Оценка реального уровня убийств и самоубийств в регионах России

 
Код статьиS013216250003753-1-1
DOI10.31857/S013216250003753-1
Тип публикации Статья
Статус публикации Опубликовано
Авторы
Аффилиация: Институт демографии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»
Адрес: Российская Федерация, Москва
Аффилиация: Институт демографии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»
Адрес: Российская Федерация, Москва
Название журналаСоциологические исследования
ВыпускНомер 1
Страницы116-126
Аннотация

Уровни смертности от убийств и самоубийств – индикатор благополучия общества и ценности человеческой жизни. После 2000-х гг. в России они демонстрируют уверенное снижение. Однако другой блок причин смерти, повреждения с неопределенными намерениями, являющийся резервуаром латентных убийств и самоубийств, стремительно растет и с 2014 г. превышает совокупный уровень смертности от убийств и самоубийств. В результате фактические данные об убийствах и самоубийствах оказываются недооцененными. Ситуация усугубляется, поскольку региональные практики кодирования причин смерти могут в значительной степени деформировать структуру смертности, отчего недостаточно простого пропорционального перераспределения повреждений с неопределенными намерениями внутри класса «Внешние причины заболеваемости и смертности» МКБ-10. Цель данной работы – оценить реальный уровень смертности от убийств и самоубийств с использованием модельного региона, в котором доля повреждений с неопределенными намерениями минимальна. Предложен алгоритм, позволяющий существенно уточнить решение задачи. Для отдельных регионов в зависимости от принятой гипотезы перераспределения повреждений с неопределенными намерениями продемонстрирован значимый недоучет конкретных причин смерти.

Ключевые словадемография, смертность от внешних причин, убийства, самоубийства, повреждения с неопределенными намерениями, реконструкция данных
Источник финансированияИсследование выполнено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2018 г.
Получено15.03.2019
Дата публикации15.03.2019
Кол-во символов20375
Цитировать   Скачать pdf Для скачивания PDF необходимо авторизоваться
1

Постановка проблемы.

2 Блок причин смерти «Повреждения с неопределенными намерениями» (ПНН), наряду с убийствами, самоубийствами и несчастными случаями, является частью класса «Внешние причины заболеваемости и смертности» Международной классификации болезней 10 пересмотра. Уровень смертности от ПНН в России, начиная с 1990-х гг., существенно вырос [Gavrilova et al., 2008; Смертность от внешних причин..., 2017].
3 Если в европейских странах, США и Японии стандартизованный коэффициент смертности (СКС) от ПНН с конца 1960-х гг. в среднем составлял 5 на 100 тыс. чел. у мужчин и 1 на 100 тыс. чел. у женщин, в России сохраняется десятикратное превышение в сравнении с другими странами [Васин, 2015; Смертность от внешних причин..., 2017]. Сейчас эта причина смерти бессменно лидирует среди внешних причин у женщин с 2005 г., а мужчин с 2010 г., когда она обогнала убийства у женщин и самоубийства у мужчин (рис. 1) [Юмагузин, 2017], а с 2014 г. она превышает совокупный уровень смертности от убийств и самоубийств. Исследователи считают эту причину «резервуаром» латентных самоубийств и особенно убийств [Иванова и др., 2013; Andreev et al., 2015]. На протяжении многих лет «минимизация потерь от социально значимых причин путем перевода их в латентную форму» является типичной для России [Семенова и др., 2017]. Поэтому при высоком уровне смертности от ПНН говорить о снижении смертности от самоубийств и убийств преждевременно [Смертность от внешних причин..., 2017; Кваша и др., 2014] (рис. 1).
4
рис1

Рис. 1. Стандартизованные коэффициенты смертности от самоубийств, убийств, повреждений с неопределенными намерениями (левая ось), насильственных смертей (все три указанные причины совокупно) и внешних причин без учета насильственных смертей (правая ось) у мужчин (слева) и женщин (справа) в России, 1956–2016 гг., человек на 100 тыс. чел. Источник: данные РосБРиС.

