All
 
|
 
 


Structure and dynamics of the population of Transcaucasia and Central Asia peoples diasporas in Belarus
 
PIIS221979310025443-0-1
DOI10.37490/S221979310025443-0
Publication type Article
Status Published
Authors
Aleksandr Sokolov 
Occupation: Senior Lecturer, Department of Ecology
Affiliation: Francisk Skorina Gomel State University
Address: Belarus, Gomel
Journal namePskov Journal of Regional Studies
EditionVolume 19. No3/2023
Pages53-74
Abstract

The article presents the results of studying the national diasporas of the largest peoples of Transcaucasia and Central Asia in Belarus — Georgians, Armenians, Azerbaijanis, Uzbeks, Turkmens, Kazakhs, Tajiks. The dynamics of the urban and rural, male and female population of these nationalities, the number of men per 1000 women in 1959–2019, the ratio of the number in different regions of Belarus, the population structure by education level, marital status, linguistic characteristics and their dynamics between 2009 and 2019 population censuses, the structure of the population of these diasporas by employment status and characteristics of the main job in 2019 and its comparison with similar indicators for the entire population of Belarus are shown. Using cluster analysis, dendrograms showing the similarity of various diasporas in terms of basic characteristics were created. It has been established that the Turkmen diaspora is radically different from the rest in all characteristics, which is due to the fact that the vast majority of its representatives arrived in Belarus to receive an education. The characteristics of the Kazakh diaspora are closest to those of the entire population of Belarus. A sharp increase in the disproportion between men and women among the Transcaucasian peoples can be caused both by the arrival of mainly male population for economic reasons, and the tendency to identify girls in mixed families according to the titular ethnic group, and boys according to the diaspora ethnic group. The maximum relative increase in the number for the period 2009–2019 observed among the Turkmens (almost twice) and Tajiks, the number of Armenians, Azerbaijanis and Georgians also increased, the number of Kazakhs and Uzbeks decreased. In all diasporas, except for the Kazakhs, the share of ethnic languages as native ones increases with a corresponding decrease in the share of Russian and Belarusian languages. The share of ethnic languages as home languages continues to be relatively low — less than 20 % (except for the Turkmens, for whom it is more than 60 %).

Keywordspopulation of Belarus, diasporas, Armenians, Georgians, Azerbaijanis, Kazakhs, Uzbeks, Turkmen, Tajik, Russian language, Belarusian language
Received01.05.2023
Publication date25.09.2023
Number of characters38820
Cite   Download pdf To download PDF you should sign in
100 rub.
When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.
1 Введение. С распадом Советского Союза население, проживающее за пределами «своих» республик, оказалось в необычной для себя роли, превратившись из внутренней диаспоры, объединённой с населением регионов своего проживания общим советским гражданством, во внешнюю, и перед ними впервые возникла необходимость разобраться с неведомой им ранее трудностью — национальной и общественной самоидентификацией [18]. В этот период проявились существенные различия между динамикой численности и лингвистических характеристик различных диаспор, которые можно разделить на две группы — диаспоры, численность которых уменьшается, а доля населения, считающего свой этнический язык родным и использующего его в быту снижается в пользу в основном русского языка, и диаспоры, численность которых увеличивается вместе с увеличением использования этнического языка и отождествление его с родным. Вторая группа включает в себя главным образом диаспоры титульных народов постсоветских государств Закавказья и Средней Азии. В первую двадцатку национальностей по численности населения на 2019 г. входят 7 народов этих регионов — армяне (6-е место), азербайджанцы (9-е место), туркмены (12), грузины (14), узбеки (16), казахи (18), таджики (20).
2 Целью исследования является сравнительный анализ численности, географического распределения и социально-демографических показателей наиболее крупных народов Закавказья и Средней Азии в Белоруссии, их динамики между переписями 2009 и 2019 гг. и выявление её общих и индивидуальных трендов. Источником информации являются данные переписей населения Национального статистического комитета Белоруссии1, 2, 3. 1. Итоговые данные переписей населения Республики Беларусь. [Электронный ресурс]: URL: >>>>

2. Национальный состав населения Республики Беларусь: стат. бюллетень / Нац. стат. к-т РБ. Минск, 2020. 26 с.

