Женские погребения Юго-Восточной Прибалтики I–VIII вв.

Рассматриваются проблемы, связанные с характеристикой женских погребений Юго-Восточной Прибалтики в отсутствие антропологического источника. На материалах самбийско-натангийской и раннесредневековой культур пруссов выделяются археологические признаки социального пола (гендера), которые могут быть сопоставлены с данными погребений, для которых определения биологического пола и возраста возможны.

Ключевые слова

антропологический пол, социальный пол, гендер, женский убор, эпоха римских влияний, Великое переселение народов, раннее Средневековье, Прибалтика, самбийско-натангийская культура, раннесредневековая культура пруссов

Получено

22.01.2019

Дата публикации

27.03.2020

Кол-во символов

29557

Цитировать

ГОСТ	Хомякова О. А. Женские погребения Юго-Восточной Прибалтики I–VIII вв. // Российская археология – 2020. – Номер 1 C. 90-106 [Электронный ресурс]. URL: http://ras.jes.su/ra/s086960630008255-9-1 (дата обращения: 27.04.2024). DOI: 10.31857/S086960630008255-9
MLA	Khomyakova, Olga A "Female burials of the South-East Baltics of the 1st–8th centuries." Rossiiskaia arkheologiia 1 (2020):90-106. DOI: 10.31857/S086960630008255-9
APA	Khomyakova O. (2020). Female burials of the South-East Baltics of the 1st–8th centuries. Rossiiskaia arkheologiia (1), pp.90-106 DOI: 10.31857/S086960630008255-9

100 руб.

При оформлении подписки на статью или выпуск пользователь получает возможность скачать PDF, оценить публикацию и связаться с автором. Для оформления подписки требуется авторизация.

Оператором распространения коммерческих препринтов является ООО «Интеграция: ОН»

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной.


1	Исследования материальной культуры древних обществ по данным погребальных памятников подразумевают как данные о качественном и количественном соотношении инвентаря, особенностях погребального обряда, так и сведения о личной и социальной идентичности, возрасте, половой принадлежности индивидуумов. Изучение социальной структуры, археологического убора народов Юго-Восточной Прибалтики – самбийско-натангийской культуры (другое название – культура Доллькайм-Коврово) I–V вв. и раннесредневековой культуры пруссов VI– VIII вв. – традиционно базируется на данных кремационных могильников. При этом количество антропологических определений на сегодняшний день минимально, и они касаются результатов современных работ на памятниках, изученных с начала 2000-х годов. Материалы могильников самбийско-натангийской культуры, тем не менее, более многочисленны. В. Новаковски проанализировал данные ок. 500 погребений с 15 могильников (Nowakowski, 1996. Taf. I–XV). В.И. Кулаков приводит сведения о 600 погребениях (Кулаков, 2003. С. 21, 274). При анализе женского археологического убора мною использованы материалы более 50 могильников, ок. 400 комплексов. Все эти данные получены в результате раскопок конца XIX – первой половины XX в., и костный материал из них отсутствует. На основании того, что антропологические определения для таких погребений невозможны, периодически ставится вопрос, что их нельзя привлекать для реконструкции убора, хронологии, изучения аспектов, связанных с социальной стратификацией (см., например, Мастыкова, Добровольская, 2013. С. 74; 2017. С. 675). Таким образом, для работы с материалами Прибалтики актуальна методика, которая позволяет найти общие критерии для работы с разнородными данными, полученными со времени первых археологических раскопок XIX в. до современности. Далее, при всей перспективности, антропологический источник имеет ряд ограничений. Антропологические определения, во-первых, не всегда являются надежными, в особенности это касается материалов кремаций (Kurila, 2009. P. 157–158, там же литература; Jordan, 2009. P. 101). Во-вторых, предоставляя информацию о биологическом поле и возрасте, они не дают возможности социальной интерпретации.
2	Существующие реконструкции социальной структуры самбийско-натангийской культуры не учитывают данных о социальном поле погребенных. Выделяемая в них структура не имеет четких критериев и, вероятно, частично отражает не вертикальную, а горизонтальную стратификацию, совпадая с половозрастными группами (Кулаков, 2005; Skvortzov, 2012). Четких интерпретаций не дает и использование исключительно антропологических данных для характеристики социальной иерархии общества раннесредневековой культуры пруссов. Группы вертикальной стратификации, выделяемые исходя из археологических критериев, не находят никакой связи с полученными с помощью естественно-научных методов половозрастными группами (см. Казанский и др., 2017. С. 28–29; Казанский и др., 2018. С. 29–37). Обусловлено это тем, что количество и качество инвентаря в погребении диктуется социальной ролью, прямая взаимосвязь между данными археологии и биологии (соотношение количества погребального инвентаря и биологического возраста) отсутствует (см., например, Brather, 2004. S. 494–505; 2008. S. 262–263, Abb. 8–10).

