Свои или чужие? Трансформация приграничных практик и отношение к соседям в Белгородской и Ростовской областях России после 2014 г.

В статье рассматривается, как вооруженный конфликт на востоке Украины и резкое ухудшение официальных отношений между Россией и Украиной повлияли на обстановку и повседневную жизнь населения приграничных городов Ростовской (Гуково, Донецк, Матвеев Курган) и Белгородской (Грайворон, Шебекино) областей РФ. На основе серии глубинных интервью с местными жителями и представителями муниципальных властей были изучены динамика трансграничных практик после 2014 г., а также отношение людей к границе, ее режиму, соседям и соседнему государству. Исследование показало, что кардинальное изменение трансграничных практик и прежних добрососедских отношений, усилив периферизацию небольших приграничных городов и затруднив коммуникации, привело к превращению линии на карте, разделяющей территории двух государств, в границу, воспринимаемую и ощущаемую в повседневной жизни. Было выявлено, что на проанализированных участках идут схожие процессы трансформации – преобразование довольно интегрированного пограничья в сосуществующие приграничные полосы, – но вызваны они разными факторами (на одном участке ужесточением режима границы и напряжением в отношениях; на другом – страхом войны, беженцами и непризнанным статусом ЛНР и ДНР).

Ключевые слова

Украина, ЛНР, ДНР, российско-украинское пограничье, граница, трансграничные практики, повседневная жизнь, восприятие соседей

Источник финансирования

Государственное задание Министерства науки и высшего образования Российской Федерации [номер госрегистрации № АААА-А19-119022190170-14] (проект № 0148-2019-0008) Deutsche Forschungsgemeinschaft, https://doi.org/10.13039/501100001659 [EXC 2055] Российский научный фонд, https://doi.org/10.13039/501100006769 [проект № 19-17-00232]

Получено

18.02.2021

Дата публикации

25.02.2021

Кол-во символов

49028

Цитировать

ГОСТ	Зотова М. В. , Гриценко А. А. , фон Лёвис С. Свои или чужие? Трансформация приграничных практик и отношение к соседям в Белгородской и Ростовской областях России после 2014 г. // Этнографическое обозрение – 2021. – №1 C. 124-144 [Электронный ресурс]. URL: http://ras.jes.su/ethnorev/s086954150013601-1-1 (дата обращения: 20.04.2024). DOI: 10.31857/S086954150013601-1
MLA	Zotova, Maria, Gritsenko, Anton, von Löwis, Sabine "Insiders or Strangers? Changing Cross-Border Practices and Attitudes Towards Neighbors in Belgorod and Rostov Regions of Russia after 2014 [Svoi ili chuzhie? Transformatsiia prigranichnykh praktik i otnoshenie k sosediam v Belgorodskoi i Rostovskoi oblastiakh Rossii posle 2014 g.]." Etnograficheskoe obozrenie 1 (2021):124-144. DOI: 10.31857/S086954150013601-1
APA	Zotova M., Gritsenko A., von Löwis S. (2021). Insiders or Strangers? Changing Cross-Border Practices and Attitudes Towards Neighbors in Belgorod and Rostov Regions of Russia after 2014 [Svoi ili chuzhie? Transformatsiia prigranichnykh praktik i otnoshenie k sosediam v Belgorodskoi i Rostovskoi oblastiakh Rossii posle 2014 g.]. Etnograficheskoe obozrenie (1), pp.124-144 DOI: 10.31857/S086954150013601-1

100 руб.

При оформлении подписки на статью или выпуск пользователь получает возможность скачать PDF, оценить публикацию и связаться с автором. Для оформления подписки требуется авторизация.

Оператором распространения коммерческих препринтов является ООО «Интеграция: ОН»

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной.


