Территориальная структура этнокультурного пространства Казахстана и Средней Азии по итогам переписей населения 1959 и 1970 гг.

Актуальность исследования связана с недостаточной изученностью в отечественной географии процессов этнической трансформации в республиках бывшего Советского Союза, как в постсоветское время, так и в советский период. Целью исследования является разработка методики выделения основных компонентов этнокультурного пространства Казахстана и Средней Азии по итогам Всесоюзных переписей населения 1959 и 1970 гг. Методика опирается на разработанные в российской культурной географии концепции геоэтнокультрных систем, этноконтактных зон и общегеографическую модель «центр-периферия». Данная методика может быть применена для других регионов постсоветского пространства.

В результате на 1959 г. в регионе исследования были выделены следующие основные компоненты территориальной структуры этнокультурного пространства: 1) этнические ядра национальных геоэтнокультурных систем яркой и средней выраженности (большая часть территорий республик Средней Азии, кроме Киргизии и Каракалпакской АССР); 2) слабо выраженные этнические ядра национальных геоэтнокультурных систем (южные части Казахстана и Киргизии, Каракалпакская АССР); 3) ярко выраженная этноконтактаная зона, образованная наложением периферий Русской и национальных геоэтнокультурных систем, с доминантой русской культуры (север и восток Казахстана, север Киргизии, столицы Узбекистана, Туркмении и Таджикистана); 3) внутренняя периферия Русской геоэтнокультурной системы с явным доминированием русской культуры (северная и восточная окраинные области Казахстана, столицы Киргизии и Казахстана). К 1970 г. доля титульных народов республик выросла примерно на 3 %, что способствовало укреплению этнических ядер национальных геоэтнокультурных систем.

Ключевые слова

геоэтнокультурная система, этническое ядро, этноконтактные зоны, центр, периферия, доля русских, титульные народы

Источник финансирования

Исследование выполнено в рамках гранта РФФИ 20-05-00369 «Трансформация этнокультурного пространства постсоветских государств: факторы, тренды, перспективы».

Получено

03.01.2020

Дата публикации

15.05.2020

Кол-во символов

30296

Цитировать Скачать pdf Для скачивания PDF необходимо авторизоваться

ГОСТ	Манаков А. Г. Территориальная структура этнокультурного пространства Казахстана и Средней Азии по итогам переписей населения 1959 и 1970 гг. // Псковский регионологический журнал – 2020. – Выпуск 1 (41) C. 51-66 [Электронный ресурс]. URL: https://prj.pskgu.ru/S221979310008534-0-1 (дата обращения: 25.04.2024). DOI: 10.37490/S221979310008534-0
MLA	Manakov, Andrei "Territorial structure of the ethnocultural space of Kazakhstan and Central Asia based on the results of population censuses of 1959 and 1970." Pskov Journal of Regional Studies 1 (41) (2020):51-66. DOI: 10.37490/S221979310008534-0
APA	Manakov A. (2020). Territorial structure of the ethnocultural space of Kazakhstan and Central Asia based on the results of population censuses of 1959 and 1970. Pskov Journal of Regional Studies (1 (41)), pp.51-66 DOI: 10.37490/S221979310008534-0


1	Введение. Прошедшие почти три десятилетия после распада Советского Союза показали, что его распад спровоцировал радикальные сдвиги в этнической структуре населения большинства молодых государств. Глубина этих изменений до сих пор слабо изучена в отечественной науке, в т. ч. в общественной географии. Для того, чтобы оценить современные тренды и перспективы трансформации этнокультурного пространства постсоветских государств, необходимо проанализировать предшествующие сдвиги в этнической структуре населения, в особенности произошедшие в советский период.
2	В данном исследовании в качестве полигона для отработки методики пространственно-временного анализа этнической структуры населения выбран самый крупный регион постсоветского пространства за пределами России, который в советское время обозначали как «Казахстан и Средняя Азия». В постсоветское время данный регион всё чаще называют Центральной Азией или же Центрально-Азиатским регионом, что не совсем правильно с географической точки зрения, т. к. последний должен рассматриваться заметно шире. Тем не менее, для обозначения республик региона, в том числе и в советский период, удобнее использовать общее название. В данном исследовании предложено использовать следующее обобщающее название этих территорий — Казахстанско-Среднеазиатский регион.
3	Целью исследования является разработка методики выделения основных компонентов этнокультурного пространства Казахстанско-Среднеазиатского региона на примере итогов Всесоюзной переписи населения 1959 г., а также анализ трансформации этнокультурного пространства региона за период между переписями 1959 и 1970 гг.
4	Вторым после титульных народов этническим компонентом населения республик Казахстанско-Среднеазиатского региона в советское время являлось русское население. Поэтому в качестве ключевой даты для разработки методики выделения основных компонентов этнокультурного пространства региона выбран 1959 г., когда при проведении очередной Всесоюзной переписи населения была зафиксирована максимальная доля русского населения в пределах региона исследования — 27 %. Последующие Всесоюзные и национальные переписи населения фиксировали снижение этой доли, сначала небольшое (всего на 1 % к 1970 г.), а затем всё более возрастающее (на 7,7 % к 1989 г.), в постсоветское приобретшее катастрофический характер. Соответственно, опираясь на итоги переписи 1959 г., можно увидеть наибольшее разнообразие компонентов территориальной структуры этнокультурного пространства Казахстанско-Среднеазиатского региона.
5	Степень изученности проблемы. Исследование проводится в рамках культурной географии, где за последнюю четверть века было создано несколько концепций, которые в полной мере применимы для разработки методики выделения ключевых компонентов этнокультурного пространства. В первую очередь, это концепция геоэтнокультурных систем, наиболее полно представленная в работах С. Я. Сущего и А. Г. Дружинина [6; 7; 17]. Во-вторых, это концепция этноконтактных зон [1; 2; 10], которая, в свою очередь, была разработана в рамках теории геокультурного пространства [4; 5; 8; 10]. Этнокультурное пространство рассматривается как один из слоёв геокультурного пространства, при этом российские культур-географы чаще оперируют такими понятиями, как «этническое пространство» и «конфессиональное пространство». Данная терминология наиболее часто применяется при изучении пространственных сдвигов в этнической и конфессиональной структуре населения России ([3; 9; 13–16; 18; 19] и др.).