3. Перепись населения 2009. Национальный состав населения Республики Беларусь. Том III / Редкол.: В. И. Зиновский (предс.) [и др.]; Нац. стат. к-т РБ. Минск, 2011. 436 с.
3 Изученность вопроса. Большое количество публикаций посвящено общим проблемам изучения диаспор [6; 11; 18; 28], а также социальной структуре, особенностям и взаимодействию с коренным населением в различных странах и регионах диаспор народов Закавказья и Средней Азии — азербайджанцев [9; 10; 22], грузин [10; 21–23], армян [3; 9; 10; 14; 15; 22; 29], таджиков [1], узбеков [8; 9; 25], казахов [7; 13; 24; 25], туркмен [25], киргизов [25].
4 Изучению «старых» и «новых», т. е. активно развивающихся в постсоветское время диаспор в Белоруссии посвящены работы Н. Л. Балич и И. Н. Харитонова [2], А. Г. Злотникова и Р. В. Маньшина [4], Ф. З. Усманова [16], Л. Н. Шаншиевой [19], Е. А. Ягафовой [20], А. Тихомирова [27] и др.
5 Анализ постсоветских переписей позволил сделать вывод, что «традиционно проживающие на территории Беларуси этнические группы уменьшаются, а появившиеся недавно (таджики, туркмены) увеличиваются» [19]. В ряде случаев диаспоры, относящиеся в настоящее время к «новым», имеют историю длительного проживания на территории современной Белоруссии. Так, например, армяне — единственное кавказское меньшинство, чьи корни в Белоруссии восходят задолго до ХХ в. и чьи члены оказали глубокое влияние на историю и культуру страны [12; 27]. С увеличением численности пришли организационная консолидация, проявившаяся в формировании армянских гражданских объединений, и признание со стороны как общества, так и государства [27]. В то же время, по мнению А. Тихомирова, происхождение современной армянской диаспоры, сформированной миграционными процессами советского и постсоветского периодов в середине XX — начале XXI вв., не оставляет иного выбора, кроме как классифицировать его как «новое меньшинство» [27].

