Все
 
 
 


Антропоцентризм и космоцентризм в новой русской литературе
 
Код статьиS241377150003916-0-1
DOI10.31857/S241377150003916-0
Тип публикации Статья
Статус публикации Опубликовано
Авторы
Виролайнен Мария Наумовна 
Должность: заведующая отделом пушкиноведения
Аффилиация: Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН
Адрес: Российская Федерация, Санкт-Петербург
Название журналаИзвестия Российской академии наук. Серия литературы и языка
ВыпускТом 78 Номер 1
Страницы20-26
Аннотация

В статье описана одна из закономерностей исторического движения новой русской литературы: на протяжении XVIII–ХХ веков последовательно сменяют друг друга периоды космоцентризма и антропоцентризма. К первым относятся XVIII век, Золотой век, Серебряный век, эпоха постмодернизма. В эти периоды литература свободна от миметического сходства с реальностью, она выстраивает собственный автономный универсум (космос), организованный по определенным законам, и вырабатывает собственный язык, отличный от общеупотребительного. К периодам антропоцентризма относятся карамзинский сентиментализм, реализм XIX века, реалистическая и даже соцреалистическая литература ХХ-го. Выбирающая человека как меру всех вещей, литература в эти периоды сосредотачивается на жизни – душевной, социальной, религиозной, умственной, общественной; развивается, а затем расцветает психологизм; интеллектуальные, сенсорные и прочие восприятия человека становятся основой миметической функции, писатели по преимуществу остаются верны языковым значениям, совпадающим с общеупотребительными. Последовательная смена этих периодов представляется процессом саморегуляции культуры как организма, который требует, чтобы резкое смещение к одному из двух центров каждый раз компенсировалось смещением к другому. 

Ключевые словановая русская литература, саморегуляция культуры, антропоцентризм, космоцентризм
Получено01.02.2019
Дата публикации15.03.2019
Кол-во символов21928
Цитировать   Скачать pdf Для скачивания PDF необходимо авторизоваться
1 Представление о культуре как о живом организме, имеющее достаточно глубокие исторические корни, в ХХ столетии выдвигалось не раз. Бергсон включал духовную деятельность в процесс единой творческой эволюции, Шпенглер писал о культурах как организмах, проходящих все возрастные стадии, Леруа и Тейар де Шарден вводили понятие о ноосфере в контекст геобиологии и эволюционной теории, Вернадский считал ноосферу “новым состояниемˮ биосферы [4, c. 19], как часть биосферы рассматривал психосферу Чижевский, Флоренский говорил о пневматосфере, в рамках которой реализуется существование “особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры или, точнее, круговорот духаˮ [11, с. 194–195]1. 1. Письмо к В.И. Вернадскому от 21 сентября 1929 г.
2 Казалось бы, проблема периодизации литературного процесса достаточно далека от этого круга идей. Однако если рассмотреть ее под определенным углом зрения, выясняется, что в некоторых своих важнейших аспектах литература развивается как единый организм, проявляя характерные именно для организма свойства, в частности – свойство саморегуляции, диктующее достаточно последовательную, почти ритмичную смену доминирующих тенденций.
3 Чтобы описать одну из таких закономерностей, совершим беглый обзор ведущих тенденций литературного процесса трех последних столетий.
4 Назначение эталонной сферы, которую деятельно формировали писатели эпохи классицизма, конечно, не сводилось к представлению литературных нормативов. Главное назначение этой сферы заключалось в том, что она становилась зоной, в которой осуществлялось “идеальное самоосмыслениеˮ2 национальной истории и вписанного в нее человека – зоной, отторгнутой от бытового и житейского, вознесенной над ним. 2. Об “идеальном самоосмысленииˮ петровской культуры см.: [9, с. 246–247].
5 Высокое творчество предполагало особое состояние восторга, ис-торгающего поэта из нижней сферы и воз-носящего его в сферу высшую (см.: [1, с. 173–205])3. Не случайно абсолютный пик частоты появления слова “восторгˮ в поэтических контекстах приходится на последнюю четверть XVIII века. В текстах Ломоносова, Сумарокова, раннего Державина и даже раннего Жуковского дух поэта должен исполниться восторгом, чувства должны быть пленены, восхищены восторгом, который позволяет воспарить, предаться полету, тем или иным образом подняться в высшую область. 3. Здесь это продемонстрировано на примере ломоносовской оды.
6 Эту область ни в коем случае не следует отождествлять со сферой сакрального, оппозиция “земное–небесноеˮ не описывает ее специфику. Это зона все еще светской культуры, которая предстает как культурный универсум, разделившийся на два яруса: бытовой и поэтический, и только в последнем открывается возможность истинного освещения и осмысления событий, непосредственно текущих внизу. Можно сказать, что словесность формировала “эйдетическийˮ (в платоновском смысле) уровень, с которым соотносилось “пестрообразиеˮ жизни, и осуществляла это, не только следуя за ее течением, но и определяя его. Иными словами, литературное слово, с одной стороны, закрепляло за совершившимися событиями соответствующее государственной идеологии содержание, а с другой стороны, нередко направляло их ход. Примером может служить значение словесного творчества Феофана Прокоповича для разворачивания петровской культуры. Другим примером – “греческий проектˮ Екатерины II и Потемкина, опиравшийся на целый комплекс мифологизированных словесностью представлений о природе и назначении русско-греческих отношений (см.: [8, с. 31–122]). Новая культура, выделившаяся на фоне оставшегося за ее пределами национального бытия, оформлялась как замкнутый универсум, определяющим свойством которого было наличие “эйдетическойˮ сферы, вознесенной над областью текущей жизни.