Всего подписок: 0, всего просмотров: 2072

Оценка читателей: голосов 0

1. Архив Г. Янкуна: Научный архив Герберта Янкуна // Archäologisches Landesmuseum Schloß Gottorf, Schleswig.

2. Гопкало О.В. Мужской и женский черняховский костюм (по данным погребений с антропологическими определениями) // Stratum Plus. 2011. № 4. С. 1–20.

3. Казанский М.М., Зальцман Э.Б., Скворцов К.Н. Раннесредневековый могильник Заостровье-1 в Северной Самбии. М.: ИА РАН, 2018 (Материалы спасательных археологических исследований; т. 22). 312 с.

4. Казанский М.М., Мастыкова А.В., Скворцов К.Н. Признаки социальной стратификации у населения самбийско-натангийской культуры в начале средневековья (середина V–VII в.) // РА. 2017. № 3. С. 28–45.

5. Кулаков В.И. История Пруссии до 1283 г. М.: Индрик, 2003 (Prussia Antiqua; т. 1). 402 с.

6. Кулаков В.И. Археологические критерии социальной истории Янтарного берега в I–VI вв. н.э. // Stratum plus. 2005. № 4 (2003–2004). С. 278–382.

7. Кулаков В.И. Доллькайм-Коврово. Исследования 1992–2002 гг. Минск: Ин-т истории НАН Беларуси, 2007. 335 с.

8. Магомедов Б.В. Керамические пряслица черняховской культуры. Киев: ИА НАН Украины, 2015. 170 с.

9. Мастыкова А.В., Добровольская М.В. Палеоантропологические исследования и погребальный инвентарь самбийско-натангинской культуры // Археология Балтийского региона / Ред.: Н.А. Макаров, А.В. Мастыкова, А.Н. Хохлов. М.: ИА РАН; СПб.: Нестор-История, 2013. С. 74–79.

10. Мастыкова А.В., Добровольская М.В. Изучение кремаций римского времени на Самбийском полуострове (Калининградская область) // V (XXI) Всероссийский археологический съезд: сб. науч. тр. / Отв. ред. А.П. Деревянко. Барнаул: Алтайский гос. ун-т, 2017. С. 675–676.

11. Мастыкова А.В., Добровольская М.В., Юганов К.Л. Могильник Шлакалькен-5: о культурно-хронологической преемственности памятников римского времени и эпохи Великого переселения народов в северной части Самбийского полуострова // КСИА. 2017. Вып. 246. С. 28–56.

12. Скворцов К.Н. Могильник Митино V–XIV вв. (Калининградская область): материалы исследований 2008 г. Ч. 2. М.: ИА РАН, 2010 (Материалы охранных археологических раскопок; т. 15). 806 с.

13. Хомякова О.А. Женский убор самбийско-натангийской культуры периода Римского влияния I–IV вв. н.э. (Анализ компонентов и хронология): дис. … канд. ист. наук // Архив ИА РАН. Р-2. № 2809–2810. 2012а. 715 с.

14. Хомякова О.А. Хронология компонентов женского убора самбийско-натангийской культуры // Лесная и лесостепная зоны Восточной Европы в эпохи римских влияний и Великого переселения народов. Конференция 3: сб. ст. / Ред.: А.М. Воронцов, И.О. Гавритухин. М.: ИА РАН, 2012б. С. 255–280.

15. Хомякова О.А. Вопросы социальной интерпретации погребений с “самбийскими” поясами римского времени из ареала культуры Доллькайм–Коврово // КСИА. 2016. Вып. 243. С. 33–49.

16. Alberti B. Bodies in Prehistory: Beyond the Sex/ Gender Split // Global Archaeological Theory. Contextual Voices and Contemporary Thoughts / Eds.: P.P. Funari, A. Zarankin, E. Stovel. Boston: Springer US, 2005. P. 107–120.

17. Banytė-Rowell R., Bitner-Wróblewska A., Reich C. Did They Exist? The Question of Elites in Western Lithuania in the Roman and Early Migration Periods, and Their Interregional Contacts // Archaeologia Baltica. 2012. V. 18. P. 192–220.

18. Banytė-Rowell R. Gender roles in the prehistoric communities of west Lithuania’s micro-areas between the late Roman Iron age and the Late Migration period: continuity or change? // Lietuvos Archeologija. 2014. T. 40. P. 99–138.

19. Baye L., Lund Hansen U. The Dynasty? Society and Social Structures of Late Roman Iron Age // Det 61. Internationale Sachsensymposion 2010, Haderslev, Danmark / Ed. L. Baye. Neumünster: Wachholtz, 2011 (Arkæologi i Slesvig = Archäologie in Schleswig; Sonderband). P. 199–210.

