All
 
|
 
 


Parallel Science? The Jewish Historical-Ethnographic Commission and Jewish Studies during the Late Soviet Period
 
PIIS086954150005288-6-1
DOI10.31857/S086954150005288-6
Publication type Article
Status Published
Authors
Ulrike Huhn 
Affiliation: University Bremen
Address: Klagenfurter Str. 8, 28359, Bremen, Germany
Journal nameEtnograficheskoe obozrenie
Edition№3
Pages166-182
Abstract

After years of difficult conditions for Jewish Studies in the Soviet Union, a new Jewish Historical-Ethnographic Commission was founded in 1982. It was a daring undertaking, especially taking into account the fact that some of its members had applied for emigration to Israel and took part in the independent Jewish movement. However, other founding members were reputable colleagues of the Institute of Ethnography, the Soviet Academy of Sciences, who, in addition to their work for the Jewish commission, did research on other ethnographic subjects. In 1982, the Commission convinced the only Yiddishlanguage Soviet journal “Sovetish Heymland” to launch a special section on Jewish ethnography. “Sovetish Heymland” was originally meant to propagate USSR’s liberal attitude towards its Jews and thus to serve as a Soviet soft power tool. Despite the distrust of, and surveillance by, the state, Jewish commission’s members of the Jewish movement used the state’s official structures, such as “Sovetish Heymland” and the Academy of Sciences, to recover the heritage of its predecessor in archives and museums and to conduct field research in remote areas of the Soviet Union. In doing so, it served both as a platform for exchange and as a starting point for some future professionals in Jewish studies.

KeywordsSoviet Union, Judaica, Jewish studies, Jewish emigration, Human Rights movement, history of ethnography, perestroika
Publication date16.06.2019
Number of characters45131
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной

Table of contents

Крушение надежд: сорванный симпозиум 1976 г.
Выход из тени: от Географического общества до Еврейской историко-этнографической комиссии
Фактическая деятельность: встречи, исследования и публикации комиссии
На обочине: позиция членов Еврейской этнографической комиссии, работавших в академии наук
* * *
1

* Данная статья была первоначально подготовлена под названием “Parallele Wissenschaft. Die Jüdische Historisch-Ethnographische Kommission und Judaistik in der späten Sowjetunion” для публикации на немецком языке в издании “Jahrbuch des Dubnow-Instituts/Dubnow Institute Yearbook” (№ XVIII, 2019).
2 Какое место занимали иудаистические исследования в позднесоветский период? С этим вопросом столкнулись в равной степени как еврейские ученые, так и пред- ставители независимого еврейского движения, стремившиеся изучить историю и образ жизни различных иудейских групп СССР. Итогом антисемитских кампаний позднего сталинизма стал закат иудаики, расцвет которой пришелся на начало XX в. (Veidlinger 2016; Куповецкий 2017). Ее бывшие представители либо стали жертвами различных волн государственного террора в Советском Союзе, либо не пережили Холокост. Лишь немногие из них после смерти Сталина в 1953 г. все еще занимались научной деятельностью, однако уже не иудаикой.
3 Только в условиях “оттепели” с середины 1950-х годов снова стали возможны иудаистические исследования, тем не менее они были ограничены античной и сред- невековой историей или направлены на изучение лингвистических вопросов. Не- давняя же история евреев (особенно касающаяся их положения в Российской импе- рии на последнем этапе ее существования и в Советском Союзе) оставалась под за- претом в советских исследовательских институтах.
4 После Шестидневной войны 1967 г. между Израилем и соседними арабскими странами советский государственный и партийный аппарат породил совсем другую — “официально-пропагандистскую” (Чарный 2004: 133) — ветвь иудаики. Неко- торые ее представители были непосредственно связаны с партийной системой, а идеологической базой их исследований стала конфронтация с Израилем. Иногда их публикации носили откровенно антисемитский характер (Иванов 1969).
5 За пределами академий и университетов вопросами поздней еврейской истории и этнографии начали заниматься представители независимого еврейского движе- ния, сложившегося в конце 1960-х годов, его целью было добиться права на выезд в Израиль. Небольшие неофициальные кружки, примыкавшие к движению (пре- имущественно в Москве и Ленинграде), сформировали третье исследовательское направление помимо “официальной” тематически ограниченной академической иу- даики и идеологизированной “пропагандистской” конфронтации с Израилем. Од- нако эти объединения страдали от нехватки ресурсов и возможностей (Чарный 2004: 133–136; Крупник 1992: 29).
6 В этой “пустыне” (согласно ретроспективному описанию одного из членов — учредителей комиссии Игоря Крупника; см.: Крупник 1992: 28) в начале 80-х годов ХХ в. небольшая группа энтузиастов сумела создать если не цветущий оазис, то по меньшей мере зеленый островок — Еврейскую историко-этнографическую ко- миссию (ЕИЭК). Ее основание в 1982 г. в Москве было смелым предприятием. Тем не менее, несмотря на сложные условия, инициаторам создания ЕИЭК удалось объ- единить ученых из разных институтов и исследовательских групп (которые до этого практически не имели связей друг с другом) в единую сеть, просуществовавшую вплоть до конца 1980-х годов. Своим названием основатели ЕИЭК сознательно свя- зывали себя с дореволюционным Еврейским историко-этнографическим обществом в Санкт-Петербурге, с его наследием и целями. Как и их предшественники, они стремились создать научно обоснованную и в то же время публичную и доступную для всех иудаику.