всего просмотров: 916

Оценка читателей: голосов 0

1. Герасименко Т. И., Родоман Б. Б. Этноконтактные зоны как вид этнокультурных регионов // Социально-экономическая география. Вестник Ассоциации российских географов-обществоведов. 2018. № 7. С. 51–59.

2. Герасименко Т. И. Этноконтактные зоны в геокультурном пространстве России // Гуманитарный вектор. 2018. Т. 13. № 2. С. 152–161.

3. Горохов С. А. Трансформация цивилизационного и конфессионального пространства мира в XX — начале XXI в. // Известия Российской академии наук. Серия географическая. 2012. № 6. С. 107–116.

4. Дирин Д. А. Геокультурное пространство: понятие, структура, основные свойства и факторы дифференциации // География и природопользование Сибири. 2015. № 19. С. 45–56.

5. Дирин Д. А. Концепт «геокультурное пространство» в общественной географии // Социально-экономическая география. Вестник Ассоциации российских географов-обществоведов. 2018. № 7. С. 146–160.

6. Дружинин А. Г. Подходы к делимитации и структурированию Евразии // Социально-экономическая география: история, теория, методы, практика. Сборник научных статей. 2016. С. 228–234.

7. Дружинин А. Г., Сущий С. Я. География русской культуры: подходы к исследованию // Известия РГО. 1993. Т. 125. № 6. С. 27–36.

8. Дружинин А. Г. Теоретические основы географии культуры. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 1999. 114 с.

9. Манаков А. Г. Трансформация этнического пространства постсоветских стран: основные тренды на региональном уровне // Проблемы регионального развития в начале ХХI века: Материалы международной научной конференции / под ред. Г. М. Федорова, Л. А. Жиндарева, А. Г. Дружинина, Т. Пальмовского. Калининград: Изд-во БФУ им. И. Канта, 2019. С. 61–71.

10. Манаков А. Г. Этнокультурное пространство России: структура и геодинамика с XVIII века. Псков: Псковский государственный университет, 2018. 208 с.

11. Савин И. С. Русские в современном Казахстане // Социологические исследования. 2010. № 8 (316). С. 81–88.

12. Салиев А. С., Федорко В. Н. Русская культура в Республике Узбекистан: общественно-географический анализ // Феномен культуры в российской общественной географии: экспертные мнения, аналитика, концепты / под ред. А. Г. Дружинина и В. Н. Стрелецкого; Южный федеральный университет. Ростов-на-Дону: Издательство Южного федерального университета, 2014. С. 398–432.

13. Сафронов С. Г. Современные тенденции трансформации этнического состава населения России // Балтийский регион. 2015. № 3 (25). С. 138–153.

14. Сафронов С. Г. Территориальная структура и динамика современного конфессионального пространства России // Региональные исследования. 2013. № 4 (42). С. 87–100.

15. Стрелецкий В. Н. Россия в этнокультурном измерении: факторы регионализации и пространственные структуры // Региональное развитие и региональная политика России в переходный период. М., 2011. С. 146–176.

16. Стрелецкий В. Н. Этноконфессиональный облик России: унаследованные пространственные структуры и сдвиги в конце XX — начале XXI веков // География мирового развития: Сборник научных трудов. Сер. «География мирового развития» / под ред. Л. М. Синцерова. М., 2010. С. 442–459.

17. Сущий С. Я., Дружинин А. Г. Очерки географии русской культуры. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 1994. 576 с.

18. Manakov A. G. Spatial patterns in the transformation of the ethnic structure of the Russian population between the 1959 and 2010 censuses // Geography and Natural Resources. 2019. Vol. 40. No. 2. P. 106–114.

19. Streletsky V. N. Ethnic, confessional and cultural patterns of regionalism in the post-soviet Russia // Hungarian Geographical Bulletin. 2017. T. 66. No. 3. P. 219–233.