20. Bitner-Wróblewska A. From Samland to Rogaland. East-west connections in the Baltic basin during the Early Migration Period. Warsaw: Państwowe Muzeum Archeologiczne, 2001. 256 p.

21. Bitner-Wróblewska A. Netta. A Balt Cemetery in Northeastern Poland. Warszawa: Pánstwowe Muzeum Archeologiczne w Warszawie, 2007 (Monumenta Archaeologica Barbarica; t. XII). 325 s.

22. Brather S. Ethnische Interpretationen in der frühgeschichtlichen Archäologie. Geschichte, Grundlagen und A lternativen. Berlin; New York: Walter de Gruyter, 2004 (Reallexikon der Germanischen Altertumskunde – Ergänzungsbände; № 42). 807 p.

23. Brather S. Kleidung, Bestattung, Ritual. Die Präsentation sozialer Rollen im frühen Mittelalter // Zwischen Spätanti ke und Fr üh m ittelalter. Archäologie des 4. bis 7. Jahrhunderts im Westen / Hrsg. S. Brather. Berlin; New York: Walter de Gruyter, 2008. S. 237–273.

24. Ethelberg P. Early state formation in Southern Scandinavia // The Iron Age on Zealand: Status and Perspectives / Ed. L. Boye. Copenhagen: Royal Society of Northern Antiquaries, 2011 (Nordiske fortidsminder. Serie C; v. 8). P. 67–75.

25. Gopkalo O. Male and female dress accessories in the Chernyakhiv culture // Ukrainian Archaeology. 2011. P. 65–80.

26. Gosden C. Anthropology and Archaeology: A Changing Relationship. Oxford: Psychology Press, 1999. 228 р.

27. Hahuła K., Wołągiewicz R. Grzybnica: Ein Gräberfeld der Wielbark-Kultur mit Steinkreisen in Pommern. Warszawa; Koszalin: Muzeum w Koszalinie, 2001 (Monumenta Archaeologica Barbarica; t. VIII). 184 S.

28. Jaskanis J. Cecele: Ein Gräberfeld der Wielbark-Kultur in Ostpolen. Kraków: Secesja, 1996 (Monumenta Archaeologica Barbarica; t. II). 226 S.

29. Jaskanis J. Szwajcaria: Cmentarzysko bałtyjskie kultury sudowskiej w północno-wschodniej Polsce. Warszawa: Stowarzyszenie Naukowe Archeologów Polskich Oddział w Warszawie, 2013. 325 s.

30. Jordan A. I am no man: a study of warrior women in the Archaeological Record // Field Notes: A Journal of Collegiate Anthropology. 2009. 1 (1). P. 94–111.

31. Kačkutė R. Romėniškojo Laikotarpio Vakarų Lietuvos ir Nemuno Žemupio Gyventojų Socialinių Santykių Analizė Kapinynų Medžiagos Pagrindu // Lietuvos archeologija. 2014. T. 40. P. 43–72.

32. Khomiakova O. The crossbow animal-headed brooches from grave 165 of the Sambian-Natangian culture burial ground at Bol’shoe isakovo (formerly Lauth) // Archaeologia Baltica. 2011. V. 14. P. 230–235.

33. Khomiakova O. Disc brooches of Dollkeim-Kovrovo culture. The question of the origin of ornaments in the Southeast Baltic in the first centuries AD // Archaeologia Baltica. 2015. V. 21–22. P. 14–40.

34. Khomiakova O. The origins of cuff bracelets in West Balt cultures (according to data from Sambian-Natangian culture cemeteries) // Lietuvos Archaeologia. 2017. T. 43. P. 63–85.

35. Kurila L. Vaiko statusas Rytų Lietuvoje geležies amžiuje // Archaeologia Lituana. 2007. T. 8. P. 97–116.

36. Kurila L. Socialinis statusas ir Lytis: geležies Amžiaus Rytų Lietuvos Socialinės Organizacijos Analizė // Lietuvos Archeologija. 2009. T. 35. P. 153–192.

37. Magi M. In Austrvegr: The Role of the Eastern Baltic in Viking Age Communication across the Baltic Sea. Leiden; Boston: Brill, 2018 (The Northern World; v. 84). 544 p.

38. Mastykova A., Dobrovolskaia M. Grave Goods in the Semeteries from the Late Roman and Early Mediaeval Periods on the Sambian Peninsula and Anthropological Accounts // Inter Ambo Maria. Northern Barbarians from Scandinavia towards the Black Sea / Eds: I. Khrapunov, F.-A. Stylegar. Kristiansand; Simferopol: Dolya, 2013. P. 272–281.

39. Natuniewicz-Sekuła M., Skóra K. Selected children’s burials from the Wielbark culture cemetery at Weklice, Site 7, Elbląg commune, warmińskomazurskie voivodeship // Archaeologia Polona. 2016. Vol. 51/52 (2013/2014). P. 43–81.

