То, что кажется стороннему наблюдателю отлаженным механизмом по претворению в жизнь политики государства, на деле оказывается трудным, мучительным процессом выработки политического решения. Финансовоэкономический кризис 2008–2011 гг. оказал влияние на глобальное регулирование финансовых систем и даже затронул философские вопросы о понятии "капитализм". Политико-психологические факторы стали одной из основных причин кризиса, с одной стороны, из-за реакции рынков на негативные изменения в экономике, с другой – из-за слишком долгого нежелания правительства вмешиваться.

Результатом быстрого роста американской экономики с 1991 по 2005 гг. стало появление "дешёвых денег" и как, следствие, нормы жизни в кредит. Сложные финансовые инструменты внесли в кризис фактор неопределённости, а также обеспечили всеобъемлющий характер его распространения и в результате – нарастающую панику в разных экономических секторах. Благодаря этой длительной тенденции, под угрозой оказались финансовые гиганты – компании, банкротство которых могло парализовать и обрушить не только экономику США, но и всех связанных с ними государств. 

Основная задача правительства заключалась в том, чтобы не допустить падения этих компаний, однако понимание необходимости такого шага пришло не сразу. Даже после банкротства ряда финансовых гигантов и нарастающей паники на рынках США, и за рубежом, внутриполитические фракции с трудом пришли к консенсусу. Конгресс отказывался принять идею о выкупе, ведь это не просто подрывало его авторитет в глазах электората и вызывало недовольство американских граждан, но ещё и не было до конца осознано всеми группами влияния, которые больше опасались за свой имидж в период предвыборной президентской гонки, которая как раз пришлась на пик рецессии. Дополнительную сложность ситуации придавал фактор неизвестности. Никто, включая высшее финансовое управление США, до конца не мог подсчитать, а значит, и объяснить представителям законодательной и исполнительной власти последствия бездействия. 

Кризис захватил две администрации: уходящую республиканскую – Дж. У. Буша, и пришедшую ей на смену демократическую – Б. Обамы. Каждая из них, несмотря на традиционную для американской политической системы преемственность, придерживалась своей тактики. Первая старалась стимулировать рост экономики. Центральной осью этой политики оставалось снижение налогового бремени. Однако такие меры носили пожарный характер – они не предугадывали, а лишь едва поспевали за кризисом. При этом каждое решение, будь то вливание государственных денег в банки, или амбициозный социальноэкономический проект, вызывали в правительстве нешуточные диспуты. Администрация Б. Обамы, пришедшая на смену республиканцам в самый разгар финансовой нестабильности, столкнулась с внутренним системным кризисом, когда решение становилось результатом двухпартийного консенсуса либо объектом борьбы на уровне партий, групп влияния, и отдельных личностей за передел полномочий.