All
 
|
 
 


Economic and Political-Economic Factors of Regulatory Activity in Russia: Analysis in the Context of the Rule-Making Initiative Subjects
 
PIIS086904990007569-7-1
DOI10.31857/S086904990007569-7
Publication type Article
Status Published
Authors
Pavel Pavlov 
Occupation: Senior Research Fellow at the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Institute for Industry Markets and Infrastructure Research
Affiliation: Senior Research Fellow at the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Institute for Industry Markets and Infrastructure Research
Address: Russian Federation, Moscow
Journal nameObshchestvennye nauki i sovremennost
EditionIssue 6
Pages74-90
Abstract

The paper examines the sources of the regulatory restrictiveness of regulatory framework in Russia using the methods of statistical and linguistic analysis of legal documents. The research database includes federal laws, decrees of the President of the Russian Federation, orders and resolutions of the Government of the Russian Federation, orders of federal executive bodies adopted within 19962018. Based on the analysis of regulatory documents, a chronology of a change in the priority directions of increasing regulatory rigidity in Russia in 19962018 was built. Regulatory requirements are as a rule concentrated in a small number of official documents. Regulatory policy priorities are changing with inertia, priorities of earlier periods are inherited. Stable increase of regulatory rigidity in the financial sector was one of the priorities of the rule-making activity in Russia throughout the entire study period. The paper argues that the increase of Russian regulatory framework rigidity recently was largely due to a significant increase in regulatory rigidity in the public sector: these processes developed after the start of the global financial and economic crisis of 2008–2009. The paper reveals an increase in the regulatory rigidity of documents of public authorities near boundaries of electoral cycles in Russia. Steady growth of the regulatory rigidity multiplier appears to be among the main causes of the “regulatory guillotine” reform in Russia

Keywordsrule-making activity, rule-making initiative subjects, regulatory act, rigidity of regulatory framework, methods of statistical and linguistic analysis
Received18.12.2019
Publication date23.12.2019
Number of characters32603
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 Высокая нормотворческая активность российских органов государственной власти отразилась не только в общественно-политической дискуссии1. Этот феномен постепенно перешел в плоскость научного анализа и стал предметом работ исследователей-экономистов. В российских исследованиях нормотворческой активности выявлены тенденции к возрастанию плотности институциональной среды [Кирдина, Кирилюк, Толмачева, Рубинштейн 2011], обнаружен феномен экономии на масштабах нормотворчества и эффект колеи2 [Кирдина, Рубинштейн 2014]. Появляются работы, исследующие экономические факторы нормотворческой активности на уровне отраслей экономики России [Павлов 2019]. От предшествующих работ данное исследование отличается попыткой выявить экономические и политико-экономические факторы нормотворческой активности на уровне национальной экономики в целом и построить хронологии изменения приоритетов регуляторной политики в России. Выбранный в настоящей работе период 19962018 гг., будучи достаточно неоднородным, предоставляет для этого необходимый эмпирический материал, поскольку включает ряд шоков мировой конъюнктуры, экономических кризисов и несколько электоральных циклов. 1. В частности, в ее ходе спикер Государственной думы VI созыва С. Нарышкин комментировал сравнение высшего законодательного органа с принтером ( >>>> ).

2. Общая проблематика эффекта колеи, или зависимости от траектории предшествующего развития (path dependence), иллюстрируется в [David 1985].
2 Для выбранного периода характерно постепенное изменение баланса в системе разделения властей и повышение роли исполнительной ветви власти (при соответствующем относительном снижении влияния законодательной и судебной ветвей). Доказательство данного тезиса на основе сравнения сроков рассмотрения законов, внесенных различными субъектами нормотворческой инициативы – Президентом России, Правительством России, депутатами Государственной думы, судами – приводится в [Кирдина, Рубинштейн 2014].
3 Кроме того, можно продемонстрировать, что разрыв в динамике нормотворческой активности федеральных органов исполнительной власти (ФОИВ) и правительства России, с одной стороны, и Государственной думы с другой, с начала 2000-х гг. до 2015 г. стремительно нарастал (см. рис.1)3. 3. При этом нужно сделать оговорку, что приказы министерств и ведомств, постановления правительства, будучи подзаконными актами, в общем случае должны оказывать меньшее влияние на объект и предмет регулирования по сравнению с законами.
4
image1

