Опасное природопользование: рыбные ресурсы и ностальгия по государству в Баренц-регионе

 
Код статьиS086954150006189-7-1
DOI10.31857/S086954150006189-7
Тип публикации Статья
Статус публикации Опубликовано
Авторы
Должность: Научный сотрудник Центра социальных исследований Севера
Аффилиация: Европейский университет в Санкт-Петербурге
Адрес: ул. Гагаринская 6/1а, Санкт-Петербург, 191187, Россия
Название журналаЭтнографическое обозрение
Выпуск№4
Страницы13-28
Аннотация

В статье рассматриваются практики частного неформального природопользования, осмысляемые жителями приморского поселка в дискурсе о государстве, власти и формах контроля. “Мозаика” ресурсной экономики сообщества включает добычу рыбы и морепродуктов, освоение участков земли, доступ к реке и морю, а также взаимодействие с туристами, чье появление в поселке меняет сложившееся поле природопользования. Особое внимание уделяется практикам обменных отношений и ситуативным конфликтам с представителями организаций, контролирующих рыбодобычу. Трансформации механизмов управления поселком и опыт освоения ресурсов в ранние постсоветские годы сформировали у изучаемого сообщества устойчивое ощущение опасности и неупорядоченности социальной жизни в целом и природопользования в частности. Напряжение между ощущаемым неприсутствием государства и гиперуправлением обусловливает актуальность риторики бесправности местных жителей и ностальгические нарративы, посредством которых критикуется современная форма государственности и утверждается идеал тотального контроля советского градообразующего предприятия.

Ключевые слованеформальное природопользование, рыбные ресурсы, антропология государства, ностальгия, туризм, дискурс-анализ, Баренц-регион
Источник финансированияИсследование проведено при финансовой поддержке следующих организаций и грантов: Фонд поддержки социальных исследований “Хамовники” [№ 2016-009, 2017-2018] РФФИ, https://doi.org/10.13039/501100002261 [17-33-01057]
Дата публикации11.09.2019
Кол-во символов49464
Цитировать  
100 руб.
При оформлении подписки на статью или выпуск пользователь получает возможность скачать PDF, оценить публикацию и связаться с автором. Для оформления подписки требуется авторизация.

Оператором распространения коммерческих препринтов является ООО «Интеграция: ОН»

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной.
1 В августе 2017 г. самодеятельный хор п. Бережной выступал на ежегодном Дне коренных народов. Как и на большинстве российских территорий, в Баренц-регионе ансамблевая и декоративно-прикладная культурно-досуговая деятельность формирует устойчивые социальные сети — и тем не менее не все регулярные участники фестивалей знакомы друг с другом. Руководитель хора Бережного, заинтересованная привлечением новых самодеятельных артистов к своим поселковым мероприятиям, была вовлечена в переговоры с коллегами, когда одна из саамских исполнительниц обратилась к ней с вопросом: “Бережной, чего рыбы не привезли?”. На что руководитель сразу же ответила: “Нет рыбы, нельзя ловить. Ничего нельзя на этом белом Севере! Мужики только исподтишка ловят” (ПМА 2017). Фрагмент устойчивого презентационного текста Бережного, подходящий и для других “рыбных” поселков региона, вполне удовлетворил инициатора диалога своим соответствием общепринятым представлениям о локальной рыбодобыче. Этикетное отрицание практики через указание на отсутствие ресурса (“нет рыбы”) входит в привычное противоречие с реальной — чаще всего скрытой — рыбной ловлей и признанием ее в качестве эксплицитного знака доверия партнеру по коммуникации (“мужики только исподтишка ловят”). Наконец, особенно показательно двукратное употребление предикатива нельзя, содержащего в данном случае нелокализованную агентность — запрещающее действие, отсылающее опять же к расхожему представлению о злой воле, лишающей сообщество возможности добывать рыбу. Несмотря на грамматическую безличность конструкции, коммуниканты разделяли воображение неназванного агента запрета — государство.
2

