All
 
|
 
 


Social Policy in Modern Russia: New Systemic Challenges
 
PIIS086904990004334-9-1
DOI10.31857/S086904990004334-9
Publication type Article
Status Published
Authors
Natalia Tikhonova 
Affiliation:
Doctor of Sociological Sciences
Leading Researcher, Centre for Stratification Studies, Institute of Social Policy, National Research University “Higher School of Economicsˮ
Address: Russian Federation, Moscow
Journal nameObshchestvennye nauki i sovremennost
EditionIssue 2
Pages5-18
Abstract

The article, which is the first part of a block of two (the second article will be published in the next issue of the journal), presents an analysis of some of the systemic challenges that Russian social policy currently face. It is shown that the functions of social policy in the modern world are much wider than those usually articulated in Russia, and the need to shift from social support to social management is emphasized. The situation with socio-economic inequalities is analyzed; it is shown that the problem of excessive and illegitimate inequalities becomes the most important challenge for the Russian state and its social policy. The significance of this problem is also recognized by the Russians themselves, who consider it even more important than the problem of poverty. Another important systemic challenge is decline in abilities of the population to solve its problems on its own (even with the seeming increase in incomes) due to the “de-farming of the peasantry” and decrease in the social resource of the population, especially among its most vulnerable groups, increase in the debt burden of the middle class, etc. It is emphasized that the further successful and sustainable development of Russia requires an adequate response not only to the challenges described in the article but also to many other systemic challenges.

Keywordssocial policy functions, inequalities, income, stratification, social contract, middle class, vulnerable groups, social capital, social resources
Publication date27.03.2019
Number of characters40186
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной
1 Социальная политика в современной России: новые системные вызовы
2 Постсоветская история России насчитывает уже около 30 лет и включает несколько основных этапов, на которых вызовы, стоящие перед социальной политикой, значительно различались. Так, в начале 1990-х гг. она имела дело с последствиями рыночных экономических преобразований и ориентировалась на трансформацию институтов социальной сферы (прежде всего, в пенсионной системе и в социальном страховании, а также в сфере занятости) [Обзор… 2007, с. 9]. Резкое падение уровня жизни подавляющего большинства россиян, стремительный рост социальной и доходной дифференциации, развитие открытой и скрытой безработицы, разрушение прежних социальных институтов в отсутствие новых не привели, однако, даже несмотря на откровенную слабость социальной политики государства в тот период, к социальному взрыву. В значительной степени сохранение социально-политической стабильности в стране было связано с тем, что россияне видели значимый позитивный социальный эффект реформ, принесших с собой не только возможность новых видов активности (от занятий предпринимательством до свободы выезда за рубеж), но и открытие новых каналов социальной мобильности и активизацию действия “социальных лифтовˮ [Горшков, Петухов, Тихонова, Чепуренко 1996].
3 Резкое углубление социальных неравенств в тот период соответствовало запросу на усиление поляризации массовых слоев населения со стороны самих россиян. Этот запрос обусловливался нарастанием в советском обществе в с 1970-х по 1990-е гг. уравнительности – доля доходов, приходившихся на верхний квинтиль, сократилась за это время с 36,8 до 32,7%, а доходов, получаемых нижним квинтилем, напротив, выросла с 7,8 до 9,8%. Квинтильный коэффициент стал составлять при этом в 1990 г. 3,34 вместо 4,72 в 1970 г.1 Особенно сильно от тенденции относительного сокращения доходов наиболее благополучных слоев населения пострадали в последние десятилетия советской власти жители крупных городов страны, особенно Москвы, среди которых был относительно выше удельный вес групп с высокими по отношению к средним по стране доходами. Именно в этих городах после начала рыночных реформ наблюдалась и самая высокая их поддержка. Это значит, что снижение доходов при наличии “туннельного эффектаˮ2 не генерирует массовых протестных настроений (по крайней мере – в условиях России), в то время как относительное сокращение доходов массовых высокодоходных групп на фоне развития уравнительных тенденций в обществе в целом может существенно сказываться на векторе развития страны и распространенности протестных настроений даже среди, казалось бы, благополучных слоев населения. Запомним этот вывод: он очень важен для понимания тех новых вызовов, с которыми сейчас столкнулась Россия и о которых пойдет речь ниже. 1. См. официальный сайт ФСГС РФ: ( >>>> ). Расчет квинтильных коэффициентов сделан по данным этого сайта.

2. “Туннельный эффектˮ отражает убежденность людей в том, что восходящая социальная мобильность для таких, как они или их близких, возможна и уже характеризует изменение ситуации с людьми вокруг них. В основе понятия “туннельный эффектˮ – аналогия с “застрявшими в туннелеˮ, которые видят, что соседний ряд машин или машины впереди них уже двинулись вперед, хотя сами они еще продолжают стоять. Наличие “туннельного эффектаˮ повышает толерантность людей к неравенству [Hirschman, Rothschild 1973].

