Все
 
 
 


Берлин и Бахтин: плюрализм, полифония и критика релятивизма
 
Код статьиS004287440007523-0-1
DOI10.31857/S004287440007523-0
Тип публикации Статья
Статус публикации Опубликовано
Авторы
Грановская Ольга Леонидовна 
Аффилиация: Школа искусств и гуманитарных наук Дальневосточного федерального университета
Адрес: Российская Федерация, Владивосток
Название журналаВопросы философии
ВыпускВыпуск №12
Страницы41-51
Аннотация

В статье исследуется проблема единства русской философии и ее встроенности в общемировой смысловой контекст через сопоставление концепций плюрализма ценностей и полифонии, лежащих в основании мировоззрений двух мыслителей – И. Берлина и М. Бахтина. Выявляются точки их интеллектуальных пресечений: антидогматизм, плюрализм, историзм. Осмысливается отношение И. Берлина и М. Бахтина к одной из центральных эпистемологических проблем – релятивизму, являющемуся неизбежным следствием признания множественности мира. И Бахтин, и Берлин не платоники и не эссенциалисты, в их рассуждениях присутствует как универсалистский, так и анти-универсалистский элементы, поэтому их обоих часто причисляют к релятивистскому лагерю. Однако сами они постоянно сопротивлялись этому определению ради самих себя и ради своих философских героев. Автор демонстрирует общность их аргументов против релятивизма, а так же способы их осмысления проблемы истинности и объективности для плюралистических мировоззрений. В основе их концептуальных построений лежит идея интерсубъективности, выраженная в понятиях «общий горизонт ценностей» (И. Берлин) и «Другой» (М. Бахтин). Еще одно общее для Берлина и Бахтина методологическое требование: сохранение исторической дистанции между субъектом и объектом исследования. Историзм проявляется также в постоянном «разговоре» с персонифицированным адресатом или «вторым субъектом». Бахтина и Берлина объединяет стиль, выросший из общего понимания философии, как результата деятельности активной и самосозидающей личности. Они считали, что объективная согласованность и непротиворечивость идей появляется в результате их проговаривания.

Ключевые словаRussian philosophy, M. Bakhtin, I. Berlin, polyphony, value pluralism, antidogmatism, critic of relativism
Источник финансированияРабота выполнена при финансовой поддержке РФФИ. Проект № 18-011-01132 «Перекрестки культур: европейская философия с русскими корнями (на примере творчества А. Койре, А. Кожева и И. Берлина)».
Получено10.12.2019
Дата публикации11.12.2019
Кол-во символов32474
Цитировать  
100 руб.
При оформлении подписки на статью или выпуск пользователь получает возможность скачать PDF, оценить публикацию и связаться с автором. Для оформления подписки требуется авторизация.

Оператором распространения коммерческих препринтов является ООО «Интеграция: ОН»

