New variations of Buddhist motif in medieval ornamentation (the Middle Yenisei)

The article discusses materials of the cremated burial near the village of Drokino in Krasnoyarsk vicinity (the left bank of the Yenisei River) dated by the 10th–11th centuries. The finds of the site include non-ferrous metal belt ornaments decorated in the style typical of the Altai-Sayan. The authors propose a typology of the ornamentation. The study identified a type with the “flaming pearl” motif (28 cases) – cintamani (Sanskr.), a famous Buddhist symbol popular in the region during the expansion of the Kyrgyz Khaganate (the second half of the 9th– the early 10th century). Based on the discussed cases of the motif iconography in medieval materials from East Turkestan and Altai-Sayan, it is shown that the samples from the Drokino 1 complex are new versions of the motif in the ornamentation of the horsemen’s belt equipment of Altai-Sayan and neighboring territories. Perhaps a kyshtym (vassal) warrior buried with such an accompanying inventory participated in the campaigns of the Kyrgyz and brought an “individual” specifically selected belt set to his homeland.

Keywords

Middle Yenisei, Altai-Sayan, the Middle Ages, belt ornamentation, non-ferrous metal, decoration, “flaming pearl” (cintamani)

Acknowledgment

The study was carried out with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research within the framework of scientific project No. 18-09-00257.

Received

21.01.2020

Publication date

29.09.2020

Number of characters

32983

Cite

GOST	Korol G., Fokin S. New variations of Buddhist motif in medieval ornamentation (the Middle Yenisei) // Rossiiskaia arkheologiia – 2020. – Issue 3 C. 63-78 [Electronic resource]. URL: http://ras.jes.su/ra/s086960630010942-5-1-en (circulation date: 10.10.2024). DOI: 10.31857/S086960630010942-5
MLA	Korol, Galina G, Fokin, Sergey M "New variations of Buddhist motif in medieval ornamentation (the Middle Yenisei)." Rossiiskaia arkheologiia 3 (2020):63-78. DOI: 10.31857/S086960630010942-5
APA	Korol G., Fokin S. (2020). New variations of Buddhist motif in medieval ornamentation (the Middle Yenisei). Rossiiskaia arkheologiia (3), pp.63-78 DOI: 10.31857/S086960630010942-5

100 rub.

When subscribing to an article or issue, the user can download PDF, evaluate the publication or contact the author. Need to register.

