До сих пор изучение первичных материалов о коллективизации и тесно связанных с ней хлебозаготовок позволяло нам всесторонне осветить, с одной стороны, антикрестьянский характер «большого скачка» в деревне, с другой – активные и пассивные формы сопротивления крестьянства. Однако гораздо меньше известно о мотивах поддержки коллективизации низовыми работниками, без чего не могло быть и речи о её успехе. Настоящие размышления посвящены именно этому вопросу¹. Пролить свет на него поможет рассмотрение отношений партийцев к перевыборам советов в предшествующие коллективизации 1920-е гг.

До и во время избирательной кампании 1924 г. по выборам в советы практиковалось «назначенство», когда крестьянам навязывались кандидатуры по заранее составленным партийными органами или вышестоящими организациями спискам. Протесты принимали разные формы – от неявки на избирательное собрание до «голосования ногами», т.е. демонстративного ухода с собрания. В конце 1924 – начале 1925 г. результаты выборов были отменены, что дало импульс оживлению деятельности советов (установка на это прозвучала в выступлении И.В. Сталина на октябрьском (1924) пленуме ЦК ВКП(б)² ). Значительная часть парторганизаций на местах проявила консервативность или даже сопротивление по отношению к повторным выборам в советы – и не зря, поскольку в их результате партийная и комсомольская прослойка среди председателей сельсоветов резко сократилась.

Вслед за оживлением советов последовали меры, поощрявшие рыночные отношения в деревне. Многие партийцы, начиная с руководящих (А.И. Рыкова, Н.И. Бухарина) и заканчивая рядовыми, отмечали «дезориентированность», «ликвидаторские» настроения, неумение приспособиться к новой обстановке и «растерянность» среди низовых партийных структур и работников. Кроме того, «целый ряд передовиков и членов ячеек (игравших репрессивную роль по отношению к крестьянству. – Х.О.) пошёл в тюрьму»³ . Такая ситуация была сравнима с хаосом весны 1930 г., вызванным статьёй Сталина «Головокружение от успехов».

Вместе с тем надо обратить внимание, что, согласно утверждению заместителя наркома внутренних дел М.Ф. Болдырева, «последний 1924 г. и большая часть 1925 г.» представляли собой «время действительного, реального оформления и осуществления принципа местного самоуправления»⁴ . У сотрудника Наркомата рабоче-крестьянской инспекции М. Резунова, принимавшего участие в обследовании сельских советов и земельных обществ, ситуация на местах вызвала озабоченность и настороженность: «В 1925 году отмечалось почти полное поглощение сельсовета сходом»⁵ . Его опасения разделялись верхами. Так, Сталин ещё в январе 1925 г. критически отнёсся к представлению о том, что «наступила эра крестьянства». Однако итоги майских выборов ошеломили его, он подчёркивал, что «середняк оказался на стороне кулака против бедняка»⁶ . Как следствие, на октябрьском пленуме ЦК В.М. Молотов, опираясь на «свою трёхмесячную работу в деревенской комиссии ЦК» и выражая намерение наверстать то, что было потеряно в результате «оживления» социальной верхушки деревни, выдвинул лозунг: «Организовать деревенскую бедноту». Наконец, в декабре на ХIV съезде партии Сталин заявил: «Мы все против расширения нэпа».