К ВОПРОСУ ОБ ОБРАЩЕНИИ СЕЛЕВКИДСКИХ МОНЕТ В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ

В статье дан обзор находок селевкидских монет, сделанных на территории античных государств Северного Причерноморья. Несмотря на то, что в историографии зафиксировано около двадцати селевкидских монет, происходящих из этого региона, лишь четыре бронзовых номинала, были обнаружены в ходе раскопок Ольвии, Херсонеса Таврического и городов Боспора Киммерийского: Пантикапея и Мирмекия, в то время как происхождение остальных экземпляров вызывает определенные сомнения. Сравнение с находками монет государства Селевкидов, происходящих из соседних регионов Фракии и Закавказья, позволяет на новом уровне оценить вопрос о роли рассматриваемых монет в денежном обращении Северного Причерноморья и проблему непосредственных контактов между регионом и владениями селевкидских царей.

Ключевые слова

Селевкиды, нумизматика, монеты, Северное Причерноморье, Фракия, Закавказье, денежное обращение.

Получено

19.03.2021

Кол-во символов

43625

ГОСТ	Смирнов С. В. , Захаров Е. В. К ВОПРОСУ ОБ ОБРАЩЕНИИ СЕЛЕВКИДСКИХ МОНЕТ В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ // Российская археология URL: http://ras.jes.su/ra/s086960630014263-8-1 (дата обращения: 27.04.2024).
MLA	Smirnov, Svyatoslav, Zakharov, Evgeniy "ON CIRCULATION OF SELEUKID COINS IN THE NORTHERN BLACK SEE LITTORAL." Rossiiskaia arkheologiia DOI: 10.31857/S086960630014263-8
APA	Smirnov S., Zakharov E. (). ON CIRCULATION OF SELEUKID COINS IN THE NORTHERN BLACK SEE LITTORAL. Rossiiskaia arkheologiia DOI: 10.31857/S086960630014263-8

100 руб.

При оформлении подписки на статью или выпуск пользователь получает возможность скачать PDF, оценить публикацию и связаться с автором. Для оформления подписки требуется авторизация.

Оператором распространения коммерческих препринтов является ООО «Интеграция: ОН»

Размещенный ниже текст является ознакомительной версией и может не соответствовать печатной.


