Введение. Кризис вокруг АИНК в 1950-х гг. стал одним из ключевых событий в Новейшей истории Ирана. Попытки пересмотреть концессионное соглашение 1933 года не имели успеха из-за внутренних противоречий в иранском обществе и активного вмешательства Великих держав, среди которых выделяются США и Великобритания, для которой Англо-Иранская нефтяная компания была стратегическим активом. Приход к власти демократического правительства М. Мосаддыка, ставившего цель национализировать нефтяную промышленность, стал новым этапом взаимоотношений Великих держав с Ираном.

В историографии события, связанные с борьбой за АИНК неразрывно связаны с именем премьер-министра Ирана в 1951–1953 гг. В широко известной работе Д. Ергина «Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть» М. Мосаддык характеризуется как «старый смутьян».¹ Раскрывая детали биографии д-ра Мосаддыка, Ергин подчеркивает, что непреклонное стремление защитить Иран от иностранно влияния и установления в стране абсолютной монархи, со временем помогло будущему премьер-министру получить широкую поддержку в обществе. Автор, опирается на характеристику, данную М. Мосаддыку современниками: «мастер политического театра», ключевыми целями которого были: «стремление укрепить собственную политическую позицию» и «изгнать из страны иностранцев». При этом работу Ергина нельзя назвать объективной: автор нередко открыто выступает с прозападных позиций, например, свержение премьер-министра в 1953 году названо «падением Мосаддыка».

А.Б. Громов в работе «Иран. От Кира Великого до аятоллы Хомейни» не уделяет достаточно внимания аспектам личности премьер-министра.² Тем не менее, автор подчеркивает, что «западные послы, дипломаты и государственные деятели считали поведение Мосаддыка несерьезным», что делало переговоры с ним малоэффективными.

В работе отечественного исследователя В.В. Соргина, посвященной США, также кратко упоминается премьер-министр Ирана. Автор характеризует его как «радикально-националистического» политика.³

Болгарский исследователь В. Митев в работе «Иранские массы как источник социальных изменений: правление Мохаммада Мосаддыка» характеризует премьер-министра как «иранского аристократа со швейцарским образованием».⁴

Во второй главе работы Гобада Фахима «Тридцать лет иранской нефти: от национализации до исламской революции» рассматриваются события национализации АИНК в 1950–1956 гг. Описывая события перед назначением М. Мосаддыка премьер-министром в мае 1951 года, автор характеризует его как «умного и проницательного» политика, который смог заручиться поддержкой меджлиса перед принятием закона о национализации.⁵

В работе «Персидская трагедия: Борьба Мосаддыка за национальный суверенитет» Мюриэль Мирак-Вайсбах отмечает, что: «с этого раннего периода (1910-е гг. – прим Г.Г.) у него уже сформировалась приверженность установлению справедливости и независимости для своей нации».⁶

Интерес представляет краткая характеристика М. Мосаддыка в «The Statesman's Yearbook Companion: Лидеры, события и города мира», который назван «символом иранского национализма».⁷

В работе «Подъем современного деспотизма в Иране: шах, оппозиция и США, 1953–1968 гг. Возникновение современного деспотизма в Иране» Моссадык показан в глазах иранцев как «символ национальной гордости и искупителем их чести».⁸ Автор подчеркивает, что «эксцентричный и упрямый старик обладал безупречной честностью и глубоким чувством уважения к верховенству закона», что делало его народным премьер-министром.

Личность М. Мосаддыка так же раскрывается в фундаментальном исследовании С.М. Алиева «История Ирана. ХХ век».⁹ Автор подчеркивает, что д-р Мосаддык, последовательно отстаивавший идею суверенитета Ирана и отказа от участия в противоборстве Великих держав, тем не менее во взаимоотношениях с ними отличался непоследовательностью и определенной беспринципностью.

Кристофер Де Беллайг в работе «Патриот Персии: Мухаммад Мосаддык и трагический англо-американский переворот» отмечает, что «(он – прим Г.Г.) 1920-х и 1930-х годах он прославился борьбой против королевского деспотизма, которая едва не стоила ему жизни» и даже после переворота навсегда остался в истории своей страны, как истинный «Отец нации».¹⁰ При этом Кристофе Де Беллайг подчеркивает, что «его отказ поступиться своими принципами ради политического блага был чистым упрямством и гордостью».