Рис. 1. Количество новых нормативных актов федеральных органов власти в России, принятых в соответствующем году (в ед.). Источник: расчеты по данным Консультант Плюс.
5 Некоторому ограничению нормотворческой функции исполнительной власти (в первую очередь, на уровне министерств и ведомств) послужила разработка в 2013 г. механизмов оценки регулирующего воздействия4, которая с небольшим лагом снизила объемы предложения новых документов от лица ФОИВ. Это, в свою очередь, могло стать началом тенденции по восстановлению баланса между законодательной и исполнительной ветвями власти (по крайней мере, в области формирования итогового содержания нормативно-правовой базы государства). Несмотря на отмеченную неоднородность периода исследования 19962018 гг., можно выделить некоторые универсальные закономерности, которые проявлялись на всем его протяжении. 4. Приказ Минэкономразвития России от 27.05.2013 N 290 “Об утверждении формы сводного отчета о проведении оценки регулирующего воздействия, формы заключения об оценке регулирующего воздействия, методики оценки регулирующего воздействия”.
6 Во-первых, как будет показано далее, приближение к границам электоральных циклов в общем случае способствовало увеличению нормотворческой активности органов власти, что может объясняться как выполнением планов регуляторов по развитию нормативно-правовой базы, так и мотивацией по укреплению действующей модели регулирования (системы правил) в преддверии сложения полномочий. Во-вторых, в российском нормотворчестве отчетливо прослеживается эффект колеи (path dependence). Если в работах предшественников отмечался рост доли поправок в общем числе новых законов и поправок, принятых законодателем [Кирдина, Рубинштейн 2014], и данное количественное соотношение интерпретировалось как эффект колеи, то в настоящей работе с использованием метода статистико-лингвистического анализа нормативных актов обнаружено, что с 2000-го г. в России наблюдалось преимущественное наследование приоритетов регуляторной политики более ранних периодов с отдельными спорадическими новациями. В-третьих, нужно отметить, что появление новаций в списке приоритетов регулирования отчасти обусловлено влиянием глобальных тенденций экономического развития, среди которых можно выделить по крайней мере две: - в начале 2000-х гг. одновременно с ростом мировых цен на энергоносители возросла регуляторная активность в сфере внешней торговли и поддержки экспорта; - повышение регуляторной жесткости российской нормативно-правовой базы на современном этапе было обусловлено значительным ее повышением в общественном секторе: данные процессы получили развитие после начала мирового финансово-экономического кризиса 20082009 гг. Отмечу, что расширенное воспроизводство человеческого капитала одна из функций общественного сектора. Исчерпание традиционных источников роста и среднесрочное замедление темпов роста ВВП в России после прохождения пика мирового финансово-экономического кризиса объясняет данное изменение повестки регулирования.

