All
 
|
 
 


“Migration determinant” and spatial features of the forming diasporas of the leading Central Asian ethnic groups in modern Russia
 
PIIS221979310008579-9-1
DOI10.37490/S221979310008579-9
Publication type Article
Status Published
Authors
Alexander Druzhinin 
Affiliation:
South Federal University
Immanuel Kant Baltic Federal University
Institute of Geography by RAS
Address: Russian Federation, Rostov-on-Don; Russian Federation, Kaliningrad; Russian Federation, Moscow
Journal namePskov Journal of Regional Studies
EditionNo2 (42)
Pages42-54
Abstract

The issues of sustainable demographic dynamics are particularly relevant in modern Russia. Among them, migration issues occupy a key place, including such priority aspects as analysing the most important factors and directions of migration flows, their ethnic structure, as well as the impact of migration on ethnodemographic and ethnocultural changes in Russian regions. During whole post-Soviet period the bulk of the migration growth of the population of Russia was providing by the Central Asian States. Since the mid-2000's this process has been accompanied by a rooting and growth of diasporas of the leading Central Asian ethnic groups: primarily representatives of the Uzbek, Kyrgyz and Tajik nationalities, localized on the territory of the Russian Federation. The article focuses on geoeconomic factors of immigration to Russia, analyses its dynamics, and identifies the ‘Central Asian component’. Special attention is paid to the identification of spatial features of the forming diasporas of the Central Asian peoples (with maximum detail for the most numerous ethnic community of the Central Asian macro-region which is the Uzbek ethnic group). The analysis is based on data from the all-Russian population censuses of 1989, 2002 and 2010. The study shows that against the background of almost universal growth of the Uzbek diaspora, the most attractive areas for immigrants are economically highly developed territories — the capital regions and their nearest periphery, as well as the Khanty-Mansi Autonomous District, the Novosibirsk region, the Primorsky region, and others.

Keywordsethnic migration, ethnic diasporas, demographic dynamics, ethnic-demographic structure, regions, Russia, post-Soviet period, Central Asia, Greater Eurasia
AcknowledgmentThe research is conducted within the support of the grant by Russian Foundation for Basic Research 20-05-00369: "Transformation of ethnocultural space of post-Soviet states: factors, trends, perspectives".
Received11.03.2020
Publication date17.06.2020
Number of characters23140
Cite   Download pdf To download PDF you should sign in
1 Введение. Присущие современному евразийскому пространству интеграционные процессы (в последнее пятилетие всё чаще идентифицируемые как формирование «Большой Евразии» [1; 3; 9; 12; 26]) имеют в том числе и чётко выраженную, устойчивую миграционную составляющую. В динамичном, разноликом, фрагментированном и, одновременно, взаимозависимом мире (характеризуемом рельефными территориальными социально-экономическими диспропорциями и контрастами) значимость многоаспектных миграций — существенна для всех без исключения постсоветских государств, включая и Россию — страну, чья экономико-демографическая динамика ныне пребывает в высокой степени зависимости от притока мигрантов извне. Если полностью исключить из расчёта «фактор миграции» (а ориентироваться лишь на данные Росстата о динамике естественного прироста/убыли населения), то в Российской Федерации к настоящему времени (без данных по Крыму) по оценке автора насчитывалось бы лишь чуть более 138 млн чел. постоянного населения, т. е. 93,6 % от соответствующего показателя 1989 г. За почти тридцатилетний период положительное сальдо миграции обеспечило стране, в итоге, дополнительно почти 7 млн её жителей. В перспективе (по мнению ведущих российских экспертов [4]) избежать притока в Россию крупных масс мигрантов практически не удастся. Как не без основания подчёркивает Ж. А. Зайончковская — «Без миграции у России нет будущего. Она стала стратегическим фактором развития страны» [10, с. 18]. Подавляющую часть миграционного потока, при этом, генерируют государства СНГ, причём наиболее весомой в структуре иммиграции в Россию в последние годы является именно её центрально-азиатская составляющая, оказывающая непосредственное влияние на формирование как этнических диаспор, так и в целом на этнодемографическую, этнокультурную динамику в пределах практически всего российского пространства.
2 Целью исследования является выявление масштаба и приоритетных векторов безвозвратной миграции населения центральноазиатских государств в Российскую Федерацию, идентификация и типологизация основных российских территорий, «принимающих» поток иноэтнических мигрантов, анализ динамики и особенностей формирования диаспор народов Центральной Азии в регионально стратифицированном пространстве России (с приоритетным вниманием к локализации наиболее многочисленной этнической общности Центрально-Азиатского макрорегиона — узбекского этноса).
3 Исходные предпосылки. Концептуально и методологически данное исследование базируется на фундаментальных научно-теоретических и информационно-аналитических наработках в области геодемографии и этногеографии современной России [23], исследованиях присущих стране (и в целом постсоветскому пространству) миграционных процессов [4; 20], оценках воздействия «фактора миграции» на демографическую динамику в Российской Федерации [5] и соответствующие трансформации её этнокультурного пространства [8; 15; 21].