В целом, можно отметить, что М. Мосаддык описывается в историографии как последовательный сторонник независимости Ирана. При этом будучи неординарной личностью он нередко позволял себе эксцентричные выходки, которые добавляли ему популярности среди иранцев и обескураживали официальных лиц. При этом подавляющее большинство исследователей сходятся во мнении, что М. Мосаддык, безусловно, является одной из ключевых личностей в Новейшей истории Ирана.

Цель данной работы раскрыть представление о личности премьер-министра Ирана М. Мосаддыка, которое сформировалось у властей США и Великобритании.

Методология исследования – историографический анализ на основе принципа историзма. В процессе исследования были применены следующие специальные методы: историко-сравнительный, сравнительно-статистический, ретроспективный, синхронный и др.

Ход и результаты исследования. Назначение М. Мосаддыка премьер-министром Ирана можно назвать пиком его карьеры. В рамках данной работы будут рассмотрены некоторые рассекреченные документы Великих держав, в которых дается оценка иранскому правителю.

Впервые новый премьер-министр Ирана, открыто выступающий за национализацию Англо-Иранской нефтяной компании упоминается в первой части сборника «Лейбористское правительство и конец империи, 1945-1951 : британские документы о конце империи».¹¹ В документе «CAB 128/20, CM 51(51)2 12 июля 1951 года «Персия»: Выводы кабинета министров о действиях, которые должны быть предприняты в англо-иранском нефтяном споре» указывается, что д-р Мосаддык «смог сформировать свое правительство благодаря поддержке персов, которые были недовольны прежним правлением коррумпированной клики».¹² Далее в рассматриваемом сборнике правительство Великобритании ведет обсуждение кризиса вокруг иранской нефти не акцентируя внимания на личности премьер-министра.

В американских документах упоминание М. Мосаддыка встречается уже 7 мая после назначения его премьер-министром. В секретной телеграмме посла США в Иране в 1950–1951 гг. Генри Грейди, продублированной также в Лондон, от 7 мая 1951 года отмечается, что после назначения д-р Мосаддык, по всей видимости, сосредоточит свое внимание на национализации АИНК, которая должна быть успешной. При этом предполагается, что спор будет урегулирован справедливо. В этой же телеграмме сообщается, что состояние здоровья М. Мосаддыка может послужить фактором дестабилизации ситуации (по всей видимости, д-р Мосаддык специально спекулировал не теме своего здоровья, чтобы обеспечить себе более выгодную переговорную позицию – прим Г.Г.).¹³

В этот же день американский посол в телеграмме № 788.00/5–751: Telegram подчеркивал, что скорее всего М. Мосаддык – единственная политическая фигура, способная добиться принятия в Меджлисе закона об иранской нефти.¹⁴ Так же в этом сообщении посол упоминает, правда не акцентируя на этом внимания, что М. Мосаддык «полностью неверно процитировал шаху мой (Г. Грейди – прим Г.Г.) разговор с ним, стремясь отстоять интересы своей страны».

Отношение к М. Мосаддыку в секретных документах США менялось с течением кризиса вокруг иранской нефти. В телеграмме 888.2553/9–2751: Telegram от 27 сентября 1951 г. сменивший в качестве посла в Иране Г. Грейди Лой Хендерсон отмечает, что несмотря на то, что оппозиция иранскому премьер-министру растет, Мосаддык – «хитрый, находчивый и эффективный подстрекатель толпы», уже обозначивший готовность выступить против шаха.¹⁵ На следующий день в телеграмме 888.2553/9–2851: Telegram Хендерсон передавал в Государственный департамент, что у него «сложилось впечатление, что его ненависть к британцам стала почти непримиримой и теперь он хочет, чтобы они полностью убрались из Ирана».¹⁶ Можно отметить, что в этот период, у официальных лиц Соединенных Штатов складывается представление, что договориться с М. Мосаддыком будет очень сложно, если не невозможно.