1	Включение Крыма в состав России и военные действия на востоке Украины привлекли внимание мирового сообщества к российско-украинским отношениям. Политический кризис существенно изменил ситуацию и на российско-украинской границе, сделав последнюю более осязаемой и поместив жителей приграничья в новую повседневную реальность (Grinchenko, Mikheieva 2018; Fournier 2017). Отношения с соседями стали во многом определяться взаимными стереотипами, сложившимися под влиянием не этнокультурных, а экономических и политических факторов (Babintsev et al. 2016; Сапрыка и др. 2019).
2	Российско-украинское пограничье в ряду других, пожалуй, можно назвать одним из самых изучаемых на постсоветском пространстве (Колосов, Вендина 2011; Besier, Stoklosa 2017). Оно рассматривалось в первую очередь в связи с процессами национально-государственного строительства в России и на Украине, адаптацией населения и хозяйства к появлению новых государственных границ. В фокусе внимания исследователей находились проблемы приграничного сотрудничества (Колосов, Кирюхин 2001; Анисимов и др. 2013), политические и экономические отношения между странами и повседневные потребности людей (Бородина и др. 2009), через призму региональной и этнокультурной самоидентификации населения рассматривалось усиление социокультурной дифференциации пограничья (Крылов, Гриценко 2012; Zhurzhenko 2006; Бубликов 2019; Сапрыка и др. 2019). Исследования социологов показали, что только к началу 2010-х годов население российских и украинских приграничных районов в основном приспособилось к появлению границы между двумя странами и смирилось с ее существованием (Zhurzhenko 2013). Однако рутинизация границы не приводила к росту ее легитимности в глазах значительной части местных жителей (Там же), несмотря на конструирование разных национальных моделей идентичности и образов прошлого (Миллер 2008; Снежкова 2013; Гриценко, Крылов 2013).
3	На протяжении практически всего своего существования российско-украинское пограничье развивалось в составе одного государства. Единое пространство и отсутствие границ в советское время обеспечивали простоту перемещений: люди легко меняли место жительства, переезжали на территорию соседней республики работать или учиться. Трансграничные отношения и социальные представления о соседях складывались в условиях фактического отсутствия значимых барьеров для коммуникации. Повсеместное распространение разнообразных практик взаимодействия, особенности расселения и транспортного сообщения, свободное перемещение граждан способствовали формированию в приграничье тесных экономических, культурных и социальных связей (Попкова 2005) и определили ориентацию населения прилегающих к границе российских территорий на крупные украинские города – Харьков, Сумы, Донецк и Луганск (Колосов, Вендина 2011): люди ездили туда за товарами и услугами, учились там и работали.

Всего подписок: 0, всего просмотров: 1465

Оценка читателей: голосов 0

1. Анисимов А.М. и др. Приграничное сотрудничество регионов России, Беларуси и Украины: состояние и перспективы // Евразийская экономическая интеграция. 2013. № 4 (21). С. 76–96.

2. Бородина Н.Д., Бородина Т.Л. Как пересечь украинскую границу? // Гуманитарные ресурсы регионального развития (на примере естественно-природного и культурного наследия) / Ред. С.С. Артоболевский, Ю.А. Веденин, Л.М. Синцеров. М.: Эслан; ИП “Матушкина И.И.”, 2009. С. 345–355.

3. Бородина Т.Л., Волкова И.Н., Литвиненко Т.В. Российско-белорусско-украинские приграничные гуманитарные связи // Территория новых возможностей. Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. 2009. № 4 (4). С. 95–100.

4. Бубликов В.В. Особенности идентичности русско-украинского населения приграничных территорий России // Этнографическое обозрение. 2019. № 6. С. 138–157.

5. Гриценко А.А., Крылов М.П. Идентичность и политика сквозь призму украинского государственного строительства (Круглый стол: “Современное состояние и перспективы внутриполитического развития Украины: основные сценарии”) // Мировая экономика и международные отношения. 2013. № 9. С. 99.

6. Зотова М.В., Гриценко А.А., Себенцов А.Б. Повседневная жизнь в российском пограничье: мотивы и факторы трансграничных практик // Мир России – Universe of Russia. 2018. Т. 27. № 4. С. 56–77.

