Торговый поворот на Восток: куда в действительности разворачивается Россия?

В статье проводится эмпирическая оценка реального масштаба торгово-экономического поворота России в направлении восточных партнеров, предлагается система критериев его измерения. Показано, что РФ еще не повернулась на Восток, хотя все больше отдаляется от Запада. Расширяющиеся торговые связи с Китаем не соответствуют стратегическим интересам страны, экспортный потенциал в отношениях с Индией реализовать пока не удается, а наиболее активную динамику импорта из России демонстрировали Малайзия и малые азиатские рынки. Поворот приобретает многовекторный характер в направлении Глобального Юга с возрастающей значимостью Ближнего Востока и Северной Африки, а также частично африканских и латиноамериканских стран.

Ключевые слова

поворот на Восток, Россия, Азия, внешняя торговля, экспорт, гравитационная модель

Источник финансирования

Статья подготовлена при финансовой поддержке МГИМО МИД России в рамках проекта № 1923-03-03.

Получено

03.05.2023

Дата публикации

03.05.2023

Кол-во символов

22185

Цитировать

ГОСТ	Арапова Е. Я. Торговый поворот на Восток: куда в действительности разворачивается Россия? // Мировая экономика и международные отношения – 2023. – Tом 67. – Выпуск №2 C. 41-51 [Электронный ресурс]. URL: http://ras.jes.su/meimo/s013122270025470-8-1 (дата обращения: 29.04.2024). DOI: 10.20542/0131-2227-2023-67-2-41-51
MLA	Arapova, Ekaterina Ya "Trade Pivot to the East: Where Russia Is Turning in Fact?." Mirovaia ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniia 67.2 (2023):41-51. DOI: 10.20542/0131-2227-2023-67-2-41-51
APA	Arapova E. (2023). Trade Pivot to the East: Where Russia Is Turning in Fact?. Mirovaia ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniia 67(2), pp.41-51 DOI: 10.20542/0131-2227-2023-67-2-41-51

100 руб.

При оформлении подписки на статью или выпуск пользователь получает возможность скачать PDF, оценить публикацию и связаться с автором. Для оформления подписки требуется авторизация.

Оператором распространения коммерческих препринтов является ООО «Интеграция: ОН»

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной.


1	Введение
2	За прошедшие 30 лет приоритеты политического и экономического сотрудничества России с внешним миром претерпели существенную трансформацию. В начале 1990-х годов проводился сугубо прозападный курс [1]. В 1996 г. министр иностранных дел РФ Е. Примаков предложил более сбалансированный подход, предполагающий укрепление связей с такими ключевыми азиатскими игроками, как Китай и Индия [2]. В начале 2000-х годов самоосмысление роли России в Азиатско-Тихоокеанском регионе основывалось на евразийской парадигме, в рамках которой акцент делался на размерах страны и ее географическом положении между Европой и Азией, а также значительном энергетическом потенциале и потребности в территориальном развитии.
3	При этом, несмотря на заявленную руководством страны многовекторность, среди российских элит по-прежнему преобладали западоцентричные подходы [3]. С культурно-исторической и идеологической точек зрения Россия сохраняла двойственное восприятие себя как части Европы и одновременно отдельной евразийской державы [4], не относя себя к числу азиатских держав [5]. Партнерство со странами Азии воспринималось прежде всего как инструмент активизации хозяйственного развития отдаленных регионов страны, в первую очередь Сибири и Дальнего Востока, с перспективой превращения их в инфраструктурно-технологический хаб АТР [6, 7]. В субрегиональном сотрудничестве просматривалась явная китаецентричность [8, 9].
4	Последующий период (2009−2013 гг.) характеризовался стремлением сбалансировать европейский и тихоокеанский векторы внешней ориентации страны [ист. 1]. Внимание к Азии определялось главным образом прагматическими соображениями и реалиями XXI в. [1]. Ключевое значение приобрели торгово-экономические отношения со странами Большой Восточной Азии [10].
5	Кризис в отношениях с Западом после госпереворота 2014 г. на Украине привел к фундаментальному сдвигу в сторону Китая и Азии в целом, усилению идей евразийства, антиамериканизма, антизападничества, приоритета национальных интересов [11, 12]. Все большее значение стало придаваться институционализации сотрудничества с Востоком.
6	В мае 2015 г. РФ и КНР подписали Совместное заявление о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути. В 2015 г. ЕАЭС подписал соглашение о свободной торговле с Вьетнамом. В 2018 г. было подписано временное соглашение с Ираном, а в 2019 г. заключено соглашение о свободной торговле с Сингапуром. Кроме того, ЕАЭС начал переговоры об интеграции с Индией (2017 г.), Монголией (2016 г.), Таиландом (2016 г.). В мае 2018 г. подписано соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве с Китаем, призванное послужить основой для будущей интеграции.
7	Таким образом, до 2014 г. усиление азиатского направления российской дипломатии во многом объяснялось осознанием экономического потенциала региона. После 2014 г. на фоне санкционного давления на РФ со стороны западной коалиции сотрудничество с Азией приобрело черты “позитивной дискриминации”. В 2022 г. с началом Специальной военной операции обсуждение поворота на Восток приобрело особую коннотацию.