Number of purchasers: 3, views: 1707

Readers community rating: votes 0 

1. Bednost' i bednye v sovremennoy Rossii (2014) [Poverty and the poor in modern Russia]. Ed. by M.K. Gorshkov, N.E. Tihonova. Moscow: Ves' mir.
2. Gorshkov M.K., Petuhov V.V., Tihonova N.E., Chepurenko A.Yu. (1996) Massovoe soznanie rossiyan v period obshchestvennoy transformacii: real'nost' protiv mifov [The mass consciousness of Russians in the period of social transformation: reality versus myths]. Mir Rossii, no. 2, pp. 75–117.
3. Hirschman A., Rothschild M. (1973) The changing tolerance for income inequality in the course of economic development. Quarterly Journal of Economics, vol. 87, pp. 544–566.
4. “Ideal'noe obshchestvo? v mechtah lyudej v Rossii i v Kitae (2016) [“Ideal Society” in the dreams of people in Russia and in China]. Ed. by M.K. Gorshkov, N.E. Tihonova, P.M. Kozyreva, Li Pej Lin'. Moscow: Noviy hronograf.
5. Mareeva S.V. (2015) Spravedlivost' i neravenstvo v obshchestvennom soznanii rossiyan [Justice and inequality in the public consciousness of Russians]. Journal of Institutional Studies, no. 2, pp. 109–119.
6. Mareeva S.V., Slobodenyuk E.D. (2018) Neravenstvo v Rossii v mezhdunarodnom kontekste: dohody, bogatstvo, vozmozhnosti [Inequality in Russia in the international context: income, wealth, opportunities]. Vestnik obshchestvennogo mneniya. Dannye. Analiz. Diskussi, no. 1–2, pp. 30–46.
7. Model' dohodnoy stratifikacii rossiyskogo obshchestva: dinamika, faktory, mezhstranovye sravneniya (2018) [Model of income stratification of Russian society: dynamics, factors, cross-country comparisons]. Ed. by N.E. Tihonova. Moscow: Nestor-Istoriya.
8. Novokmet F., Piketty T, Zucman G. (2017) From Soviets to Oligarchs: Inequality and Property in Russia, 1905–2016. NBER Working Paper Series. Working Paper 23712. National Bureau of economic research. Cambridge. August.
9. Nureev R.M., Latov Yu. V. (2011) Kogda i pochemu razoshlis' puti razvitiya Rossii i Zapadnoy Evropy (podhod s pozicii institucional'noy ehkonomicheskoy istorii) [When and why the development paths of Russia and Western Europe diverged (approach from the standpoint of institutional economic history)]. Mir Rossii, no. 4, pp. 24–67.
10. Obzor social'noy politiki v Rossii. Nachalo 2000-h (2007) [Overview of social policy in Russia. Early 2000s]. Ed. by T.M. Maleva, N.V. Zubarevich, D.H. Ibragimova. Moscow: Nezavisimy institut social'noy politiki.
11. Pliskevich N.M. (2006) “Vlast'–sobstvennost'? v sovremennoy Rossii: proiskhozhdenie i perspektivy mutacii [“Power – property” in modern Russia: the origin and perspectives of mutation]. Mir Rossii, no. 3, pp. 62–113.
12. Rossijskaya povsednevnost' v usloviyah krizisa (2009) [Russian daily life in a crisis]. Ed. by M.K. Gorshkov, R. Krumm, N.E. Tihonova. Moscow: Alfa-M.
13. Shkaratan O.I. (2009) Stanovlenie postsovetskogo neoetakratizma [The formation of post-Soviet neo-Etakratism]. Obshchestvennye nauki i sovremennost', no. 1, pp. 5–22.
14. Shkaratan O.I., Tihonova N.E. (2003) Social'naya politika: est' li al'ternativa [Social policy: is there an alternative]. Gosudarstvennaya social'naya politika i strategii vyzhivaniya domohozyajstv.Ed. by. O.I. Shkaratan. Moscow: GU HSE, pp. 443–461.
15. Social Policy (2012) Ed. by J. Baldock, N. Manning, S. Vickerstaff, L. Mitton. Oxford; New York: Oxford: Oxford Univ. Press.
16. Social'ny liberalizm (2016) [Social liberalism]. Ed. by A.Ya. Rubinshteyn, N.M. Pliskevich. St.-Petersburg: Aleteya,
17. Tihonova N.E. (2018a). Dinamika social'no-ehkonomicheskogo polozheniya massovyh sloyov naseleniya Rossii: 2003–2018 gg. [Dynamics of the socio-economic situation of the mass strata of the population of Russia: 2003–2018]. /Sociologicheskaya nauka i social'naya praktika, no. 3, pp. 7–25.
18. Tihonova N.E. (2013) Dinamika sociokul'turnoy modernizacii v Rossii [Dynamics of sociocultural modernization in Russia]. Sociologicheskaya nauka i social'naya praktika, no. 1, pp. 24–34.
19. Tihonova N.E. (2018b) Model' sub"ektivnoy stratifikacii rossiyskogo obshchestva i ee dinamika [Model of subjective stratification of Russian society and its dynamics]. Vestnik obshchestvennogo mneniya. Dannye. Analiz. Diskussii, no. 1–2, pp. 17–29.
20. World Bank. (2006) Equality and Development: World Development Report. New York: The World Bank and Oxford Univ. Press

Система Orphus

Loading...
Up