В совершенно секретной телеграмме № 888.2553/10–551 Л. Хендерсон описывай свой разговор с иранским премьер-министром как «обескураживающий».¹⁷ В рамках данной беседы М. Мосаддык в очередной раз крайне негативно высказывался о Великобритании и ее присутствии в Иране, а также снова попытался сыграть на стремлении Соединенных Шатов не допустить расширения влияния СССР. Посол Хендерсон цитирует собеседника: «Я знаю менталитет своего народа, и нравится нам это или нет, популярность России в Иране растет».

В 1952 году не прекращались попытки США найти выход из кризиса вокруг иранской нефти. В какой-то момент было выдвинуто предложение передать нефтяные активы под контроль Всемирного банка, пока не будет подписан окончательный договор вокруг АИНК.

В телеграмме № 888.2553/3–1352 от 13 марта 1952 года посол Хендерсон отмечал, что М. Мосаддык соглашаясь обсуждать экономические аспекты соглашения в Великобританией, категорически отказывался давать на согласие британских нефтяных специалистов, которые могли вмешиваться во внутренние дела Ирана. Посол отмечал, что «с одной стороны, он не соглашался на возвращение этих техников, а с другой стороны, он предпочитал уйти в отставку с поста премьер-министр, а не блокировать соглашение». При этом конце телеграммы Л. Хендерсон, знающий особенности личности собеседника, резонно замечал следующее: «однако я не могу быть абсолютно уверен, что он не передумает, когда придет время осуществить свои намерения» несмотря на то, что по мнению посла в этой беседе премьер-министр не пытался обманывать.¹⁸

В целом можно отметить, что к 1952 году у политиков Великих держав в целом сложилось мнение о М. Мосаддыке: его бесприципность, эксцентричное поведение и готовность постоянно менять свои решения и отказываться от обещаний воспринимались как условия, с которыми необходимо считаться. Накануне разрыва дипломатических отношений Ирана с Великобританией Л. Хендерсон созванивался с М. Мосаддыком. В совершенно секретной телеграмме 888.2553/10–21152 от 21 октября 1952 г. посол США в Иране сообщает, что премьер-министр в очередной раз выразил опасения, что британские представители обязательно будут пытаться дестабилизировать обстановку в стране, контактируя с оппозицией. Л. Хендерсон ответил на сказанное Мосаддыком следующее: «Я столько раз спорил с ним по этому поводу, что счел бесполезным пытаться убедить его в беспочвенности его страхов. Я просто сказал, что глубоко сожалею о том, что он продолжал придерживаться их».¹⁹ Описанный случай свидетельствует о том, что даже посол США, который после своего назначения в Иран в 1951 году неоднократно предпринимал попытки склонить М. Мосаддыка к подписанию соглашения с Великобританией, встречался с ним не как официальное лицо, пытался давать личные советы и терпел эксцентричные выходки, уже не видел перспектив в попытках договориться с иранским премьер-министром. Одновременная гибкость и непреклонность Мосаддыка по истине поражают.

В контексте рассматриваемых событий отдельного внимание заслуживает признание премьер-министра Ирана М. Мосаддыка «Человеком года» по версии журнала «Time» в 1951 году. В статье Мосаддык представляется как «ужасающая по западным меркам карикатура на государственного деятеля». В публикации отмечается, что «весь мир зависел от его слов и поступков, его шуток, его слез, его истерик. За его гротескными выходками скрывались великие проблемы мира или войны, прогресса или упадка, которые затронули бы многие земли далеко за пределами его гор (Ирана – прим Г.Г.)».²⁰ В этой же публикации М. Мосаддык назван «иранским Джорджем Вашингтоном». Ряд исследователей отмечает, что подобное появление иранского премьер-министра в западной прессе негативно сказалось на его имидже внутри страны.²¹

История кризиса вокруг иранской нефти к 1953 году стремилась в стадию завершения: силовое вмешательство Великобритании и США с целью свержения иранского правительства во главе с неуступчивым М. Мосаддыком становилось все более реальным. Примерно с весны этого года разведслужбы двух государств начинают обсуждение возможной силовой операции. В этом контексте интерес представляет характеристика иранского премьер-министра, которую можно найти рассекреченных документах по операции «Аякс».

