«Если существует наука, действительно нужная человеку, – писал Иммануил Кант, – то это та, которой я учу, а именно подобающим образом занять указанное человеку место в мире – и из которой можно научиться, каким надо быть, чтобы быть человеком» [Кант 1964, 206]. Таким образом, философия для Канта – это единственная истинная теория духовно-нравственного воспитания человеческого рода. Насколько правомерны эти притязания философии, высказанные одним из ее величайших творцов? Для развернутого ответа на этот вопрос целесообразно расчленить его на следующие проблемы.

Что касается первого из выделенных вопросов, то утвердительный ответ на него в принципиальном плане не вызывает сомнений. В то же время попытки его конкретизации порождают целую гамму сложных проблем, не поддающихся однозначному решению. Философия – один из наиболее сложных и далеких от обыденного сознания типов мировоззренческой рефлексии, связанный не только с использованием специфического языка и особых форм мышления, но и с особой установкой по отношению к действительности. Согласно тому же Канту, философской глубины постижения своей сущности (а значит, и возможности «подобающим образом занять достойное человека место» в бытии) человек может достигнуть, лишь обретя позицию вненаходимости по отношению к миру повседневного существования и к самому себе как эмпирическому существу. В соответствии с синтаксисом философского языка, сущность человека не совпадает с описанием его наличного бытия, фактического существования. Человек как проблема философии – это всегда некая предельная возможность, перспектива и задача, которые не могут быть получены эмпирически-дедуктивным способом. Мартин Хайдеггер утверждал, что философствование – это фундаментальное событие в человеческом бытии и вместе с тем это воронка, в которую затягивает человека, изгнанного из повседневности и загнанного в основу вещей своим же метафизическим вопрошанием. Калликл – персонаж одного из платоновских диалогов – поучает Сократа: если даже ты очень даровит, но посвящаешь философии все свое время, ты неизбежно останешься несведущ в законах своего города, в том, как вести с людьми деловые беседы – частные ли или государственного значения, в человеческих радостях, желаниях, нравах. «Такова истина, Сократ, и ты в этом убедишься, если бросишь, наконец, философию и приступишь к делам поважнее» (Горгий, 484 c).