Всего подписок: 6, всего просмотров: 255

Оценка читателей: голосов 0

1. Lukin A. Russia’s Pivot to Asia: Myth or Reality? Strategic Analysis, 2016, vol. 40, no. 6, pp. 573-589. Available at: https://doi.org/10.1080/09700161.2016.1224065

2. Kireeva A. Russia’s East Asia Policy: New Opportunities and Challenges. Perceptions, 2012, vol. XVII, no. 4, pp. 49-78.

3. Karaganov S. Russia’s Asia Strategy. Russia in Global Affairs. 2011. Available at: https://eng.globalaffairs.ru/articles/russias-asian-strategy/ (accessed 25.06.2022).

4. Koldunova E. Russia as a Euro-Pacific Power: Dilemmas of Russian Foreign Policy Decision-Making. International Relations, 2015, vol. 29, no. 3, pp. 378-394. Available at: https://doi.org/10.1177/0047117815600935

5. Korolev A. Russia’s Reorientation to Asia: Causes and Strategic Implications. Pacific Affairs, 2016, vol. 89, no. 1, pp. 53-73. Available at: https://doi.org/10.5509/201689153

6. Kozyrev V. Russia’s New Global Vision and Security Policy in East Asia. Akaha T., Vassilieva A., eds. Russia and East Asia. London, Routledge, 2014, pp. 41-65. Available at: https://doi.org/10.4324/9781315819440

7. Макаров И.А., общ. ред. Поворот на Восток. Развитие Сибири и Дальнего Востока в условиях усиления азиатского вектора внешней политики России. Москва, Международные отношения, 2016. 448 с.

8. Storey I. What Russia’s “Turn to the East” Means for Southeast Asia. ISEAS Yusof Ishak Institute, 2015, no. 67, pp. 1-10.

9. Михеев В., Швыдко В., Луконин С. Китай–Россия: когда эмоции уместны? Мировая экономика и международные отношения, 2015, № 2, сс. 5-13.

10. Воскресенский А.Д., ред. “Большая Восточная Азия”: мировая политика и региональные трансформации. Москва, МГИМО Университет, 2010. 444 c.

11. Федоровский А. Россия и вызовы Восточной Азии. Мировая экономика и международные отношения, 2016, т. 60, № 3, сс. 58-71.

12. Voskressenskiy A.D. China’s Relations with Russia. Shambaugh D., ed. China and the World. Oxford, Oxford University Press, 2020. Available at: https://doi.org/10.1093/oso/9780190062316.003.0011

13. Fortescue S. Russia’s “Turn to the East”: A Study in Policy Making. Post-Soviet Affairs, 2016, vol. 32, no. 5, pp. 423-454. Available at: https://doi.org/10.1080/1060586X.2015.1051750

14. Rinna A.V. Moscow’s “Turn to the East” and Challenges to Russia–South Korea Economic Collaboration under the New Northern Policy. Journal of Eurasian Studies, 2019, vol. 10, iss. 2, pp. 159-168. Available at: https://doi.org/10.1177/1879366519851984

15. Koldunova E. Russia’s Involvement in Regional Cooperation in East Asia Opportunities and Limitations of Constructive Engagement. Asian Survey, 2016, vol. 56, no. 3, pp. 532-554.

16. Кузнецова О. “Восточный вектор” инвестиционных связей России. Мировая экономика и международные отношения, 2018, т. 62, № 2, сс. 47-56.

17. Ларин В.Л. Российско-китайское трансграничье в контексте проектов евразийской интеграции. Мировая экономика и международные отношения, 2016, т. 60, № 12, сс. 69-81.

18. Малышева Д. Российская стратегия “Поворот на Восток”. Запад–Восток–Россия, 2020, сс. 43-46.