7. Ильин В.И. Драматургия качественного полевого исследования. СПб.: Интерсоцис, 2006.

8. Колосов В.А., Вендина О.И. (ред.) Российско-украинское пограничье: двадцать лет разделенного единства. М.: Новый хронограф, 2011.

9. Колосов В.А. (ред.) Российское пограничье: вызовы соседства. М.: ИП “Матушкина И.И.”, 2018.

10. Колосов В.А., Кирюхин А.М. Приграничное сотрудничество в российско-украинских отношениях // Полития. 2001. № 1. С. 141–165.

11. Крылов М., Гриценко А. Региональная и этнокультурная идентичность в российско-украинском и российско-белорусском порубежье: историческая память и культурные трансформации // Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. 2012. № 2. С. 28–42.

12. Миллер А.И. Прошлое и историческая память как факторы формирования дуализма идентичностей в современной Украине // Политическая наука. 2008. № 1. С. 83–100.

13. Попкова Л.И. География населения российско-украинского приграничья. Смоленск: Универсум, 2005.

14. Сапрыка В.А., Бабинцев В.П, Вавилов А.Н. Россия и Украина: противоречия постсоветского приграничного хронотопа // Вестник российской нации. 2019. № 3 (67). C. 59–69.

15. Снежкова И.А. Механизмы построения новой национальной идентичности в Украине // Трансформация этнической идентичности в России и в Украине в постсоветский период / Отв. ред. И.А. Снежкова. М.: ИЭА РАН, 2013. С. 196–222.

16. Babintsev V.P., Borisov G.A., Kolpina L.V., Reutov E.V. Impact of the Russia-Ukraine Crisis on Ethno-National Stereotypes of the Residents of Russian/Ukrainian Border Regions // Man in India. 2016. Vol. 96 (10). P. 3429–3439.

17. Berg E. Deconstructing Border Practices in the Estonian – Russian Borderland // Geopolitics. 2000. Vol. 5. No. 3. P. 78–98.

18. Besier G, Stoklosa K. (eds.) Neighbourhood Perceptions of the Ukraine Crisis: From the Soviet Union into Eurasia? L.: Routledge, 2017.

19. Fournier A. From Frozen Conflict to Mobile Boundary: Youth Perceptions of Territoriality in War-Time Ukraine // East European Politics & Societies. 2017. No. 32 (1). P. 23–55.

20. Ghosh S. Cross-Border Activities in Everyday Life: The Bengal Borderland // Contemporary South Asia. 2011. No. 19. P. 49–60.

21. Glaser B.G., Strauss A.L. The Discovery of Grounded Theory: Strategies for Qualitative Research. Chicago: Aldine, 1967.

22. Grinchenko G., Mikheieva O. From Contact Zone to Battlefield Area: (Un)Real Borders of (Un)Declared War in Eastern Ukraine, 2014–2016 // Post-Cold War Borders: Reframing Political Space in the EU’s Eastern Europe / Eds. J. Laine, I. Liikanen, J.W. Scott. L.: Routledge, 2018. P. 169–188.

23. Jansen S. People and Thigs in the Ethnography of Borders: Materializing the Division of Sarajevo // Social Anthropology. 2013. No. 21 (1). P. 23–37.

24. Kolosov V. Border Studies: Changing Perspectives and Theoretical Approaches // Geopolitics. 2005. No. 10. P. 1–27.

25. Kolosov V., Scott J. Selected Conceptual Issues in Border Studies // Belgeo. 2013. No. 4. P. 9–21.

26. Kolosov V.A., Zotova M.V., Sebentsov A.B. Structural Features of the Economy and Gradients of Socioeconomic Development of the Border Regions of Belarus, Russia, and Ukraine // Regional Research of Russia. 2014. Vol. 4. No. 4. С. 286–300.

