All
 
|
 
 


A sword guard from the excavation site in Bolshaya Moskovskaya street in Veliky Novgorod
 
PIIS086960630009080-7-1
DOI10.31857/S086960630009080-7
Publication type Article
Status Published
Authors
Sergey Yu. Kainov 
Affiliation: The State Historical Museum
Address: Russian Federation, Moscow
Oleg Oleynikov
Affiliation: Institute of Archaeology, Russian Academy of Sciences
Address: Russian Federation, Moscow
Journal nameRossiiskaia arkheologiia
EditionIssue 2
Pages167-176
Abstract

In 2014, thousands of various objects of the 11th–19th centuries were found in Veliky Novgorod at the excavation site (Bolshaya Moskovskaya St., 30). On the estate area, an underground pit of rectangular shape was revealed with dimensions of 200 × 120 cm and deepened 150 cm into the layer. The pit walls were lined with wide half-beams inserted into the grooves in logs located at the corners of the pit. According to the data of dendrochronological analysis, this structure was built in 1188 and lasted until the early 13th century. Filling of this basement among other objects, including those manufactured in Western Europe, produced a sword guard. It fits into a representative series of weapons decorated with a silver inlay in the form of spirals and palmettes, found mostly in Finland and Karelia. A narrow dating of the archaeological context of the find is essential to determine the chronology of the existence of swords decorated in this way.

KeywordsNovgorod, the early 13th century, sword guard, inlaid weaponry
Publication date29.06.2020
Number of characters12504
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 Каждый год раскопки в Великом Новгороде приносят удивительные находки. Исследования в полевом сезоне 2014 г. не были исключением. В ходе работ Новгородской археологической экспедиции ИА РАН на раскопе, расположенном на месте строительства дома по адресу ул. Большая Московская, 30, было обнаружено около 8000 находок XI–XIX вв., характеризующих уклад жизни и социальный статус населения этой территории (Гайдуков и др., 2015). Раскоп площадью 350 м2 располагался в южной части Плотницкого конца Великого Новгорода (рис. 1). Мощность исследованных слоев, датируемых XI–XX вв., достигает 6.5 м. На раскопе прослежены части четырех усадеб, прилегающих к ул. Рогатица и ул. Буяна. Хозяйственные и жилые постройки на усадьбах примыкали к частокольным оградам, образуя внутренний двор. На территории усадьбы, которая выходила своей южной стороной на ул. Буяна, обнаружена подпольная яма прямоугольной формы размерами 200 × 120 см, углубленная в слой на 150 см (рис. 2). Стены ямы выложены широкими плахами, которые вставлялись в пазы бревен, расположенных по углам ямы. Плахи уложены и на полу ямы. По результатам дендрохронологического анализа это сооружение было построено в 1188 г.1 и просуществовало до начала XIII в. После мора 1216 г. данная территория Новгорода запустела и использовалась под огороды. Подполье было засыпано. Усадебная застройка в этой части города возобновилась только в 40-е годы XIII в. Таким образом, формирование придонного заполнения ямы можно с большой долей вероятности отнести к началу XIII в. 1. Дендрохронологический анализ образцов строительного дерева был выполнен к.и.н. О.А. Тарабардиной в лаборатории дендрохронологии Центра по организации археологических исследований при Новгородском государственном объединенном музее-заповеднике.
2 На дне подпольной ямы обнаружено много находок, среди которых следует отметить четыре ключа. Три из них, украшенные инкрустацией белого металла, предназначены для навесных замков (рис. 3, 1–3), два из которых по типологии Б.А. Колчина принадлежат к поздним модификациям типа А, датируются XII – серединой XIII в. (рис. 3, 1, 2), третий – к варианту 2 типа В, распространенному в XIII–конце XIV в. (рис. 3, 3)2. Еще один – небольшой ключ с Т-образной плоской лопастью (рис. 3, 4) – не представлен в типологии Б.А. Колчина. Подобные ключи относятся к сундучным замкам и крайне редко встречаются в археологических материалах Новгорода XII– первой половины XIII в. (Хорошев, 1997. С. 251. Табл. 5, 7, 8; Кудрявцев, 2012. С. 121, 122. Рис. 3), зато массово представлены в североевропейских городах (Herrmann, 2005. Р. 81, 88). 2. Благодарим А.А. Кудрявцева за ценные консультации.
3
image1

Рис. 1. Ситуационный план раскопов в Великом Новгороде. Условные обозначения: а – древние улицы; б – современные улицы; в – археологические раскопы. Fig. 1. The situational plan of excavations in Veliky Novgorod
4 Помимо ключей на дне ямы найден массивный топор с вытянутой прямоугольной формой обуха (рис. 3, 5). Большое количество таких топоров найдено в Польше. М. Глосек отнес их к типу IX и датировал концом XIII–XV в. (Glosek, 1996. P. 40–42). По любезному сообщению П. Котовича, один из польских топоров типа IX, найденный на городище Звиняж (Zwiniarz), по мнению авторов раскопок, относится к рубежу XII–XIII вв.3 (Grążawski et al., 2007. Rys. 6, 10). 3. Тем не менее необходимо отметить, что наиболее близкие аналогии новгородскому топору датируются XIII–XV вв. (например: Jodłowski, 1971. Rys. 5, a; Kola, 2003. P. 283. Rys. 4, 18). Благодарим П. Котовича за помощь в поиске аналогий.
5 Наиболее примечательной находкой, сделанной на полу подпольной ямы, является целое перекрестие меча4 (рис. 4). Оно представляет собой сложнопрофилированный стержень, изготовленный методом ковки с последующей слесарной обработкой. В центральной части расположены расширения в виде двух плоских овальных щитков, размерами 24 × 28 мм. Окончания перекрестия оформлены в виде шаровидных расширений диаметром 15–16 мм. Такие же расширения (диаметром 17–19 мм) расположены по центру каждой перекладины перекрестия. 4. Паспорт находки: участок 4, № 928. Кв. Д-9, гл. -573 см.