19. Торкунов А.В., Стрельцов Д.В., Колдунова Е.В. Российский поворот на Восток: достижения, проблемы и перспективы. Полис. Политические исследования, 2020, № 5, сс. 8-21.

20. Anderson J.E., Van Wincoop E. Gravity with Gravitas: A Solution to the Border Puzzle. American Economic Review, 2003, vol. 93, no. 1, pp. 170-192.

21. Armstrong S. Measuring Trade and Trade Potential: a Survey. Asia Pacific Economic Papers, 2007, vol. 368, pp. 1-26.

22. Stack M.M., Pentecost E.J., Ravishankar G. A Stochastic Frontier Analysis of Trade Efficiency for the New EU Member States: Implications of Brexit. Economic Issues, 2018, vol. 23, no. 1, pp. 35-53.

23. Jiang W., Zhang H., Lin Y. Trade Sustainability and Efficiency under the Belt and Road Initiative: A Stochastic Frontier Analysis of China’s Trade Potential at Industry Level. Emerging Markets Finance and Trade, 2022, vol. 58, iss. 6, pp. 1740-1752. Available at: https://doi.org/10.1080/1540496X.2021.1925246

24. Medvedev D. Social and Economic Development of Russia: Finding New Dynamics. Russian Journal of Economics, 2016, no. 2, pp. 327-348. Available at: https://doi.org/10.1016/j.ruje.2016.11.001

25. Медведев Д.А. Новая реальность: Россия и глобальные вызовы. Вопросы экономики, 2015, № 10, сс. 5-29.

26. Tinbergen J. Shaping the World Economy; Suggestions for an International Economic Policy. New York, Twentieth Century Fund, 1962. 330 p.

27. Linnemann H. An Econometric Study of International Trade Flows. Amsterdam, North-Holland Publishing Co., 1966. 234 р.

28. Leamer E.E. Cross-Section Estimation of the Effects of Trade Barriers. R. Feenstra, ed. Empirical Methods for International Trade. Cambridge, The MIT Press, 1988. 51 р.

29. Feenstra R. Estimating the Effects of Trade Policy. NBER Working Paper, 1995, no. 5051. Available at: https://www.nber.org/system/files/working_papers/w5051/w5051.pdf (accessed 26.10.2022).

30. Wang Q. Import-Reducing Effect of Trade Barriers: a Cross-Country Investigation. IMF Working Paper, no. 2001/216. 53 p.

31. Wall H. Using the Gravity Model to Estimate the Cost of Protection. Federal Reserve Bank of St. Louis Review, January-February 1999, pp. 33-40.

32. Стрелец И., Чебанов С. Цифровизация мировой торговли: масштабы, формы, последствия. Мировая экономика и международные отношения, 2020, т. 64, № 1, сс. 15-25.

33. Mayer T., Head K. Illusory Border Effects: Distance Mismeasurement Inflates Estimates of Home Bias in Trade. CEPII Research Center Working Papers, 2002, no. 1.

34. Mayer T., Zignago S. Notes on CEPII’s Distances Measures. CEPII Research Center, 2006. Available at: http://www.cepii.fr/distance/noticedist_en.pdf (accessed 26.10.2022).

35. Ekanayake E.M. Trade Blocks and the Gravity Model: A Study of Economic Integration among Asian Developing Countries. Journal of Economic Integration, 2010, vol. 25, no. 4, pp. 627-643.

36. Greene W. Export Potential for U.S. Advanced Technology Goods to India Using a Gravity Model Approach. Washington, US International Trade Commission, 2013. 43. p. Available at: https://www.usitc.gov/publications/332/EC201303B.pdf (accessed 26.10.2022).

Дополнительные библиографические источники и материалы

1. Russia’s Foreign Policy in the Pacific Region. Security Index: A Russian Journal on International Security, 2011, vol. 17, iss. 2, pp. 47-61.

2. UNCTAD Statistics. Available at: https://unctad.org/statistics (accessed 31.10.2022).

3. World Bank’s World Development Indicators Dataset. Available at: https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators(accessed 31.10.2022).

4. GeoDist Database (CEPII). Available at: http://www.cepii.fr/CEPII/en/bdd_modele/bdd_modele_item.asp?id=6 (accessed 31.10.2022).

5. Russia’s and the EU’s Sanctions: Economic and Trade Effects, Compliance and the Way forward. Strasbourg, European Parliament. Directorate-General for External Policies, October 2017, no. PE 603.847. 57 p.