В предложенной статье я рассмотрю практики неформального природопользования, характерные для сообщества небольшого п. Бережной, и отношения этого сообщества с тем, что в различных ситуациях категоризируется как государство. Бережной1 расположен в Баренц-регионе в 100 км от регионального центра, с которым связан частично асфальтовой, частично грунтовой дорогой. Муниципальное образование (МО) Бережной составляют два населенных пункта — Старый Бережной и Новый Бережной; по данным местной администрации на апрель 2017 г. всего в них проживал 851 человек (179 и 672 соответственно), в т.ч. около 400 пенсионеров и 114 детей в возрасте до 18 лет (ПМА 2017). Социальная инфраструктура рассредоточена между двумя поселками: в Новом расположены средняя школа (11 классов), детский сад, библиотека, аптека, администрация, православный приход, отделение почты и сбербанка, а также четыре частных магазина; в Старом находится Дом культуры, отделение библиотеки и два магазина. Кроме того, на территории МО функционируют несколько гостиниц, туристический комплекс, хостел, а также развиваются проекты базы отдыха и дайвингового центра. Полевую работу в Бережном я проводила в общей сложности в течение четырех месяцев — в 2012 г. (летом), в 2013 г. (зимой), в 2017 и 2018 гг. (летом). В этот период жители поселка были трудоустроены в локальных бюджетных учреждениях, на расположенной неподалеку ГЭС, на “ферме” в Старом Бережном (скромной наследнице колхоза советского времени), на рыбном заводе, с перебоями функционировавшем до 2017 г., или числились официально безработными. Подобная конфигурация занятости резко контрастировала с ситуацией советского времени, когда местное население работало на нескольких “градообразующих” предприятиях — в колхозе Старого Бережного и в судоремонтных мастерских Нового, — контролировавших поселковую инфраструктуру. Закрытие или деградация предприятий в 1990-е — начале 2000-х годов привели к ряду инфраструктурных катастроф, а также к резкому изменению форм занятости населения, в частности к массовому обращению к неформальной добыче природных ресурсов (таких как рыба или краб), продолжающейся и в настоящее время. Многими жителями экономическая ситуация в ранние постсоветские годы устойчиво оценивается как уход государства из поселка; некоторые из них считают, что государство в Бережном продолжает не существовать и сейчас.

1 В целях анонимности названия всех упоминаемых населенных пунктов и имена жителей изменены; название административно-территориальной единицы не указывается.

Всего подписок: 4, всего просмотров: 1351

Оценка читателей: голосов 0

1. Ссорин-Чайков Н. Гоббс в Сибири: социальная жизнь государства (из книги “Социальная жизнь государства в северной Сибири”) // Социология власти. 2012. № 4–5 (1). С. 155–187.

2. Фуко М. Искусство государственного управления // Фуко М. Интеллектуалы и власть. Избранные политические статьи, выступления и интервью. Ч. II. М.: Праксис, 2005. С. 183–211.

3. Хамфри К. Суверенитет и повседневность: “система” маршрутных такси в столице Бурятии // Хамфри К. Постсоветские трансформации в азиатской части России. Антропологические очерки. М.: Наталис, 2010. С. 254–279.

4. Angé O., Berliner D. Anthropology of Nostalgia — Anthropology as Nostalgia: Introduction // Anthropology and Nostalgia / Eds. O. Angé, D. Berliner. N.Y.: Berghahn Books, 2014. P. 1–15.

5. Dunn E. Postsocialist Spores: Disease, Bodies, and the State in the Republic of Georgia // American Ethnologist. 2008. Vol. 35 (2). P. 243–258.

6. Gigova I. The Good Life and Post-Communist Nostalgia // East European Politics. 2013. Vol. 29. No. 4. P. 536–542.

7. Greenberg J. On the Road to Normal: Negotiating Agency and State Sovereignty in Postsocialist Serbia // American Anthropologist. 2011. Vol. 113. No. 1. P. 88–100.

8. Gupta A. Blurred Boundaries: The Discourse of Corruption, the Culture of Politics, and the Imagined State // American Ethnologist. 1995. Vol. 22. No. 2. P. 375–402.

9. Jansen S. Hope For/Against the State: Gridding in a Besieged Sarajevo Suburb // Ethnos. 2014. Vol. 79 (2). P. 238–260.

10. Hampshire K., Bell S., Wallace G., Stepukonis F. “Real” Poachers and Predators: Shades of Meaning in Local Understandings of Threats to Fisheries // Society & Natural Resources. 2004. Vol. 17 (4). P. 305–318.

11. Humphrey C. “Icebergs”, Barter, and the Mafia in Provincial Russia // Anthropology Today. 1991. Vol. 7. No. 2. P. 8–13.

12. Kim J. Landscape, Memory, and the “Gaze of Others”: Becoming Nostalgic Subjects in a Post-Ingenio Cuban Village // Asian Journal of Latin American Studies. 2016. Vol. 29. No. 4. P. 1–24.

13. Kivland C.L. Unmaking the State in “Occupied” Haiti // PoLAR: Political and Legal Anthropology Review. 2012. Vol. 35. No. 2. P. 248–270.

14. Kojanic O. Nostalgia as a Practice of the Self in Post-Socialist Serbia // Canadian Slavonic Papers. 2015. Vol. 57. No. 3–4. P. 1–18.

15. Nakhshina M. “Without Fish, There Would Be Nothing Here”: Attitudes to Salmon and Identification with Place in a Russian Coastal Village // Journal of Rural Studies. 2012. Vol. 28 (2). P. 130–138.

16. Scott J.C. The Moral Economy of the Peasant: Rebellion and Subsistence in Southeast Asia. New Haven: Yale University Press, 1977.

17. Wilson E. Est’ zakon, est’ i svoi zakony: Legal and Moral Entitlements to the Fish Resources of Nyski Bay, North-Eastern Sakhalin // People and the Land: Pathways to Reform in Post-Soviet Siberia / Ed. E. Kasten. Berlin: Dietrich Reimer Verlag, 2002. P. 149–168.

Система Orphus

Загрузка...
Вверх