views: 147

Readers community rating: votes 0 

1. Avdashkin A.A. (2021), Migration from Tajikistan to the Regions of the Asian Part of Russia: Current Situation and Risks, Herald of Omsk University. Series “Historical Studies”, vol. 8, no. 4 (32), pp. 143–151. (In Russ.). https://doi.org/10.24147/  2312-1300.2021.8(4).
2. Balich N. L., Haritonov I. N. (2018), Ethnic Self-Consciousness and Practices of National Communities of Belarus, Sociologicheskij al'manah [Sociological almanac], vol. 9, pp. 132–149. (In Russ.)
3. Batiev L. (2018), “Old” Diaspora and “New” Armenians, The Armenian diaspora in the Russian Federation (International academic conference, collection of papers), Yerevan, pp. 98–94. (In Russ.).
4. Zlotnikov А., Manshin R. (2019), Diasporas of Caucasian peoples in the Republic of Belarus, Demographic and migration portrait of the Caucasus, Moscow, MGIMO, pp. 115–124. (In Russ.)
5. Ivaniushina V., Alexandrov D., Kazartseva E. (2016), Ethnic self-identification of adolescents from migrant families, The Journal of Sociology and Social Anthropology, vol. XIX, no. 2 (85), pp. 113–128. (In Russ.).
6. Ivakhnyuk I. V. (2008), Formation of international migration system in Post-Soviet Eurasia, RUDN Journal of Economics, no. 3, pp. 5–16. (In Russ.).
7. Issabek B. K., Kozgambayeva G. B. (2020), Kazakh diaspora and Kazakh cultural centers, Bulletin. Series “Historical and socio-political sciences”, vol. 4, no. 67. (In Kazakh.). https://doi.org/10.51889/2020-4.1728-5461.05. 
8. Ismailov B. (2020), The state and prospects of the institutionalization of diaspora politics and diplomacy in relation to compatriots in foreign countries and Uzbekistan, Society and innovations, vol. 1, no. 2, pp. 397–141. (In Russ.).
9. Kurmyshkina O. N. (2019), Social well-being of the Armenian, Azerbaijani and Uzbek diasporas of the Republic of Mordovia, Social'nye normy i praktiki [Social norms and practices], no. 2. (In Russ.). URL: https://snpractice.ru/?cat=26. 
10. Mgdesyan V., Minenkova V. (2021), The diasporas of the title nations of the Transcaucasia and their role for the historical homeland, Obrazovanie i pravo [Education and Law], no. 12, pp. 116–123. (In Russ.). http://doi.org/10.24412/2076-1503-2021-12-116-123. 
11. Osadchaya G. I., Pogosyan G. A., Leskova I. V., Yudina T. N., Kireev E. Yu. (2021), Diaspora phenomenon: analysis of the current state through the prism of research in this area, World of Science. Series: Sociology, Philology, Cultural Studies, vol. 12, no. 2. (In Russ.). http://doi.org/10.15862/23SCSK221. 
12. Poghosyan (Khaghbakyan) Gagik H. (2022), The Monuments of Armenian Architectures and Toponymy in the Belarus, Region and the World, vol. XIII, no. 5, pp. 56–68. (In Russ.).
13. Smirnova T. B. (2019), Ethnic Migrations and Ethnic Composition of the Post-Soviet Countries of Central Asia, Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", no. 2 (22), pp. 209–213. (In Russ.). https://doi.org/10.25513/2312-1300.2019.2.209-213. 
14. Tanadzhjan L. A. (2016), Social Changes in the Diaspora (Based on Ethno-Sociological Studies of Armenians in Tehran, Los Angeles, Moscow), Jetnosociologija vchera i segodnja [Ethnosociology yesterday and today], Moscow, pp. 199–204. (In Russ.).
15. Tirabian K. K. (2017), Diaspora in the system of international relations in the modern word (On the Example of the Armenian Diaspora), Administrative consultation, no. 5, pp. 188–194. (In Russ.) https://doi.org/10.22394/1726-1139-2017-5-188-194 
16. Usmanov F. (2018), Tajik diaspora in the Republic of Belarus: multidimensional activity, Belarus' v sovremennom mire [Belarus in the contemporary world], Gomel, GGTU, pp. 213–215. (In Russ.).
17. Kholjushkova A. (2022), Dynamics of the Chuvash population in Belarus between the 2009 and 2019 censuses, XVI Masherovskie chtenija [16th Masherov’s Readings], vol. 2, Vitebsk, VGU, pp. 142–144. (In Russ.).
18. Chaptykova T. (2018), National diaspora as an object of ethno-sociological research, Extended abstract of candidate’s thesis, Moscow, 1997, 19 p. (In Russ.).
19. Shanshieva L. N. (2016), Multinational Belarus: Features and Development Trends, Vostochnaja Evropa: Mezhgosudarstvennye i jetnosocial'nye otnoshenija v XXI v. [Eastern Europe: Interstate and Ethno-Social Relations in the 21st Century], Moscow, pp. 49–63. (In Russ.).
20. Yagafova E. (2011), Chuvash diaspora in the Republic of Belarus, Chuvashskaja diaspora: istorija, sovremennost', perspektivy [Chuvash diaspora: history, modernity, prospects], Cheboksary, ChGPU, pp. 3–13. (In Russ.).
21. Bakhsoliani N. (2023) Georgian Diaspora: Past and Contemporaneity, Handbook of Research on the Regulation of the Modern Global Migration and Economic Crisis, Hershey, IGI Global, pp. 314–327. http://dx.doi.org/10.4018/978-1-6684-6334-5.ch019. 
22. Belozerov V., Chikhishin V., Soloviev I., Cherkasov A. (2016), Titular ethnicities of the South Caucasian countries in Russia: comprehensive analysis of migration and settlement, Central Asia and the Caucasus, vol. 17, no. 4, pp. 58–71.
23. Chkhartishvili M. (2009), National Identity and Diaspora, Cultural dialogue and the role of diaspora, Tbilisi, pp. 95–100.
24. Karassayev G., Kenzhebayev G., Aminov T., Duisen S., Shukeyeva, A. (2022), Relations Between the Republic of Kazakhstan and Kazakhs Abroad (1991–2000), Migration Letters, vol. 19, no. 5, pp. 687–694. https://doi.org/10.33182/ml.v19i5.2438 
25. Pismennaia E., Ryazantsev S., Bozhenko V. (2016), Central Asian diasporas in the Russian Federation: migration channels and their contribution to the socioeconomic development of the sending communities, Central Asia and the Caucasus, vol. 17, no. 4, pp. 87–95.
26. Sakhiyevaa F. A., Berdibayevab S. K., Kasymovab R. S., Shagyrbayevab M., Smatovac C. B., Orazbayevac A. Sh. (2016), The study of axiological orientations of Kazakh diaspora, living abroad, International Journal of Environmental & Science Education, vol. 11, no. 11, pp. 4025–4039.
27. Tichomirow A. (2016), Armenians in Belarus Today and in the Past, Armenians in Post-Socialist Europe, Siekierski K. and Troebst S. (eds.). Köln, Weimar; Wien, Bohlau Verlag, pp. 107–120.
28. Tólólyan K. (2007), The contemporary discourse of diaspora studies, Comparative Studies of South Asia, Africa and the Middle East, vol. 27, no. 3, pp. 647–655.
29. Topilin A., Pogosyan G., Osadchaya G. Ryazantsev N. (2021), Socio-economic potential of the Armenian diaspora in the context of EAEU integration, Central Asia and the Caucasus, vol. 22, no. 3, pp. 109–119. http://doi.org/10.37178/ca-c.21.03.09.

Система Orphus

Loading...
Up