В опубликованных в 2011 году документах «Битва за Иран, 1953: Переиздание внутренней истории ЦРУ, раскрывающей новые подробности о перевороте против Мосаддыка» объясняется эмоциональное и часто иррациональное поведение иранского политика.²² Авторы полагают, что миф о плохом состоянии здоровья и слабости Мосаддыка активно поддерживалась им самим, в нужный момент он мог поднять драматизм ситуации, облегчив достижение целей. Среди сильных сторон иранского премьер-министра выделяется «его непревзойденная способность апеллировать к национальным устремлениям и эмоциям», нередко выливающаяся в национализм и ксенофобию. Авторы подчеркивают, что М. Мосаддык выбрал победу над Соединенным Королевством и Соединенными Штатами Америки, а также уничтожение мировой системы добычи и распределения нефти, но в конечном итоге проиграл.

В рассекреченной работе ЦРУ «Свержение премьер-министра Ирана Моссадыка, ноябрь 1952 - август 1953» раскрываются направления информационной поддержки операции «Аякс».²³ По задумке спецслужб необходимо было дискредитировать иранского премьера, обратив внимание иранцев на негативные стороны личности их лидера. Например, подкупленные СМИ должны были напечатать статьи, в которых бы подчеркивалось, что власть испортила М. Мосаддыка и «от прекрасного человека предыдущих лет не осталось никаких следов и теперь у него есть все репрессивные инстинкты диктатора». Тем не менее сотрудникам ЦРУ было понятно, что даже теряющий популярность в народе политик вряд ли может стать в глазах иранцев диктатором, они пока еще воспринимают его как защитника национальных интересов и сторонника конституции.

Личность иранского премьер-министра раскрывается также непосредственно в течение первого этапа операции «Аякс», когда Соединенные Штаты были уверены в провале своего замысла. Срочно вернувшийся в Иран посол Хендерсон в разговоре с Мосаддыком понял, что скорее всего иранский политик в курсе, кто стоит за волнениями в столице. В секретной телеграмме № 788.00/8–1853 от 18 августа 1953 года полос сообщает, что «он подозревает правительство Соединенных Штатов или, по крайней мере, официальных лиц Соединенных Штатов, либо причастных к попыткам его отстранить, либо сочувственно осведомленных о таких усилиях заранее».²⁴ При этом стиль разговора Мосаддыка насмешлив и в целом носил полушутливый характер. В данном эпизоде иранский премьер-министр предстает как уверенный в себе человек, выстраивающий общение с послом с доминантной позиции.

Тем не менее дальнейшие события, происходившие в рамках операции «Аякс» имели успех, М. Мосаддык был свергнут и в Иране установилось прозападное правительство во главе с шахом Мухаммедом Реза Пехлеви. С этого момента активное упоминание свергнутого премьер-министра Ирана сходит на нет. Его фамилия часто упоминается в контексте проблем в иранской экономике и социальной жизни, которые явились следствием его политики.²⁵

Заключение. Подводя итог вышесказанному, стоит отметить, что несмотря на то, что коммуникация с вновь назначенным премьер-министром Ирана М. Мосаддыком на первом этапе внушала представителям Соединенных Штатов сдержанный оптимизм и надежду разрешения кризиса вокруг иранской нефти в рамках переговорного процесса, характеристика его личности была дана достаточно точно. Принципиальная позиция и готовность отстаивать национальные интересы Ирана любыми путями по началу даже в какой-то степени импонировали американцам. В дальнейшем трудности коммуникации в рамках попыток урегулировать спор вокруг иранской нефти все равно не позволяли дать более резкие оценки личности Мосаддыка в секретной и совершенно секретной переписке, она все равно соответствовала стандартам дипломатических документов. Тем не менее общия тенденция описания переговоров с иранским премьер-министором позволяет отследить изменение отношения к нему со стороны американских официальных лиц. В определенный момент национальные интересы перевесили стремление к поддержке демократии во всем мире, и судьба М. Мосаддыка была решена. При этом в секретных документах стиль и форма описания событий мало отличались от предыдущих периодов.