В статье предлагается рассмотрение философии сознания Мераба Мамардашвили с точки зрения ее экзистенциалистского содержания. Показывается, что Мамардашвили разработал особой тип экзистенциализма, в котором главная роль отводилась мышлению и особому состоянию сознательной активности человека. Намечены также сходства и различия его версии экзистенциализма с другими известными экзистенциалистскими теориями. В отличие от французского экзистенциализма, ставящего под сомнение роль разума, Мамардашвили напрямую связывает мышление и экзистенцию. Однако, данное противопоставление нужно понимать с оговорками, так как под мышлением Мамардашвили понимает не понятийно-дискурсивные процессы, но поиски смысла, природа которых по Мамардашвили сугубо экзистенциальна. Рассматривается, в каком смысле экзистенциализм Мамардашвили можно назвать учением о «сознательной жизни» и особой «экзистенциальной сотериологией» [11, с. 406]. Анализируется идея Мамардашвили о попеременном пребывании человека в двух измерениях — живой когитальности и ее «мертвого дубля», в прояснении которых существенная роль принадлежит «ангажированости» сознания, а именно его заинтересованности «своим истинным положением». Отмечается особая «русскость» в экзистенциализме Мамардашвили, в котором он развивает продуктивную роль нравственного страдания, а также предлагает рассматривать его как подлинное начало «философского удивления», толкуя всякий начальный метафизический запрос как неизбежно этический, а не гносеологический.  Показано, что несмотря на сходство мамардашвилевского экзистенциализма с экзистенциализмом Сартра, Камю и Хайдеггера, в большей степени его рассуждения близки экзистенциализму Паскаля, поскольку нетривиально объединяют в себе пост-метафизический экзистенциализм и метафизический платонизм.