Number of purchasers: 0, views: 973

Readers community rating: votes 0 

1. Al-Ubaydli O., McLaughlin P. (2017) RegData: A Numerical Database on Industry-Specific Regulations for All United States Industries and Federal Regulations, 1997–2012. Regulation and Governance, vol. 11, no. 1, pp. 109?123.
2. Bailey J., Thomas D. (2017) Regulating Away Competition: The Effect of Regulation on Entrepreneurship and Employment. Journal of Regulatory Economics, vol. 52, no. 3, pp. 237?254.
3. Chambers D., McLaughlin P., Stanley L. (2019) Barriers to Prosperity: The Harmful Impact of Entry Regulations on Income Inequality. Public Choice, vol. 180, no. 1?2, pp.165?190.
4. Coffey B., McLaughlin P., Peretto P. (2016) The Cumulative Cost of Regulations. Mercatus Research Paper, April (https://ssrn.com/abstract=2869145). 
5. David P. A. (1985) Clio and the Economics of QWERTY. The American economic review, vol. 75, no. 2, pp. 332?337.
6. Dawson J., Seater J. (2013) Federal Regulation and Aggregate Economic Growth. Journal of Economic Growth, vol. 18, no. 2, pp. 137?177.
7. Drobyshevskiy S.M., Idrisov G.I., Kaukin A.S., Pavlov P.N., Sinel'nikov-Murylev S.G. (2018) Dekompozitsiya tempov rosta rossiyskoy ekonomiki v 2007?2017 gg. i prognoz na 2018?2020 gg. [Decomposition of growth rates for the Russian economy in 2007?2017 and forecast for 2018?2020]. Voprosy ekonomiki, no. 9, pp. 5?31.
8. Drobyshevskiy S.M., Pavlov P.N. (2019) Dekompozitsiya tempov rosta ekonomiki Rossii v 2018–2019 gg. [Decomposition of Russia’s Economic Growth Rates in 2018–2019]. Ekonomicheskoe razvitie Rossii, no. 3, pp. 3?7.
9. Drobyshevsky S., Idrisov G., Kaukin A., Pavlov P., Sinelnikov-Murylev S. (2018) Decomposition of growth rates for the Russian economy. Russian Journal of Economics, no.4, pp. 305–327.
10. Ellig J., McLaughlin P. (2016) The Regulatory Determinants of Railroad Safety. Review of Industrial Organization, vol. 49, no. 2, pp. 371–398.
11. Golodnikova A., Efremov A., Komin M., Sobol' D., Tsygankov D., Shklyaruk M. (2018) Regulyatornaya politika v Rossii: osnovnye tendentsii i arkhitektura budushchego [Regulatory Policy in Russia: Main Trends and Architecture of the Future]. Moscow: Tsentr strategicheskikh razrabotok (https://www.csr.ru/wp-content/uploads/2018/05/REGULYATORNAYA-POLITIKA-V-ROSSII_INTERNET.pdf). 
12. Gordon S., Garen J., Clark J. (2018) The Growth of Government, Trust in Government, and Evidence on Their Coevolution. Journal of Economics and Finance. Vol. 43, no. 3, pp. 456–480 (https://doi.org/10.1007/s12197-018-9453-y). 
13. Gutierrez G., Philippon T. (2017) Declining Competition and Investment in the US. National Bureau of Economic Research. WP, no. 23583.
14. Kaukin A., Pavlov P. (2018) Otsenka VVP Rossii v 2017 g. s pomoshchyu dekompozitsii tempov rosta [Evaluation of Russia’s GDP in 2017 with the Help of Decomposition Rates of Growth]. Ekonomicheskoe razvitie Rossii, vol. 25, no. 4, pp. 9?13.
15. Kirdina S.G., Kirilyuk I.L., Tolmacheva I.V., Rubinshtein, A.A. (2011) Rossiiskaya model' institutsional'nykh izmenenii: opyt empiriko-statisticheskogo issledovaniya [Russian Model of Institutional Change: The Experience of Empiric-Statistical Research]. Voprosy ekonomiki, no. 11, pp. 97?114.
16. Kirdina S.G., Rubinshtein A.A. (2014) Effekty “path dependence” i ekonomii ot masshtaba v rossiiskom zakonotvorchestve [Effects of Path Dependence and Economies of Scale in Russian Lawmaking]. Voprosy ekonomiki, no. 11, pp. 58?82.
17. Malone T., Chambers D. (2017) Quantifying Federal Regulatory Burdens in the Beer Value Chain. Agribusiness, vol. 33, no. 3, pp. 466?471.
18. McLaughlin P., Sherouse O. (2019) RegData 2.2: A Panel Dataset on US Federal Regulations. Public Choice, vol. 180, no. 1?2, pp. 43?55.
19. Mulligan C., Shleifer A. (2005) The Extent of the Market and the Supply of Regulation. The Quarterly Journal of Economics, vol. 120, no. 4, pp. 1445?1473.
20. Nikolaev I.A., Shul’ga I.E. (2004) Ekonomicheskie izderzhki zakonotvorchestva: Analiticheskii doklad [Economic Costs of Lawmaking: An Analytical Report]. Moscow (http://www.fbk.ru/upload/images/Econom_izdergki_zakonotv.pdf). 
21. Pavlov P.N. (2019) Ekonomicheskie faktory normotvorcheskoy aktivnosti v Rossii [Economic Determinants of the Rule-Making Activity in Russia]. Public Administration Issues (in Russian), no. 2, pp.39?70.
22. Sinel'nikov-Murylev S., Drobyshevskiy S., Kazakova M. (2014) Dekompoziciya tempov rosta VVP Rossii v 1999–2014 godah [Decomposition of Russian GDP Growth Rates in 1999?2014]. Ekonomicheskaya politika, no. 5, pp. 7–37.
23. Tkachenko N. (2017) Statisticheskiy analiz federal'nogo zakonodatel'stva [Statistical Analysis of Federal Legislation]. Moscow: Center for Strategic Research (https://csr.ru/wp-content/uploads/2017/02/Issledovanie_TSSR_statistika-po-zakonoproektam.pdf)

Система Orphus

Loading...
Up