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной


1	Раннесредневековая ременная амуниция всадников, изготовленная из цветных металлов, стала не только символом тюркских кочевников и полукочевников, принесших эту моду в степную Евразию, но и элементом культуры оседлых народов, соприкасавшихся с кочевниками. В последней трети I тыс. популярен характерный декор подобных украшений, так называемый стиль степного орнаментализма. В Центральной Азии¹, особенно в северных и восточных регионах, в конце I и на рубеже I–II тыс. данный стиль представлен развитыми и разнообразными формами. Наибольшее количество ременной амуниции с подобным декором зафиксировано на территории Саяно-Алтая. Это связано с периодом (вторая половина IX – начало X в.) экспансии енисейских кыргызов (Кыргызский каганат) и их военными походами на восток, запад и юг Центральной Азии на значительные расстояния. Кроме того, были налажены дружественные связи с отдаленными государствами (подробнее со ссылками на литературу см. Король, 2015).	1. Термин понимается в его географическом смысле (см. Кореняко, 2002. С. 15, 16).
2	Истоки декоративного мотива «пламенеющая жемчужина». Именно в данный период в структуре декора саяно-алтайских находок появился ряд мотивов, связанных с буддийскими по происхождению искусством и мифологией. Среди них – «пламенеющая жемчужина» (о термине см. Король, 2008. С. 169, 170. Сноска), чинтамани (санскр. cintamani), один из наиболее популярных мотивов. Кратко скажем о его первоначальной символике. В буддийской и индуистской мифологии это драгоценность (жемчужина, кристалл или драгоценный камень), способная исполнять желания. Это также атрибут (наряду и в сочетании с цветком лотоса²) бодхисатвы Авалокитешвары, одного из главных бодхисатв в буддийской мифологии, олицетворения сострадания, играющего роль универсального спасителя, представляющего собой активный аспект одного из главных будд – Амитабхи/Амитаюс, санскр. «неизмеримый свет», «неизмеримая жизнь» (Мифы…, 1994. Т. 1. С. 23, 69, 181). Чинтамани – символ освобождения от нечистоты, сияющий и растущий источник Чистоты, знак триединства Будды, широко распространенный в танском (608–907 гг.) искусстве Китая. Кроме того, жемчужина/драгоценность – символ богатства и благополучия. Обладание человека неисчерпаемой, неиссякаемой сияющей жемчужиной гарантирует исполнение любого желания, изображение ее служит амулетом от огня (Williams, 1960. P. 436).	2. Цветок лотоса – независимый символ творческой силы, божественного происхождения и залог спасения в буддийской мифологии.
3	Подпись к рисунку/медиа Рис. 1. Иконография мотива чинтамани в средневековых материалах Восточного Туркестана и этнографические аналогии из Тибета. 1–3, 5–21 –росписи (по: Grünwedel, 1912; Stein, 1921a, b; Dunhuang…, 1953; Le Coq, 1974; Chūgoku…, 1982; Central Asian Art…, 1991); 4 – фрагмент вышивки парчи из погребения эпохи Сун (X–XIII вв.), округ Хотан (по: Heavenly Horse…, 2008); 22, 23 – по: Цыбиков, 1919. 9–21 – рисунки-схемы. Без масштаба. Fig. 1. Iconography of the cintamani motif in the medieval materials of East Turkestan (1–21) and ethnographic analogies from Tibet (22, 23). No scale Рис. 1. Иконография мотива чинтамани в средневековых материалах Восточного Туркестана и этнографические аналогии из Тибета. 1–3, 5–21 –росписи (по: Grünwedel, 1912; Stein, 1921a, b; Dunhuang…, 1953; Le Coq, 1974; Chūgoku…, 1982; Central Asian Art…, 1991); 4 – фрагмент вышивки парчи из погребения эпохи Сун (X–XIII вв.), округ Хотан (по: Heavenly Horse…, 2008); 22, 23 – по: Цыбиков, 1919. 9–21 – рисунки-схемы. Без масштаба. Fig. 1. Iconography of the cintamani motif in the medieval materials of East Turkestan (1–21) and ethnographic analogies from Tibet (22, 23). No scale
4	Для знакомства с иконографией мотива интерес представляют материалы средневековых буддийских храмов Восточного Туркестана³. Особенно хорошо изучен пещерно-храмовый комплекс Дуньхуана, ставший к VIII в. центром буддизма в танском Китае. В его изобразительных материалах (настенная роспись, роспись по шелку, бумаге и др.), в том числе VIII–X вв., представлен и мотив чинтамани. Иконография его разнообразна – от условно «первичного» (восьмигранный драгоценный камень, объятый пламенем, размещен на лотосовидном основании – рис. 1, 9) до схематичных (с разной степенью стилизации) вариантов в первую очередь основания, на котором размещается жемчужина, а также пламени над ней или вокруг нее. Отметим наше наблюдение – нередко отличающиеся иконографией чинтамани присутствуют одновременно на одном и том же панно в сложных композициях храмовых росписей (рис. 1, 6, 8, 20). Несмотря на обилие вариантов, замысел изображения мотива един: это фигура – круг или размещенный горизонтально овал на лотосе-основании (стилизованном), объятый пламенем с трех сторон или целиком.	3. Напомним, что после поражения от кыргызов в Монголии в 840 г. часть уйгуров под натиском победителей ушла в Турфан (Восточный Туркестан). Во второй половине IX в. уйгуры создали собственное Турфанское княжество. К концу X в. в нем кроме 50 буддийских храмов были и манихейские. Манихейские росписи свидетельствуют о высоком уровне изобразительного искусства и несомненном буддийском влиянии (Восточный Туркестан..., 1992. С. 526, 530, 531).