Цена публикации: 0

Всего подписок: 2, всего просмотров: 1142

Оценка читателей: голосов 0 

1. Алексеева Н.Ю. Русская ода: Развитие одической формы в XVII–XVIII веках. СПб., 2005.
2. Басинский П.В. Максим Горький // Русская литература рубежа веков : (1890-е – начало 1920-х годов). М., 2001. Кн. 1. С. 505–539.
3. Битов А.Г. Для чего время? Чтоб его тратить // Российская газета. 2017. № 7279 (113), 25 мая.
4. Вернадский. В.И. Размышления натуралиста. М.: Наука, 1977.  Кн. 2.
5. Гиппиус З.Н. Стихотворения. СПб., 1999. (Библиотека поэта. Большая сер.).
6. Горький М. Полн. собр. соч.: Письма: В 24 т. М., 2012. Т. 15.
7. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Пер. М.Л. Гаспарова. 2-е изд., испр. М.: Мысль, 1986.
8. Зорин А.Л. Кормя двуглавого орла: Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М., 2001.
9. Лотман Ю.М.  Каноническое искусство как информационный парадокс // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Таллин: Александра, 1992. Т. 1. С. 243–247.
10. Маркович В.М. И.С. Тургенев и русский реалистический роман XIX века (30-е–50-е годы). Л., 1982.
11. Переписка В.И. Вернадского и П.А. Флоренского // Новый мир. 1989. № 2. С. 194–203.
12. Плюханова М.Б. Творчество Толстого: Лекция в духе Ю.М. Лотмана // Л.Н. Толстой: Pro et contra. СПб.: РХГИ, 2000. С. 822–857.
13. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937. Т. 13.
14. Сливицкая О.В. “Повышенное чувство жизни?: Мир Ивана Бунина. М., 2004. С. 52–82.
15. Сливицкая О.В. Человек Бунина как космос и личность // Время. Личность. Культура: Сб. научных трудов СПбГАК. СПб., 1997. С. 294–307.
16. Тоффлер Э. Третья волна / Пер. С. Барабанова и др. М.: Изд-во АСТ, 2004.
17. Ханзен-Лёве А.А. Русский символизм: Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм начала века. Космическая символика. СПб., 2003.

Система Orphus

Загрузка...
Вверх