5 В последние годы в структуре всех внешних причин (ВП) доля насильственных смертей (к которым авторы относят убийства, самоубийства и ПНН) достигла 40–45%; оставшаяся часть приходится на несчастные случаи. Это вынуждает предполагать, что внешние причины смерти (ВПС) не всегда случайны, но все чаще обладают внутренними и внешними мотивами. Более того, различия в кодировании ВПС в российских субъектах сделали региональный анализ смертности по отдельным видам внешних причин малопригодным, поскольку в регионах с высокой долей ПНН смертность от других ВПС будет занижена [Антонова, 2007; Данилова, 2014]. К примеру, в среднем в 2014–2016 гг. в 43 регионах СКС от ПНН у мужчин был выше среднероссийского уровня, у женщин – в 41 регионе, при этом в 11 и 9 регионах у мужчин и женщин соответственно он превышал российский уровень в два раза, а в ряде регионов коды ПНН были проставлены в более чем половине всех случаев смертей от внешних причин (табл. 1). Среднее значение СКС от ПНН среди регионов для мужчин и женщин составили 47 и 11 чел. на 100 тыс. населения, а медианное значение – 47 и 10 соответственно. Стандартное отклонение СКС от ПНН среди регионов – 35 и 9 чел. на 100 тыс. населения у мужчин и женщин соответственно.
6

Таблица 1. Дифференциация смертности от ПНН в регионах, среднее за 2014–2016 гг.

7
табл1

Примечание. Расчеты авторов.

8 Высокая доля смертей от ПНН вносит существенную неопределенность в реальную картину смертности. Наряду с другими причинами смерти (например, XVIII класса «Симптомы, признаки...» МКБ-10) этот блок причин представляет так называемые «мусорные коды», потому что они малоинформативны для демографического анализа. Для повышения продолжительности жизни, сбережения здоровья и сокращения людских потерь от преждевременной и предотвратимой смертности важно опираться на достоверную статистику смертности. Поэтому актуальна задача по оценке реального уровня смертности от убийств и самоубийств [Иванова и др., 2013; Андреев, 2016; Семенова и др., 2017; Andreev et al., 2015; Yumaguzin, Vinnik, 2017]. В статье обсуждаются три варианта решения этой задачи на региональном уровне.

Цена публикации: 0

Всего подписок: 2, всего просмотров: 2440

Оценка читателей: голосов 0

1. Андреев Е. Плохо определенные и точно не установленные причины смерти в России // Демографическое обозрение. 2016. Т. 3. № 2. С. 103–142.

2. Антонова О.И. Региональные особенности смертности населения России от внешних причин. Дис... канд. экон. наук. М.: 2007.

3. Васин С. Смертность от повреждений с неопределенными намерениями в России и в других странах // Демографическое обозрение. 2015. № 2(1). С. 89–124.

4. Данилова И.А. Смертность пожилых от внешних причин в России // Демографическое обозрение. 2014. № 2. С. 57–84.

5. Иванова А.Е., Сабгайда Т.П., Семенова В.Г., Запорожченко В.Г., Землянова Е.В., Никитина С.Ю. Факторы искажения структуры причин смерти трудоспособного населения России // Социальные аспекты здоровья населения. 2013. № 4(32). URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/491/30 (дата обращения: 15.05.2018).

6. Кваша Е.А., Харькова Т.Л., Юмагузин В.В. Смертность от внешних причин в России за полвека // Демографическое обозрение. 2014. Т. 1. № 4. С. 68–95.

7. Семенова В.Г., Никитина С.Ю., Гаврилова Н.С., Запорожченко В.Г. Проблемы учета смертности от внешних причин // Здравоохранение Российской Федерации. 2017. Т. 61. № 4. С. 202–212.

8. Смертность от внешних причин в России с середины XX века / Под общ. ред. А.Г. Вишневского. М.: НИУ ВШЭ, 2017.

9. Юмагузин В.В., Винник М.В. Проблемы статистического учета смертности от внешних причин в России // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2017. № 5. С. 265–269.

10. Юмагузин В.В. Смертность от повреждений с неопределенными намерениями как показатель качества статистики смертности от внешних причин // Аист на крыше. Демографический журнал. 2017. № 5. С. 40–47.

11. Andreev E.M., Shkolnikov V., Pridemore W.A., Nikitina S.Y. A Method for Reclassifying Cause of Death in Cases Categorized as «Event of Undetermined Intent» // Population Health Metrics. 2015. Vol. 13. No. 23. P. 1–25.

12. Gavrilova N.S., Semyonova V.G., Dubrovina E. et al. Russian Mortality Crisis and the Quality of Vital Statistics // Popul Res Policy Rev. 2008. No. 27. P. 551.

13. Yumaguzin V.V., Vinnik M.V. Assessing Data on Mortality from External Causes: Case Study of the Republic of Bashkortostan // Studies on Russian Economic Development. 2017. Vol. 28. No. 1. P. 97–109.

Система Orphus

Загрузка...
Вверх