1	Резюме: В статье дан обзор находок селевкидских монет, сделанных на территории античных государств Северного Причерноморья. Несмотря на то, что в историографии зафиксировано около двадцати селевкидских монет, происходящих из этого региона, лишь четыре бронзовых номинала, были обнаружены в ходе раскопок Ольвии, Херсонеса Таврического и городов Боспора Киммерийского: Пантикапея и Мирмекия, в то время как происхождение остальных экземпляров вызывает определенные сомнения. Сравнение с находками монет государства Селевкидов, происходящих из соседних регионов Фракии и Закавказья, позволяет на новом уровне оценить вопрос о роли рассматриваемых монет в денежном обращении Северного Причерноморья и проблему непосредственных контактов между регионом и владениями селевкидских царей.
2	Ключевые слова: Селевкиды, нумизматика, монеты, Северное Причерноморье, Фракия, Закавказье, денежное обращение.
3	Проблема торговых контактов между государством Селевкидов и городами Северного Причерноморья крайне редко становилась предметом специального научного исследования. В отличие от птолемеевского Египта, чьи экономические взаимоотношения с рассматриваемым регионом хорошо зафиксированы различными источниками¹, контакты между Селевкидами и полисами северного побережья Черного моря не находят достоверного подтверждения и выглядят скорее гипотетическими. Однако, находки селевкидских монет на территории Северного Причерноморья, казалось бы, должны свидетельствовать в пользу обратного. Впервые с гипотезой о прямых контактах Селевкидов и Северного Причерноморья выступил С.П. Потоцкий, опубликовавший в 1958 г. тетрадрахму Антиоха IV (175-164 гг. до н.э.), обнаруженную при невыясненным обстоятельствах в окрестностях Корсунь-Шевченковского в 1917 г. Происхождение этой монеты осталось для автора неизвестным – удалось лишь узнать, что она входила в состав неопубликованного клада монет III–II вв. до н.э., найденного одним из жителей Корсунь-Шевченковского, который пропал в период Гражданской войны, заранее передав часть своих находок соседям, которые их и сохранили (Потоцкий, 1958. С. 71). Находка серебряной тетрадрахмы Антиоха IV на территории Украины, по словам самого С.П. Потоцкого, имела бы большое значение для науки, однако загадочные обстоятельства обнаружения клада, его состав², а также последующая история (важно отметить, что С.П. Потоцкий познакомился с ним в ходе работы с частной нумизматической коллекцией в Подмосковье) вызывают определенные сомнения в достоверности его происхождения³. Тем не менее именно на основании данного материала исследователь сделал вывод о существовании непосредственных экономических контактов между государством Селевкидов и полисами Северного Причерноморья. В подтверждение своей теории С.П. Потоцкий привел данные посвятительной надписи из Одесса в честь некоего уроженца Антиохии Гермия (CIG II № 2056; Граков, 1939. С. 251), прибывшего ко двору скифского царя Канита. Однако этот факт не подтверждает высказанную гипотезу, поскольку ни официальный статус самого Гермия, ни его точное происхождение (в эллинистическом мире существовало более десятка Антиохий) не известны. Более того, сам текст надписи был утрачен во время Второй мировой войны и сейчас не доступен для исследователей. Несмотря на столь слабую аргументацию, большое количество допущений и условностей, идея прямых торговых контактов между Селевкидами и городами Северного Причерноморья стала в историографии проблемы locus communis (Абрамзон, 2010. С. 477–521; 2018а. С. 6–30; 2018б. С. 5–8; Абрамзон, Кузнецов, 2015. С. 80–81). Так, предположение С.П. Потоцкого было поддержано П.О. Карышковским, опубликовавшим в 1962 г. пять селевкидских монет из собрания Одесского археологического музея, которые, по сведениям автора, происходили с территории Северного Причерноморья (Карышковский, 1962. С. 105–114). Среди них большой интерес вызывают две тетрадрахмы Селевка I (312-281 гг. до н.э.) типа «слоновая колесница», одна из которых была обнаружена у д. Раздельная Одесской области, а вторая – в районе д. Литавка Харьковской области, что весьма неожиданно, учитываю относительную отделенность находок от территории античных государств Северного Причерноморья⁴. Обе тетрадрахмы были отчеканены на монетном дворе Селевкии на Тигре, однако, если монета, найденная под Харьковом имеет достаточно точное определение (SC 130.33), то экземпляр из Одесской области отличает неизвестное сочетание монограмм. Третья монета, опубликованная П.