views: 624

Readers community rating: votes 0 

1. Bezrukov L. A. (2018), Geographical meaning of creating “Greater Eurasia”, Geography and Natural Resources, no. 4. pp. 5–14. (In Russ.).
2. Bzhezinskij Z. (1998), Grand chessboard. (The supremacy of America and its geostrategic imperatives), Moscow, Mezhdunarodnye otnosheniya, 256 p. (In Russ.).
3. Bordachyov T. (2015), New Eurasianism, Rossiya v global'noj politike, no. 5, pp. 14–21. (In Russ.). URL: https://www.globalaffairs.ru/number/Novoe-evraziistvo-17754  (accessed 12.01.2020).
4. Vishnevskij A. G., Andreev E. M., Trejvish A. I. (2003), Russia's development prospects: the role of the demographic factor, Moscow, Ser. 53R Nauchnye Trudy. 61 p. (In Russ.).
5. Vishnevskij A. G. (2013), Russia: demographic challenges of the coming decades, Vestnik Akademii nauk Respubliki Bashkortostan, vol. 18, no. 1, pp. 35–41. (In Russ.).
6. Vishnevskij A. G. (2017), The sparsely populated great power, Rossiya v global'noj politike, vol. 15, no. 6, pp. 30–49. (In Russ.).
7. Dadabaeva Z. A., Kuz'mina E. M. (2014), Regionalization processes in Central Asia: problems and contradictions, Moscow, Institut ekonomiki RAN, 56 p. (In Russ.).
8. Druzhinin A. G. (2013), “North Caucasian component” of the transformation of the ethnic structure of Russian regions, Yuzhno-rossijskij forum: ekonomika, sociologiya, politologiya, social'no-ekonomicheskaya geografiya, no. 2 (7), pp. 3–15. (In Russ.).
9. Druzhinin A. G. (2016), Russia in multipolar Eurasia: the view of a social geographer, Rostov-na-Donu, 228 p. (In Russ.).
10. Zajonchkovskaya Zh. A. (2012), Federal districts on the migration map of Russia, Region: Ekonomika i Sociologiya, no. 3 (75), pp. 3–18. (In Russ.).
11. Kazancev A. A. (2005), Central Asia: institutional structure of international interactions in the emerging region, Polis. Politicheskie issledovaniya, no. 2, pp. 78–88. (In Russ.).
12. Karaganov S. A. (2019), Russia-return home (instead of the Preface), Voprosy geografii. Sb. 148. Russia in the emerging Greater Eurasia, eds. Kotlyakov V. M., Shuper V. A., Moscow, 376 p. (In Russ.).
13. Klupt M. A. (2013), Shifts in the geographical structure of world production and international migrations, Izvestiya Russkogo geograficheskogo obshchestva, vol. 145, no. 5, pp. 1–9. (In Russ.).
14. Malysheva D. (2019), Post-Soviet Central Asian States in Chinese politics, Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya, vol. 63, no. 5, pp. 101–108. (In Russ.).
15. Manakov A. G. (2019), Transformation of the territorial structure of the confessional space of Russia in the early XX — early XXI century, Geograficheskij vestnik, no. 2 (49), pp. 13–24. (In Russ.).
16. Nefedova T. G., Averkieva K. V., Mahrova A. G. (eds.) (2016). Between home... and home. Return spatial mobility of the Russian population, Moscow, 504 p. (In Russ.).
17. Morozov Yu. V. (2016), Western strategy in the Central Asian region at the beginning of the XXI century, Moscow, 178 p. (In Russ.).
18. Pis'mennaya E. E., Ryazancev S. V., Tikunov V. S. (2014), Geographical features of labor migration in the context of Eurasian integration, Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 5, Geografiya, no. 5, pp. 42–52. (In Russ.).
19. Ryazancev S. V., Krasinec E. S. (2016), Current trends and economic effects of labor migration from Central Asia to Russia, Nauchnoe obozrenie. Ser. 1. Ekonomika i pravo, no. 5, pp. 5–14. (In Russ.).
20. Rybakovskij L. L., Kozhevnikova N. I. (2015), Labor immigration in Russia: dynamics and possible consequences, Vestnik Samarskogo gosudarstvennogo ekonomicheskogo universiteta, no. 1 (123), pp. 91–100. (In Russ.).
21. Streleckij V. N. (1999), Ethnic communities in the geocultural space of Russia (Historical dynamics and regional structure), Bulletin of historical geography, no. 1. Smolensk, Izd-vo SGU, pp. 31–53. (In Russ.).
22. Streleckij V. N. (2011), Shifts in the ethnic settlement of Russia in the late XX — early XXI centuries, Yuzhno-rossijskij forum, no. (2), pp. 51–72. (In Russ.).
23. Sushchij S. Ya., Druzhinin A. G. (1994), Essays on the geography of Russian culture, Rostov-na-Donu, 576 p. (In Russ.).
24. Tkachenko A. A. (2014), Immigration to Russia: new trends of the XXI century, Mir novoj ekonomiki, no. 3, pp. 32–40. (In Russ.).
25. Chekhovskih T. D. (2019), Migration of the population of Central Asian countries to Russia: problems and solutions, Mezhdunarodnyj nauchno-issledovatel'skij zhurnal, no. 4–2 (82), pp. 128–132. (In Russ.).
26. Yakovec A. V., Rastvorcev E. E. (2017), Greater Eurasia: strategy for partnership of civilizations and associations, Moscow, 63 p. (In Russ.).
27. Eder T. S. (2014), China-Russia Relations in Central Asia, Energy Policy, Beijing’s New Assertiveness and 21st Century Geopolitics, no. 89 (2), pp. 287–294.
28. Mohaparta A. K. (2018), Tukey's quest for regional role in Central Asia, International Studies, no. 38 (1), pp. 29–52.
29. Pabst A. (2009), Central Eurasia in the emerging global balance of power, American Foreign Policy Interests, no. 31(3), pp. 166–176.
30. Radnitz S. (2018), Between Russia and a Hard Place: Great Power Grievances and Central Asian, Ambivalence Europe-Asia Studies, no. 70 (10), pp. 1597–1611.
31. Svanstom N. (2012), Eurasia's Ascent in Energy and Geopolitics: Rivalry or Partnership for China, Russia and Central Asia? 248 p.

Система Orphus

Loading...
Up