СССР No 00486 «О репрессировании жён и размещении детей “изменников Родины”» // История сталинского ГУЛАГа... С. 278, 279.
15. «Зі скарги Садовніка С.Г. прокурору Дніпропетровської області на незаконне ув’язнення. 20 грудня 1939 г.» // Реабілітовані історією. Запорізька область. Кн. 3. Запоріжжя, 2006. С. 129.
16. «Із оглядової довідки слідчого УКДБ Запорізької області про фальсифікування кримінальних справ у Молочанському районному відділі НКВС в 1938 році» // Реабілітовані історією... Кн. 3.   С. 121–127.
17. Золотарьов В. «Використані та викинуті»: співробітники УНКВС по Харківській області, засуджені за порушення «соціалістичної законності» наприкінці 1930-х рр. // З архіві ВУЧК–ГПУ- НКВД–КГБ. 2015. No 1(44). С. 296–297.
18. Докладная записка военного прокурора войск НКВД Туркменского погранокруга Кошарского Прокурору СССР М.И. Панкратьеву и исполняющего дела главного военного прокурора РККА Гаврилову об  итогах следствия по делам о «нарушении социалистической законности» в органах НКВД Туркменской СССР // История сталинского ГУЛАГа... С. 348.
19. Протокол общего закрытого партийного собрания парторганизации УГБ Киевского областного управления НКВД // Великий терор в Україні.«Куркульська операція» 1937–1938 рр. У 2 ч. / Упоряд. С. Кокін, М. Юнге. Ч. ІІ. Київ, 2010. С. 370.
20. «Із оглядової довідки слідчого УКДБ Запорізької області про фальсифікування кримінальних справ у Молочанському районному відділі НКВС в 1938 році» // Реабілітовані історією...   Кн. 3. С. 123, 126.
21. См.: Головкова Л. Особенности прочтения...
22. Протокол совещания оперативных работников наркомата внутренних дел в Молдавской  АССР и райотделов по поводу обработки постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР про агентурно-следственную работу органов НКВД // Великий терор в Україні... С. 347. 
23. Приказ НКВД СССР No 00762 «О порядке осуществления постановления СНК СССР и ЦКВКП(б) от 17 ноября 1938 г.». 26 ноября 1938 г. // История сталинского ГУЛАГа... С. 311.
24. Протокол оперативного совещания личного состава УГБ УНКВД по Харьковской области.   28 ноября 1938 г. // Великий терор в Україні... С. 357.
25. Карпова С.Г. До проблеми влади в концепції М. Фуко // Вісник Дніпропетровського університету. Сер. Історія і філософія науки і техніки. 2009. No 1/2. (Вип. 17). С. 24–30.  
26. Совещание сотрудников НКВД УССР по вопросу подготовки к изъятию кулаков и уголовников на Украине. Протокол No 1 // Великий терор в Україні... С. 62–63.

Система Orphus

Загрузка...
Вверх