I. S. Turgenev as the center of polemics

 
PIIS013160950007811-6-1
DOI10.31860/0131-6095-2019-4-229-233
Publication type Review
Status Published
Authors
Occupation: Leading Researcher
Affiliation: Institute of Russian Literature (Pushkinskij Dom), Russian Academy of Sciences
Address: Russian Federation,
Journal nameRusskaia literatura
EditionIssue 4
Pages229-233
Abstract

 

Review: Rebelʹ G. M. Turgenev v russkoĭ kulʹture. M.; SPb.: Nestor-Istoriia, 2018. 376 s.

Keywords
Received05.12.2019
Publication date12.12.2019
Number of characters24114
Cite  
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
1 DOI: 10.31860/0131-6095-2019-4-229-233
2 © А. Г. Гродецкая
3 И. С. ТУРГЕНЕВ В ЦЕНТРЕ ПОЛЕМИК*
4 Среди богатой тургенианы юбилейного 2018 года монография Галины Михайловны Ребель «Тургенев в русской культуре» заслуживает специального внимания по многим причинам. Профессор Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета, Г. М. Ребель посвятила десятки научных работ творческой эволюции Тургенева в идейно-философском и эстетическом диалоге с современниками, поэтике его больших и малых прозаических форм.1 Обобщающим итогом этой работы и стала юбилейная монография. Ее отличает яркий исследовательский пафос, редкая в наши дни эмоциональность, формирующая необычный, живой и вдохновенный стиль при аналитической глубине, широте историко-культурного диапазона и мастерстве анализа конкретных текстов. Скажем больше, в пафосе, полемике, лирике авторское повествование всегда созвучно цитируемому тургеневскому тексту, который служит для него камертоном, тонко и точно словесно и эмоционально его оркеструющим.
5 Свою главную задачу Ребель видит в раскрытии личностного масштаба и уникального значения Тургенева как центральной, системообразующей фигуры в русской культуре второй половины XIX века. Предисловие «Гений меры» открывается цитатой из Д. С. Мережковского: «В России, в стране всяческого, революционного и религиозного, максимализма, стране самосожжений, стране самых неистовых чрезмерностей, Тургенев едва ли не единственный, после Пушкина, гений меры и, следовательно, гений культуры. Ибо что такое культура, как не измерение, накопление и сохранение ценностей?»2 Ребель продолжает: «Разносторонняя и при этом глубокая образованность, уникальный художественный дар, масштабность личности, интеллектуальная мощь и интеллектуальная свобода, социальная интуиция, просветительская энергия при содействии судьбы, в которой неразрывно сплелись Россия и Западная Европа, — все это обеспечило Тургеневу особое — срединное, стержневое — место в русской культуре». Его художественная стратегия состояла в «наведении мостов», в «установлении глубинных сущностных связей между разнородными и даже антагонистическими явлениями и смыслами, воссоздание их без нарочитых перекосов и тенденциозных акцентов» (с. 4, 7). При этом эталонности, классичности и «мерности» тургеневской прозы неизменно сопутствовал «раздражительный» фактор: для многих современников, прежде всего «гениев безмерности» Л. Н.Толстого и Ф. М. Достоевского, он был непримиримым оппонентом.
6 По убеждению автора монографии, Тургенев остался поверхностно прочитанным и недооцененным, и полемический пафос ее исследования заложен уже в этом утверждении. Однако так ли это? Признаем, что новизна предложенных в монографии интерпретаций относительна, литература о Тургеневе чрезвычайно богата (и далеко не вся учтена в монографии), материал, на котором выстраиваются авторские интерпретации, собственно текстовой, документально-мемуарный и эпистолярный, известен и глубоко изучен,3 и сами интерпретации, неизменно полемически акцентированные, подчас приобретают характер не столько спорных, сколько излишне декларативных истин. Содержательно их можно свести к нескольким положениям, сформулированным в предисловии и последовательно раскрытым и обоснованным в отдельных главах, что составило прочное внутреннее концептуальное единство монографии. В самом общем виде положения эти таковы: Тургенев был родоначальником идеологического романа, центральный герой его романов всегда герой-идеолог; честный аналитик действительности, чуткий к «живым струнам общества» (Н. А. Добролюбов), именно Тургенев сделал художественную литературу насущной повседневной потребностью для образованного общества, важнейшим стимулом его интеллектуального и нравственного развития; как талантливый типолог Тургенев «нашел и сформулировал типологическую меру для выражения сущности тех человеческих характеров, которые во многом определяли состояние русского общества и тенденции его развития на протяжении десятилетий» (с. 11); он обогатил персонажный мир русской литературы, создав характеры (Рудин, Лаврецкий, Инсаров, Берсенев, Шубин, Базаров, Кирсановы, Литвинов, Потугин, Нежданов, Соломин), соответствующие времени и объясняющие его; в «тургеневских девушках» воплотились типологически значимые (при неповторимой индивидуальности каждой), ключевые тенденции национальной жизни; Тургенев был также создателем жанровой меры, его жанроопределительная стратегия имела важнейшее значение для оформления жанровых границ рассказа, повести и романа, а также их циклов и серий, вплоть до цикла лирических миниатюр; драматургию Тургенева отличала предчеховская новизна формы и сложность психологического подтекста; творческое наследие Тургенева представляет уникальную художественную цельность и эстетическую завершенность.

Price publication: 100

Number of purchasers: 0, views: 641

Readers community rating: votes 0

Система Orphus

Loading...
Up