О. Карышковским, тетрадрахма Александра I Балы (150-145 гг. до н.э.) была найдена в 1949 г. на берегу Буга в районе современного г. Вознесенск Николаевской области. Она относится к производству монетного двора Антиохии на Оронте (SC 1784.4c). Также П.О. Карышковский упоминает о драхме Антиоха III, обнаруженной в районе Измаила, впрочем, не приводя детальной информации о находке и атрибуции этого экземпляра. Последняя монета из коллекции Одесского археологического музея представляет собой мелкий бронзовый номинал, отчеканенный от имени царя Антиоха I (281-261 гг. до н.э.) и относящийся к выпускам Антиохии на Оронте (SC 351.1b). Стоит обратить внимание на то обстоятельство, что из всех селевкидских монет, опубликованных П.О. Карышковским, только эта монета была обнаружена в ходе археологических раскопок в Ольвии в 1949 г. (О/49, п/о № 4719; рис. 1, 1; 2, 1), в то время как происхождение остальных экземпляров остается неизвестным, что не должно исключать вероятности их обнаружения как случайных находок в регионе или происхождения из частных коллекций. Кроме монет, опубликованных С.П. Потоцким и П.О. Карышковским, известно еще несколько экземпляров селевкидских монет, происходящих с территории Северного Причерноморья. Небольшой бронзовый номинал Александра Балы (SC 1816), хранящийся ныне в собрании Государственного Эрмитажа (К.п. 44а/485, инв. № 504), был обнаружен в ходе работ на некрополе Херсонеса Таврического в 1892 г. (Гилевич, 1968. С. 51, № 32, 1; рис. 1, 2; 2, 2). Монета была найдена на участке некрополя у южной городской стены в составе погребального инвентаря погребения № 120, куда помимо нее входили также «бронзовый колокольчик и бронзовая круглая бляшка от ожерелья, бронзовая серьга, 4 бусы из массы...» (ОАК 1892, 106, могила № 120). К сожалению, археологический контекст этой находки и сопутствующий ей инвентарь, представленные в Отчете Археологической комиссии, не позволяют точно датировать погребение, в котором она была сделана. Тем не менее, важно отметить, что рассматриваемая монета сильно потерта и имеет отверстие, свидетельствующее о ее вторичном использовании в качестве подвески. Однако вопрос о том, попала ли она в Херсонес в таком виде, или же была превращена в подвеску уже там, остается открытым. Еще одна монета государства Селевкидов происходит из раскопок Пантикапея в 1960 г. (Голенко, Шелов, 1963. С. 25, 58, № 678; рис. 1, 3; 2, 3). Она была найдена на Ново-Эспланадном раскопе на северном склоне горы Митридат в одном контексте с двумя пантикапейскими монетами, одна из которых датируется последним десятилетием II в. до н.э. (Голенко, Шелов, 1963. № 676). Сейчас эта монета находится в собрании ГМИИ им. А.С. Пушкина (инв. № 268978)⁵. Рассматриваемый экземпляр обломан имеет очень плохую сохранность и атрибутирован издателями как селевкидская монета II в. до н.э. с большой долей вероятности на основании изображения на лицевой стороне мужской головы в лучевой короне вправо. В 1957 г. в ходе раскопок Мирмекия была найдена бронзовая монета Деметрия II (129–126/125 гг. до н.э.), выпущенная в течение его второго правления на монетном дворе Антиохии на Оронте в 129–128 гг. до н.э. (SC 2170; Захаров, Смирнов, 2020а. С. 89-90; рис. 1, 4; 2, 4). Этот экземпляр (№ п/о М-57/2574), находящийся сейчас в собрании Государственного Эрмитажа, был найден на участке М, в восточном районе городища на одной из вымосток эллинистического времени вместе с боспорскими монетами III–II вв. до н.э.⁶ Золотые, серебряные и бронзовые монеты государства Селевкидов конца IV – II в. до н.э. также известны среди нумизматических находок, обнаруженных в 1839–1851 гг. в ходе раскопок чиновников карантинной службы святилища Ахилла на острове Левка в западной части Черного моря (Абрамзон, Тункина, 2018. С. 52–87). Высокая концентрация находок монет в низменной северо-восточной части острова позволила исследователям сделать вывод о том, что здесь мог находится священный участок героя, в котором приезжавшие на остров совершали вотивные приношения (Булатович, 1971. С. 212–225). Перечень селевкдских монет с острова Левка включает золотой статер Селевка I, драхму Антиоха III (223-187 гг. до н.