Number of purchasers: 3, views: 1691

Readers community rating: votes 0 

1. Arutyunov, S.A., I.I. Krupnik, and M.A. Chlenov. 1982. Kitovaia alleia: drevnosti ostrovov proliva Seniavina [Whalebone Alley: The Antiquities of the Seniavin Strait Islands]. Moscow: Nauka.
2. Beckerman, G. 2010. When They Come for Us, We’ll Be Gone: The Epic Struggle to Save Soviet Jewry.
Boston: Mariner Books.
3. Blady, K. 2000. Jewish Communities in Exotic Places. Northvale: Jason Aronson.
4. Charny, S. 2004. Pozdnesovetskaia i postsovetskaia iudaika [Late Soviet and Post-Soviet Jewish Studies]. In Materialy Odinnadtsatoi ezhegodnoi mezhdunarodnoi mezhdistsiplinarnoi konferentsii po
iudaike [Proceedings of the Eleventh Annual International Interdisciplinary Conference on Jewish Studies], edited by R.M. Kaplanov, 2: 133–162. Moscow: Institut slavianovedeniia RAN.
5. Chernin, V.Yu. 1983. O poiavlenii etnonima “krymchak” i poniatiia “krymchakskii iazyk”. In Geografiia i kul’tura etnograficheskikh grupp tatar v SSSR [Geography and Culture of Tatar Ethnographic Groups in USSR], edited by I.I. Krupnik, 93–104. Moscow: Moskovskii filial Geograficheskogo obshchestva SSSR.
6. Chlenov, M.A. 1982. Yidn in der sovetnfarband [Jews in the Soviet Union]. In Sovetish Hejmland 7:
99–103.
7. Eichwede, W. 2010. “Entspannung mit menschlichem Antlitz”. KSZE, Menschenrechte und Samizdat [“Detente with a Human Face”. CSCE, Human Rights and Samizdat]. Osteuropa 11 (60):
59–83.
8. Estraikh, G. 2004. The Portrayal of Palestinian Arabs in the Moscow Yiddish Monthly “Sovetish
Heymland”. In Jews, Muslims, and Mass Media: Mediating the “Other”, edited by T. Parfitt and
Yu. Egorova, 133–143. London: RoutledgeCurzon.
9. Estraikh, G. 2008. Yiddish in the Cold War. London: Routledge.
10. Khazanov, A. 1989. The Krymchaks. A Vanishing Group in the Soviet Union: To the Memory of L.I. Kaia.
Jerusalem: The Hebrew University of Jerusalem.
11. Khazanov, A.M. 1975. Sotsial’naia istoriia skifov. Osnovnye problemy razvitiia drevnikh kochevnikov
evraziiskikh stepei [Social History of the Scythians. Main Problems of the Development of Ancient Nomads in the Eurasian Steppe]. Moscow: Nauka.
12. Komaromi, A. 2010. Jenseits von Gutenberg. Die Dynamik der dissidentischen Öffentlichkeit [Beyond
Gutenberg. The Dynamic of the Dissident Public]. Osteuropa 11 (60): 43–57.
13. Kosharovsky, Y. 2017. “We Are Jews Again”: Jewish Activism in the Soviet Union. New York: Syracuse.
14. Krupnik, I.I. 1982. Problemen fun ėtnografišer foršung ba di idn in FSSR [Problems of Ethnographic
Research of Jews in USSR]. Sovetish Hejmland 8: 137–145.
15. Krupnik, I.I., ed. 1985. Malye i dispersnye etnicheskie gruppy v Evropeiskoi chasti SSSR: geografiia rasseleniia i kul’turnye traditsii [Small and Disperse Ethnic groups in the European part of USSR:
Geography, Settlement and Cultural Traditions]. Moscow: Geograficheskoe obshchestvo SSSR.
16. Krupnik, I.I. 1992. Problemy etnograficheskogo izucheniia evreev v SSSR: vosem’ let spustia (1982–
1989) [Problems of Ethnographic Research of Jews in the Soviet Union: Eight Years Later (1982–
1989)]. In Istoricheskie sud’by evreev v Rossii i SSSR: nachalo dialoga [Historical Fates of Jews in