40. Natuniewicz-Sekuła M., Okulicz-Kozaryn J. Weklice. A cemetery of the Wielbark Culture on the Eastern Margin of Vistula Delta (Excavations 1984–2004). Warszawa: Instytut Archeologii i Etnologii Polskiej Akademii Nauk: Państwowe Muzeum Archeologiczne, 2011 (Monumenta Archaeologica Barbarica; t. XVII). 431 p.

41. Nowakowski W. Das Samland in der Römischen Kaiserzeit und seine Verbindungen mit den Römischen Reich und der barbarischen Welt. Marburg; Warszawa: Vorgeschichtliches Seminar der Philipps-Universität, 1996 (Veröffentlichungen des Vorgeschichtlichen Seminars Marburg; Sonderband 10). 169 p.

42. Pasztókai-Szeöke J. “The mother shrinks, the child grows. What is it?” The evidence of spinning implements in funerary context from the Roman province of Pannonia // Mujer y Vestimenta: Aspectos De La Identidad Femenina En La Antiguedad / Eds: A. Giner, M.J. Martinez Garcia, J. Ortiz. Valencia: Publicacions De La Universitat De València, 2011. P. 125–141.

43. Piertzak M. Pruszcz Gdański. Fundstelle 10. Ein Gräberfeld der Oksywie und wielbark kultur in Ostpommern. Kraków: Instytut Archeologii i Etnologii Polskiej Akademii Nauk: Muzeum Archeologiczne w Gdańsku, 1997 (Monumenta Archaeologica Barbarica; t. IV). 268 s.

44. Prassolow J. Die völkerwanderungszeitlichen Dolchmesser der samländisch-natangischen Kultur auf dem Gebiet des ehemaligen Ostpreußens. Neumünster: Wachholtz-Verlag: Murmann publishers, 2018 (Studien zur Siedlungs-geschichte und Archäologie der Ostseegebiete; Bd. 15). 548 s.

45. Rasmussen B. Slusegårdgravpladsen V: Fundoversigt go genstandstyper. Aarhus: Aarhus Universitet, 2010 (Jysk Arkæologisk Selskabs Skrifter; XIV). 444 s.

46. Rodinkova V. Early Slavic Hoards of the Dnieper Region (on the nature and the historical significance of the phenomenon) // Profesorowi Andrzejowi Kokowskiemu w 65. rocznicę urodzin / Red. B. Nezabitowska-Wiśniewska et al. Lublin: Instytut Archeologii Uniwersytetu Marii Curie-Skłodowskiej, 2018 (Studia Barbarica; t. I). S. 670–679.

47. Skvorzov K.N. The Formation of a sambian-natangian Culture Patrimonial Elite in the Roman Period in the Context of the Amber Trade // Archaelogia Baltica. 2012. V. 18. P. 167–191.

48. Tempelmann-Mąçzynska М. Das Frauentrachtzubehör des mittel und osteuropäischen Barbaricums in der römischen Kaiserzeit. Kraków: Jagiellonen-Universität, 1989. 177 S.

49. Tempelmann-Mąçzynska M. Proba rekonstrukcji stroju kobiecego kultury zachodniobaltyjskiej w okresie wplywow rzymskich // Wiadomosci Archeologiczne. 1983. Т. XLVIII. Z. 1. S. 3–19.

50. Tischler O. Ostpreussische Gräberfelder III // Schriften der Physikalisch-Ökonomischen Gesellschaft. 1879. Bd. 19. S. 159–268.

51. Trémeaud C. Great Women? The emergence of female in elite’s graves in the Celtic World (Late Bronze Age – La Tėne B) // Frauen an der Macht?: Neue interdisziplinäre Ansätze zur Frauen und Geschlechterforschung für die Eisenzeit Mitteleuropas. Bonn: Verlag Dr. Rudolf Habelt, 2017 (Universitätsforschungen zur prähistorischen Archäologie; Bd. 299). P. 41–57.

52. Tuszyńska M. Ulkowy. Cmentarzysko kultur y wielbarskiej na Pomorzu Gdańskim. Gdańsk: Muzeum Archeologiczne, 2005. 176 s.

53. Webb T. Personal Ornamentation as an Indicator of Cultural Diversity in the Roman North. Oxford: Archaeopress, 2011 (BAR British Series; vol. 547). 217 p.

54. Wołągiewicz R. Lubowidz: Ein birituelles Gräberfeld der Wielbark-Kultur aus der Zeit vom Ende des 1 Jhs. V. Chr. Bis zum Anfang des 3 Jhs. n. Chr. Kraków: Secesja, 1995 (Monumenta Archaeologica Barbarica; t. I). 124 p.