э.) и две бронзовые монеты: Селевка I и Деметрия II (145-140 гг. до н.э.). К сожалению, информация об этих монетах известна только по рисункам Н.Н. Мурзакевича, опубликовавшего некоторые нумизматические материалы из раскопок на острове, а археологический контекст находок утрачен, что не позволяет выяснить время проникновение интересующих нас экземпляров в регион. Тем не менее они позволяют судить о том, что все монеты, происходящие из святилища Ахилла, очевидно являются вотивными подношениями божеству, сделанными моряками и торговцами, посещавшими эту часть Черного моря в разное время в течение длительного периода (нумизматический комплекс в целом датируется V в. до н.э. – IV в. н.э.). В ходе нашего обзора важно заметить, что находки селевкидских монет в святилище Ахилла показывают, что торговцы и путешественники, направлявшиеся в Северное Причерноморье, могли иметь не только бронзовые, но и золотые и серебряные монеты Селевкидов. В нашем распоряжении также имеется информация о находках селевкидских монет на территории Восточной Европы. Так, на территории Западной Украины в Тернопольской области были обнаружены две монеты царя Антиоха IV (Mielczarek, 1989. № 109). По имеющейся скудной информации, одна монета (металл и номинал неизвестны) была обнаружена в районе д. Башуки до 1899 г. Другая монета мелкого бронзового номинала была найдена районе д. Лопушное. Точное время и обстоятельства обнаружения этих монет неизвестны, а достоверность находок весьма сомнительна. С осторожностью следует относится и к сведениям о находке тетрадрахмы царя Антиоха VII (138-129 гг. до н.э.) в районе города Байльроде в Германии, сделанной, по имеющимся сведениям, местными жителями в 1967 г. (Arnold, 1968. P. 190–191; Mielczarek, 1989. № 77). О находках монет государства Селевкидов на территории Азиатского Боспора пока достоверных данных нет. Бронзовая монета II в. до н.э. из клада, найденного в 2003 г. на территории поселения Соленый 3 и первоначально отнесенная к монетному делу Селевка IV (Абрамзон, Кузнецов, 2015. С. 80), была недавно переатрибутирована как выпуск Крита эллинистического времени (Abramzon, 2018. P. 56. № 4). В собраниях музеев Краснодарского края (Краснодарский государственный историко-археологический музей-заповедник им. Е.Д. Фелицына, Музей истории города-курорта Сочи и Новороссийский исторический музей-заповедник) хранится несколько монет государства Селевкидов, однако их происхождение не позволяет с уверенностью утверждать, что они были обнаружены на территории Северного Причерноморья⁷. Редким исключением стоит признать золотой статер Селевка I с типом Александра Великого, найденный в 1935 г. в районе Майкопа (Лунин, 1939. С. 214–218; Захаров, Смирнов, 2020b. С. 22–25). Находка была сделана в комплексе с находками IV–III вв. до н.э. «на территории» кургана «Золотая горка» или отдельно от них «при промывке золота в русле р. Белой, пониже станицы Даховской, в правом борту реки». Скорее всего, рассматриваемый статер поступил на Северо-Западный Кавказ в III в. до н.э. с территории обращения золотых монет «александровского» типа в Закавказье, Восточном или Северном Причерноморье. Судя по данным кладов, селевкидские статеры с типом Александра Великого, золотые монеты Филиппа II, Александра Великого и Филиппа Арридея обращались совместно. Очевидно, селевкидские выпуски с типами или от имени Александра потребители не отличали от оригинальных. По всей видимости, именно в таком качестве селевкидские статеры «александровского» типа и поступали в денежное обращение Причерноморья, где золотые монеты македонских царей в последней четверти IV в. до н.э. заняли место электровых статеров Кизика, выполнявших тут прежде функцию интерлокальной валюты. Таким образом, обзор находок селевкидских монет в Северном Причерноморье показывает, что большинство из них были сделаны случайно. Это не позволяет рассматривать данные монеты как полноценный исторический источник для изучения торговых контактов Селевкидов с государствами Северного Причерноморья. Таким образом, из всех находок только четыре монеты были обнаружены в ходе археологических работ: монета Антиоха I из Ольвии, Александра Балы из Херсонеса, Деметрия II из Мирмекия и неопределенный экземпляр II в. до н.