Russia and the Soviet Union: Beginning of a Dialogue], edited by I.I. Krupnik, 28–40. Moscow:
Evreiskoe istoricheskoe obshchestvo.
17. Krupnik, I.I. 2017. Kak my zanimalis’ istoriei… i etnografiei: k 35-letiiu Evreiskoi istoriko-etnograficheskoi komissii, 1981–1990 gg. [How We Practiced History… and Ethnography: To the
35th Anniversary of the Jewish Historical and Ethnographic Commission, 1981–1990]. In Sovetskaia iudaika: istoriia, problematika, personalii [Soviet Judaica: History, Problems, Persons], edited by M. Kupovetskii, 286–360. Jerusalem; Moscow: Gesharim; Mosty kul’tury.
18. Krupnik, I.I., and M.S. Kupovetskii. 1988. Lakhlukhi — kurdistanskie evrei v SSSR [Lakhlukhi —
Kurdistan Jews in the Soviet Union]. Sovetskaia etnografiia 2: 102–111.
19. Kupovetskii, M.S., ed. 2017. Sovetskaia iudaika: istoriia, problematika, personalii [Soviet Judaica: History, Problems, Persons]. Jerusalem; Moscow: Gesharim; Mosty kul’tury.
20. Kupovetskii, M.S. 1983. Dinamika chislennosti i rasselenie karaimov i krymchakov za poslednie dvesti let [Dynamics of Population and Settlement of Karaites and Krymchak in the last 200 years].
In Geografiia i kul’tura etnograficheskikh grupp tatar v SSSR [Geography and Culture of Tatar
Ethnographic Groups in USSR], edited by I.I. Krupnik, 75–93. Moscow: Moskovskii filial Geograficheskogo obshchestva SSSR.
21. Kupovetsky, M. 2007. Aron Vergelis: Survivor of the Destruction of Soviet Yiddish Culture, 1949–
1953. Jews in Russia and Eastern Europe 1: 40–94.
22. Mochalova, V. 2011. Jewish Studies in Russia in the Post-Communist Era. Journal of Modern Jewish
Studies 1: 119–133.
23. Nathans, B. 2015. Talking Fish: On Soviet Dissident Memoirs. Journal of Modern History 87: 579–
614.
24. Nathans, B., and K. Platt. 2011. Socialist in Form, Indeterminate in Content: The Ins and Outs of
Late Soviet Culture. Ab Imperio 2: 301–324.
25. Pospelov, E.M., ed. 1987. Etnicheskie gruppy v gorodakh Evropeiskoi chasti SSSR. Formirovanie, rasselenie, dinamika kul’tury [Ethnic groups in the Cities of the European Part of USSR. Formation,
Settlement, Cultural Dynamics]. Moscow: MFGO.
26. Prestina, L.F. 2005. Slovar’ zapreshchennogo yazyka. K 125-letiiu F.L. Shapiro [Dictionary of a forbidden language]. Minsk: MET.
27. Shcharansky, A. 1998. Fear No Evil. The Classic Memoir of One Man’s Triumph over a Police State.
New York.
28. Uehling, G. 2004. Beyond Memory. The Crimean Tatars’ Deportation and Return. New York: Palgrave
Macmillan.
29. Veidlinger, J., ed. 2016. Going to the People. Jews and the Ethnographic Impulse. Bloomington: Indiana
University Press.
30. von Saal, Y. 2014. KSZE-Prozess und Perestroika in der Sowjetunion. Demokratisierung, Werteumbruch
und Auflösung 1985–1991 [CSCE and Perestroika in the Soviet Union. Democratization, Upheaval of Values and Dissolution 1985–1991]. München: Walter de Gruyter.
31. Wüstenberg, J. 2009. Vom alternativen Laden zum Dienstleistungsbetrieb: The Berliner Geschichtswerkstatt — A Case Study in Activist Memory Politics. German Studies Review 3: 590–618.
32. Yurchak, A. 2006. Everything Was Forever, Until It Was No More. The Last Soviet Generation. Princeton: Princeton University Press.

Система Orphus

Loading...
Up