27. Konrad V. et al. The Language of Borders // Handbook of the Changing World Language Map / Eds. S. Brunn, R. Kehrein. Berlin: Springer, 2019. P. 1–17.

28. Kvale S. InterViews: An Introduction to Qualitative Research Interviewing. Thousand Oaks: Sage Publications, 1996.

29. Laine J., Liikanen I., Scott J.W. (eds.) Post-Cold War Borders: Reframing Political Space in the EU’s Eastern Europe. L.: Routledge, 2018.

30. Lamont M., Molnár V. 2002. The Study of Boundaries in the Social Sciences // Annual Review of Sociology. 2002. No. 28. P. 167–195.

31. Martínez O.J. Border People: Life and Society in the US-Mexico Borderlands. Tucson: University of Arizona Press, 1994.

32. Merkens H. Auswahlverfahren, Sampling, Fallkonstruktion // Qualitative Sozialforschung / Hrsg. U. Flick, E.V. Kardorff, I. Steinke. Hamburg: Rowohlt, 2019. P. 286–299.

33. Newman D. Borders and Bordering Towards an Interdisciplinary Dialogue // European Journal of Social Theory. 2006. No. 9 (2). P. 171–186.

34. Newman D. Contemporary Research Agendas in Border Studies: An Overview // Ashgate Research Companion to Border Studies / Ed. D. Wastl-Water. Oxford: Ashgate Publishers, 2011. P. 33–47.

35. Newman D., Paasi A. Fences and Neighbours in the Postmodern World: Boundary Narratives in Political Geography // Progress in Human Geography. 1998. Vol. 22. No. 2. P. 186–207.

36. Paasi A. Bounded Spaces in a “Borderless World”: Border Studies, Power and the Anatomy of Territory // Journal of Power. 2009. Vol. 2. No. 2. P. 213–234.

37. Paasi A., Prokkola E.K. Territorial Dynamics, Crossborder Work and Everyday Life in the Finnish-Swedish Border Area // Space and Polity. 2008. Vol. 12. No. 1. P. 13–29.

38. Pfoser A. Between Security and Mobility: Negotiating a Hardening Border Regime in the Russian-Estonian Borderland // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2015. Vol. 41. No. 10. P. 1684–1702.

39. Prokkola E.K. Unfixing Borderland Identity: Border Performances and Narratives in the Construction of Self // Journal of Borderlands Studies. 2009. No. 24 (3). P. 21–38.

40. Scott J.W., Celata F., Coletti R. Bordering Imaginaries and the Everyday Construction of the Mediterranean Neighbourhood: Introduction to the Special Issue // European Urban and Regional Studies. 2019. Vol. 26 (1). P. 3–8.

41. Wilson T., Donnan H. Nation, State and Identity at International Borders: Border Identities: Nation and State at International Frontiers / Eds. T. Wilson, H. Donnan. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. P. 1–16.

42. Wilson T., Donnan H. Borders and Border Studies // A Companion to Border Studies / Eds. T. Wilson, H. Donnan. Chichester: Wiley-Blackwell, 2012. P. 1–25.

43. Zhurzhenko T. The New Post Soviet Borderlands: Nostalgia, Resistance to Changes, Adaptation: A Case Study of Three Near Border Villages, Kharkiv oblast, Ukraine // Border Crossings: Territory, Memory and History in North and East Europe / Ed. M. Hurd. Eslöv: Gondolin, 2006. P. 57–87.

44. Zhurzhenko T. “We Used to Be One Country”: Rural Transformations, Economic Asymmetries and National Identities in the Ukrainian-Russian Borderlands // Border Encounters: Asymmetry and Proximity at Europe’s Frontiers / Eds. J.L. Bacas, W. Kavanagh. Oxford: Berghahn, 2013. P. 193–214.

Свои или чужие? Трансформация приграничных практик и отношение к соседям в Белгородской и Ростовской областях России после 2014 г.

Оглавление