Number of purchasers: 0, views: 1908

Readers community rating: votes 0

1. Central Asian Art from the Museum of Indian Art, Berlin, SMPK: Exhibition Catalogue. Tokyo: Asahi Shimbun, 1991. 226 p. (In Japanese)

2. Chūgoku Tonkō hekigaten (Exhibition of Murals from Dunhuang, China) / Inoue, Yasushi, ed. Tokyo: Mainichi Shinbunsha, 1982. [128] p. (In Japanese)

3. Dunhuang zaojing tuan (Dunhuang Murals). Beijing: Renmin Meishu Chubanshe, 1953. [3], 20 p. (In Chinese)

4. Fokin S.M., 2018. Medieval burial near the village of Drokino in the Krasnoyarsk forest-steppe. Mul’tidistsiplinarnyye issledovaniya v arkheologii [Multidisciplinary research in archaeology], 2, pp. 137–150. (In Russ.)

5. Grünwedel A., 1912. Altbuddhistische Kultstätten in Chinesisch-Turkistan. Berlin. 370 p.

6. Heavenly Horse: The Horse in Chinese Art and Culture. Hong Kong: Hong Kong Museum of History, 2008. 176 p. (In Chinese and English)

7. Kartsov V.G., 1929. Opisaniye kollektsiy i materialov muzeya [Description of the collections and materials of the museum]. Krasnoyarsk: Krasnoyar. gos. tipo-lit. 67 p.

8. Kharinskiy A.V., 2003. Cremated burials of the late 1st millennium AD from the southern Angara region. Istoricheskiy opyt khozyaystvennogo i kul’turnogo osvoyeniya Zapadnoy Sibiri [Historical experience of economic and cultural exploration of Western Siberia], I. Barnaul: Izd. Alt. univ., pp. 220–226. (In Russ.)

9. Khudyakov Yu.S., 2016. Cremation in the funeral rite of the Yenisei Kyrgyz. Drevniye kul’tury Mongolii, Baykal’skoy Sibiri i Severnogo Kitaya: materialy konferentsii [Ancient cultures of Mongolia, Baikal Siberia and Northern China: Conference proceedings], 2. Krasnoyarsk: SFU, pp. 111–115. (In Russ.)

10. Korenyako V.A., 2002. Iskusstvo narodov Tsentral’noy Azii i zverinyy stil’ [The art of Central Asian population and animal style]. Moscow: Vost. literature. 327 p. (Kul’tura narodov Vostoka: Materialy i issledovaniya).

11. Korol G.G., 2008. Iskusstvo srednevekovykh kochevnikov Evrazii. Ocherki [The art of medieval nomads of Eurasia. Studies]. Moscow, Kemerovo: Kuzbassvuzizdat. 332 p. (Trudy Sib. Assots. issled. pervobytnogo iskusstva, V).

12. Korol G.G., 2015. Cultural influences in Central Asia and adjacent territories at the turn of the 1st–2nd millennium AD (based on the materials of small toreutics). RA [Russian archaeology], 4, pp. 64–77. (In Russ.)

13. Korol G.G., 2019. The issue of variation in use of decortive motifs revisited (a case study of medieval toreutics of the Sayan and Altai mountains and the adjacent areas). KSIA [Brief Communications of the Institute of Archaeology], 256, pp. 251–265. (In Russ.)

14. Kyzlasov L.R., 1969. Istoriya Tuvy v sredniye veka [History of Tuva in the Middle Ages]. Moscow: Izd. Mosk. univ. 211 p.