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной.
1 М. Бахтина и И. Берлина, не только как мыслителей, но и как преподавателей, прежде всего, объединяет интерес к природе и методологии гуманитарных наук, где релятивизм всегда имеет педагогический аспект. Историк, если не хочет стать простым компилятором, должен спрашивать себя не только о том, что произошло, но и думать о том, как видят эту ситуацию представители различных культур и обладатели противоположных взглядов [Berlin 2000b, 49]. Критика фундаментализма и монизма – одна из основных черт современной философии – остро ставит необходимость ответа на вопросы, долгое время волновавшие антропологов и преподавателей языка. Может ли субъект в принципе научиться говорить на языке другого мира, выражать этот мир? Должен ли я забыть себя, свой язык и просто имитировать другого или же я должен непредвзято пропускать новое знание через фильтр моего прошлого, стараясь во всем сохранять уникальность своей индивидуальности?
2 Отвечая на данные вопросы в одном из эссе, И. Берлин обращается к философии истории Дж. Вико. Он подчеркивает, что вера в воображение, имажинативное сопереживание, «эмпатическое проникновение» [Berlin 1989, 6], свойственные Вико, являются одними из релевантных методов исторического познания. Однако даже вооружившись фантазией, осуществляя историческую реконструкцию, понимающий субъект не может полностью перенестись из своей социокультурной среды в ситуацию автора текста, т.е. достичь такого вживания понимающего в понимаемое, что между ними не остается зазора.
3 В 1970 г. по просьбе журнала «Новый мир» прокомментировать современные подходы к исследованию литературы и культуры Бахтин написал короткое открытое письмо, где одобрял множество методов, критиковал упрощающие структуралистские модели и в итоге отмечал: «Существует… неверное представление о том, что для лучшего понимания чужой культуры надо как бы переселиться в нее и, забыв свою, глядеть на мир глазами этой чужой культуры» [Бахтин 1986, 353]. Известное вживание в чужую культуру «есть необходимый момент в процессе ее понимания» [Там же], при этом всегда необходимо помнить о потенциальной опасности излишней эмпатической идентификации, поскольку если бы понимание сводилось к ней одной, то «оно было бы простым дублированием и не несло бы в себе ничего нового и обогащающего» [Там же].
4 Историчность, согласно Берлину и Бахтину, неотъемлемая характеристика нашего существования, и она принципиально не снимается. Таким образом, в теории познания релятивизм преодолевается историзмом. Основная особенность их исторического стиля – интенциональность. Вместо того, чтобы подобно многим своим современникам выстраивать эмпирическую реальность из частей опыта, у каждого из них были свои литературные и философские герои. У Берлина в число этих мыслителей входили уже упомянутый Дж. Вико, А. Герцен и отдельное место в нем занимал Лев Толстой. Для Бахтина истина проверяется в мирах Рабле, Гете, Достоевского. Такая методологическая тактика, конечно, возможна, но недостаточна. Когда «объект» изучения становится личным другом и понимается изнутри, тогда увеличивается и степень сочувствия его идеям. Противоречия начинают казаться привлекательными, плохой характер или суждения эпизодическими, а определенные черты изучаемого предмета совсем исчезают, не замечаются или просто забываются. Так, Герцен для Берлина это только лишь либеральный мыслитель середины XIX в. (см. об этом: [Kelly 2000, 10]), а не видный утопист этого периода. Подобным образом, Рабле для Бахтина не кто иной, как мятежный шут и хранилище энергии народа, но не гуманист эпохи Возрождения. Однако для Берлина и Бахтина сопереживание любимому герою более важно, нежели объективность. Это внимание к персонифицированному адресату или «второму субъекту» еще одна особенность, делающая их непревзойденными мыслителями диалогического стиля.

Всего подписок: 1, всего просмотров: 2020

Оценка читателей: голосов 0 

1. Emerson, Caryl (1999) web ? СIsaiah Berlin and Mikhail Bakhtin: Relativistic AffiliationsТ, Symploke, 7, 1Ц2 // https://www.jstor.org/stable/i40023966 
2. Holquist, Michael Dialogue of History and Poetics, http://russianway.rhga.ru/upload/main/09_Holquist.pdf  (Russian Translation, 1990)
3. Kelly, Aileen (2000) СA Revolutionary Without FanatismТ, Ab Imperio, 3?4, pp. 9?26.
4. Makhlin, Vitaly L. In the Mirror of Non-absolute Sympathy, http://russianway.rhga.ru/upload/main/12_Makhlin.pdf  (in Russian)
5. Rachels, James (2009) web ? СThe Challenge of Cultural RelativismТ // https://web.ics.purdue.edu/~drkelly/RachelsChallengeCulturalRelativism.pdf 
6. Sandel, Michael J. (1984) СIntroductionТ, Liberalism and Its Critics, New York University Press, N.Y, pp. 3?12.
7. Shchedrina, Tatiana G. (2015) СFeodor Stepun: Talk as a Form of Philosophical LifeТ, Voprosy Filosofii, Vol. 10 (2015), pp. 119Ц124 (In Russian).
8. Strauss, Leo (1961) web Relativism, http://dhspriory.org/kenny/PhilTexts/Strauss/Relativism.pdf  (Russian Translation, 2000)
9. Walzer, Michael (1986) СIntroductionТ, The Hedgehog and The Fox : An Essay on Tolstoy's View of History, Simon & Schuster, N.Y, pp. XII?XVII.
10. Williams, Bernard (1980) СIntroductionТ, Concepts and Categories, Oxford University Press, Oxford, pp. XVI?XVII.

Система Orphus

Загрузка...
Вверх