Number of purchasers: 0, views: 1847

Readers community rating: votes 0 

1. Bel’skiy S.V., 2014. Chronology of the 11th–15th centuries funerary complexes of the Karelian Isthmus and Northern Ladoga littoral. Stratum plus, 5, pp. 317–332. (In Russ.)
2. Bel’skiy S.V., 2018. Opornyye arkheologicheskiye pamyatniki i regional’nyye khronologicheskiye skhemy Vostochnoy Evropy [Reference archaeological sites and regional chronological patterns of Eastern Europe]. G.A. Khlopachev, ed. St. Petersburg: MAE RAN. 268 p. (Svod arkheologicheskikh istochnikov Kunstkamery, 5).
3. Gaydukov P.G., Kudryavtsev A.A., Oleynikov O.M., Stepanov M.A., Yazikov S.V., 2015. Investigations in the southern part of Plotnitsky konets (district) of Veliky Novgorod in 2014 (Rogatitsky-2 excavation site). Novgorod i Novgorodskaya zemlya. Istoriya i arkheologiya [Novgorod and the Novgorod land. History and archaeology], 29. V.L. Yanin, ed. Velikiy Novgorod: Pervyy IPKh, pp. 66–77. (In Russ.)
4. Głosek М., 1996. Późnośredniowieczna broń obuchowa w zbiorach polskich. Warszawa; Łódź: Instytut Archeologii i Etnologii Polskiej Akademii Nauk. 143 p.
5. Grążawski K., Marcjanek Sz., Wasilewski R., 2007. Badania archeologiczne na grodzisku wczesnośredniowiecznym w Zwiniarzu, gm. Grodziczno, stanowisko 1. XV Sesja Pomorzoznawcza. K. Nawrolska, ed. Elbląg, pp. 221–229.
6. Herrmann J., 2005. Ralswiek auf Rügen, 3. Die slawisch-wikingischen Siedlungen und deren Hinterland. Die Funde aus der Hauptsiedlung. Scwerin: Archäologisches Landesmuseum für Mecklenburg-Vorpommern. 262 p. (Beiträge zur Ur- und Frühgeschichte Mecklenburg-Vorpommerns, 37).
7. Jodłowski A., 1972. Badania grodziska w Kopalinach, pow. Bochnia. Badania archeologiczne prowadozne przez Muzeum Żup Krakowskich Wieliczka w roku 1971. Kraków, pp. 11–19.
8. Khoroshev A.S., 1997. Locks, keys and lock accessories. Drevnyaya Rus’. Byt i kul’tura [Rus. Everyday life and culture]. B.A. Kolchin, T.I. Makarova, eds. Moscow: Nauka, pp. 14–17. (Arkheologiya). (In Russ.)
9. Kirpichnikov A.N., Saksa A.I., Tomanteri L., 2006. Swords of medieval Karelia. Slavyane i finno-ugry. Kontaktnyye zony i vzaimodeystviye kul’tur [Slavs and Finno-Ugric peoples. Contact zones and cultural interaction]. St. Petersburg: Nestor-Istoriya, pp. 41–72. (In Russ.)
10. Kola A., 2003. Późnośredniowieczne grodzisko w Skłudzewie w ziemi chełmińskiej. Archaeologia Historica Polona, 13. Toruń: Wydawnictwo Uniw. Mikołaja Kopernika, pp. 277–285.
11. Kudryavtsev A.A., 2012. Chronology of the locks and keys from medieval Novgorod (based on materials from Nerevsky excavation site). RA [Russian archaeology], 4, pp. 119–124. (In Russ.)
12. Leppäaho J., 1964. Späteisenzeitliche Waffen aus Finnland. Helsinki: Weilin & Göös. 131 p. (Suomen Muinaismuistoyhdistyksen Aikakauskirja, 61).
13. Mandel M., 1991. Eesti 8.–13. sajandi mõõkade tüpoloogiast ja dateerimisest. Muinasaja teadus I. Arheoloogiline kogumi. L. Jaanits, V. Lang, eds. Tallinn: Agu, pp. 101–133.
14. Moilanen M., 2015. Marks of Fire, Value and Faith Swords with Ferrous Inlays in Finland during the Late Iron Age (ca. 700–1200 AD). Turku. 463 p. (Archaeologia Medii Aevi Finlandiae, XXI).
15. Oakeshott R.E., 1964. The Sword in the Age of Chivalry. London: Lutterworth Press. 204 p.
16. Saksa A., 1998. Rautakautinen Karjala. Muinais-Karjalan asutuksen synty ja Varhaiskehitys. Joensuu: Joensuun yliopiston humanistinen tiedekunta. 258 p. (Studia Carelica humanistic, 11).
17. Smirnov V.I., 1940. Kostroma decorative hatchet. SA [Soviet archaeology], V, pp. 304–305. (In Russ.)
18. Titov S.M., 2007. Ocherki voyennoy istorii drevney korely [Studies in the military history of the ancient Korela]. Petrozavodsk: Izd. PGU. 232 p.
19. Tomanterä L., 1980. The disc-pommeled swords from Kekomäki in Kaukola. Fenno-ugri et slavi 1978: papers presented at the Soviet-Finnish symposium in Helsinki. Helsinki: Univ. of Helsinki, pp. 157–161. (Helsingin yliopisto arkeologian laitos, 22).

Система Orphus

Loading...
Up