Статья посвящена русско-прусским политическим отношениям во второй четверти XIX в. Связи русского и прусского дворов исторически были наиболее тесными с эпохи Петра Великого, а во время царствования Николая I взаимоотношения Романовых и Гогенцоллернов отличались наибольшей близостью. В период правления Николая I Россия и Пруссия были связаны союзническими отношениями в рамках существовавшего с 1815 г. Священного союза. Войдя после Венского конгресса в число «великих держав» благодаря своему вооружению и численности армии, Пруссия в то же время была слабейшей из «великих». С Австрией и Россией Пруссию связывали тесные узы приверженности принципам Священного союза и монархическая солидарность правящих суверенов. Не являясь активным игроком на европейской арене, Пруссия, как правило, шла в фарватере политических инициатив Российской империи. После завершения русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Пруссия слыла преданным другом Петербурга. Пруссии удавалось сохранять благожелательный нейтралитет даже при обстоятельствах, когда другие европейские державы громко выражали свои протесты против русских военных инициатив. Среди сложившегося «тройственного» согласия «северных» дворов – России, Австрии и Пруссии – последняя была наиболее слабым звеном в достаточно устойчивом союзе трех монархических государств. Пруссия предпочитала вести свою внешнюю политику, опираясь на российский двор, что позволяло ей быть менее зависимой от своей соперницы по лидирующему положению в Германском союзе - Австрии. Однако это не означало отсутствия у прусского правительства своих планов и предпочтений в международной политике, что со всей очевидностью проявилось в 1840-х годах и привело к полной изоляции России к началу Крымской войны.