Борьба за коллективную безопасность

Внешняя политика СССР в 30-е гг. остается предметом острых споров, в которых водоразделом является вопрос о мотивах принятия важнейших внешнеполитических решений советским руководством и прежде всего Сталиным. Были ли эти решения продиктованы заботой о безопасности страны или авантюристическими планами мировой революции и территориальных захватов? Насколько эта политика приблизила или отдалила угрозу войны? Такие историки, как С. З. Случ, Соколов и др.¹ подвергают внешнюю политику Сталина резкой критике, а такие как М. И. Мельтюхов, А. В. Шубин и др.² находят в ней и прагматические мотивы укрепления безопасности страны. Рассмотрим эти проблемы на конкретном материале событий 30-х гг.

Мировой экономический кризис, известный также как Великая депрессия, привел к обострению борьбы между капиталистическими государствами за ресурсы и способствовал росту тоталитарных тенденций в политическом развитии государств Евразии. В 30-е гг. к востоку и западу от СССР стали возникать «очаги войны» — регионы, где международные соглашения грубо нарушались государствами-агрессорами. В 1931 г. Япония захватила у Китая Манчжурию — у самых границ СССР.

Еще более опасный очаг агрессии сложился в Европе в результате прихода нацистов во главе с А. Гитлером к власти в Германии. Стремясь к мировому господству, Гитлер не скрывал своего намерения для начала пересмотреть Версальский договор. В 1936 г. между Германией и Японией был заключен союз, к которому на следующий год присоединилась Италия. Формально он был направлен против Коминтерна и СССР, и назывался «Антикоминтерновский пакт». Но, как показали дальнейшие события, члены пакта планировали завоевание всего мира.

В 30-е гг., в условиях растущих внешних угроз СССР стремился к выходу из международной изоляции. Индустриализация требовала устойчивых внешнеэкономических связей. К тому же, после прихода к власти Гитлера политика Германии в отношении СССР стала враждебной. Все это вело к советско-французскому сближению.

Франция в лице министра иностранных дел Луи Барту, также обеспокоенная нарастанием германской угрозы, надеялась сформировать «Восточный пакт» с участием СССР и восточноевропейских государств, который бы гарантировал восточные границы Германии от силового изменения. Но Польша и Румыния не хотели идти на сближение с СССР. Они опасались, что СССР может предъявить им территориальные претензии, если они пустят Красную армию на свою территорию. Ведь Польское государство включало тогда западные части Украины и Белоруссии, а Румыния — Бессарабию (Молдавию). Последнюю СССР всегда считал частью своей территории.

Уже в 1934 году, 26 января, Польша и Германия подписали пакт о ненападении; он отражал убежденность польского руководства в том, что гарантия защиты от советского вторжения, предоставляемая Германией, более убедительна, нежели гарантии безопасности от агрессии немцев, предложенные Францией и СССР. Это было неприятной неожиданностью для Л. Барту — ведь Польша считалась важным союзником Франции. Жена министра иностранных дел Польши Ю. Бека с известной долей юмора описала Барту во время его визита в Польшу идею пересмотренных франко-польских взаимоотношений: «Можно не достигнуть согласия в семейной жизни, но остаться друзьями после развода»³.