15. Kyzlasov L.R., 1981. The Tukhtyat culture of the ancient Khakass of the 9th– 10th centuries. Stepi Evrazii v epokhu srednevekov’ya [Steppes of Eurasia in the Middle Ages]. Moscow: Nauka, pp. 54–59. (Arkheologiya SSSR). (In Russ.)

16. Kyzlasov L.R., Korol G.G., 1990. Dekorativnoye iskusstvo srednevekovykh khakasov kak istoricheskiy istochnik [Decorative art of the medieval Khakass as a historical source]. Moscow: Vost. literatura. 216 p.

17. Le Coq A., 1974. Die buddhistische Spätantike in Mittelasien, IV. Atlas zu den Wandmalerien. Graz. 28 p.

18. Leont’yev N.V., 1988. Buddhist motifs in the medieval toreutics of Khakassia (based on materials from the collection of the Minusinsk Museum of Local Lore). Istoriko-kul’turnyye svyazi narodov Yuzhnoy Sibiri [Historical and cultural ties of the inhabitants of South Siberia]. Abakan: KhakNIIYaLI, pp. 184–196. (In Russ.)

19. Mify narodov mira: entsiklopediya [Myths of the world: encyclopedia]. S.A. Tokarev, ed. Moscow: Ros. entsikl., 1994. 2 t. (671, 719 p.).

20. Mogil’nikov V.A., 2002. Kochevniki severo-zapadnykh predgoriy Altaya v IX–XI vekakh [Nomads of the northwestern foothills of the Altai in the 9th–11th centuries]. Moscow: Nauka. 362 p.

21. Savinov D.G., 1989. Krasnoyarsk-Kansk version of the culture of the Yenisei Kyrgyz. Problemy izucheniya Sibiri v nauchno-issledovatel’skoy rabote muzeyev: tezisy dokladov [Problems of studying Siberia in the research activities of museums: abstracts]. Krasnoyarsk: Izd. Krasnoyar. univ., pp. 144–149. (In Russ.)

22. Savinov D.G., 1994. Gosudarstva i kul’turogenez na territorii Yuzhnoy Sibiri v epokhu rannego srednevekov’ya [States and cultural genesis in southern Siberia in the early Middle Ages]. Kemerovo: Kuzbassvuzizdat. 216 p.

23. Skobelev S.G., Mit’ko O.A., 2007. Cremated burials on the Kacha River near Krasnoyarsk and their place in the cultural tradition of the Yenisei medieval population. Vestnik Novosibirskogo gos. univ. Seriya: Istoriya, filologiya [Novosibirsk State University Bulletin. Series: History, philology], vol. 6, iss. 3. Arkheologiya i etnografiya, pp. 212–220. (In Russ.)

24. Stein A., 1921a. Serindia. Vol. IV. Oxford. CLXXV pl.

25. Stein A., 1921b. The Thousand Buddhas. London: Bernard Quaritch, Ltd. XII, 65 p.

26. Tishin V.V., Seregin N.N., 2017. To the existence of priests among the ancient Turks of Central Asia. Etnograficheskoye obozreniye [Etnograficheskoe obozrenie (Ethnographic review)], 3, pp. 76–96. (In Russ.)

27. Traditsionnoye mirovozzreniye tyurkov Yuzhnoy Sibiri. Prostranstvo i vremya. Veshchnyy mir [Traditional worldview of the Turks of Southern Siberia. Space and time. Material world]. Novosibirsk: Nauka, 1988. 225 p.

28. Tsybikov G.Ts., 1919 (1918). Buddist palomnik u svyatyn’ Tibeta [A Buddhist pilgrim at the shrines of Tibet]. Petrograd. 472 p.

29. Vostochnyy Turkestan v drevnosti i rannem srednevekov’ye: Etnos, yazyki, religii [East Turkestan in Antiquity and the early Middle Age: Ethnicity, languages, religions]. Moscow: Vost. literatura, 1992. 687 p.

30. Williams C.A., 1960. Encyclopedia of Chinese Symbolism and art Motives. N.Y.: Julian press. XXI, 468 p.