э. из Пантикапея. В Северном Причерноморье не известны находки селевкидских монет в составе кладов. Между тем, в соседних регионах, Фракии и Закавказье известно большое количество комплексов, содержащих монеты государства Селевкидов, что свидетельствует об их активном участии в денежном обращении. Скорее всего, это было связано с близостью указанных территорий к государству Селевкидов и его политическими интересами. О близком знакомстве жителей Фракии и Закавказья с селевкидскими монетами также свидетельствуют многочисленные их имитации, многие из которых были более низкопробными, чем прототипы. Часто эта ситуация вызывала недоверие потребителей к подлинным селевкидским монетам, о чем свидетельсвуют следы проверки качества металла, надрубы на многих из них. Клады, содержащие селевкидские монеты, хорошо известны на территории Фракии⁸. Их появление, очевидно, было связано с высокой экономической активностью местного населения и прямыми контактами с государством Селевкидов. Нет сомнений в том, что все известные селевкидские монеты попали в регион в результате экономических контактов между фракийскими городами и племенами и полисами Малой Азии или Ближнего Востока. Крупные номиналы (тетрадрахмы и драхмы), к которым принадлежит большинство известных селевкидских монет из Фракии, как кажется, подтверждает эту версию. Оказавшись здесь, часть монет оседала в регионе и в дальнейшем могла использоваться для внутренней и внешней торговли, другая же могла продолжить свое движение дальше, на восток и северо-восток, участвуя в обмене с кочевыми племенами кельтов и скифов. В конечном итоге, селевкидские монеты могли достигать областей, расположенных далеко за пределами Северной Фракии – это уже упомянутое среднее течение Эльбы, Днепра, а также восток современной Украины (Mielczarek, 1989. P. 83–91). Примечательно, что все селевкидские монеты, обнаруженные в кладах на территории Фракии, относятся к монетному делу ранних Селевкидов (от Селевка I до Антиоха III), в то время как монеты поздних представителей династии в них отсутствуют вовсе, что может объясняться особенностями политической истории региона. Влияние государства Селевкидов в Северо-Западной Малой Азии и Фракии относится к III в. до н.э. Начиная с основателя династии, Селевка I и до конца III в. до н.э. практически все правители государства Селевкидов с разной степенью успеха, но все же стремились установить свой контроль над этими территориями. Наибольших результатов в этом достиг Антиох II, завоевавший в середине III в. до н.э. на короткое время Фракию. Последним царем, удерживавшим контроль на Геллеспонтом, был Антиох III. После его поражения в войне с Римом (192–188 гг. до н.э.) и возвышения Пергамского царства Селевкиды навсегда утратили прямые контакты с Фракией (Dumitru, 2015. P. 294–297). Почти идентичную картину демонстрируют находки селевкидских монет в Закавказье – другом соседним с Северным Причерноморьем регионом. За исключение некоторых случайных находок⁹, хорошо известны несколько крупных кладов, обнаруженных на территории современного Азербайджана¹⁰. Один из наиболее значимых, так называемый Кабалинский клад был открыт в 1966–1967 гг. в ходе раскопок городища Кабала – столицы Кавказской Албании. Он содержал 593 монеты, включая 131 селевкидскую и 3 варварских подражания им (Бабаев, Казиев, 1971. С. 16–32). В 1958 г. был найден клад около деревни Хинислы, содержавший 84 селевкидские монеты и 64 варварских подражания (Пахомов, 1966. № 2080). Еще один клад был обнаружен в 1929 г. в районе деревни Барда. К сожалению, его изначальный состав не известен, однако, по сведениям Е.А. Пахомова, клад содержал несколько селевкидских монет (Пахомов, 1938. № 314). Также известно несколько кладов, обнаруженных на территории современной Армении. Клад из Сарканука содержал 58 монет государства Селевкидов (Мушегян, 1973. С. 124–176), 37 монет входили в состав комплекса, обнаруженного в ходе раскопок городища Артаксата (Moushehian K., Moushehian M., Depeyrot G., 2000. P. 91–95). Нет сомнений в том, что обращение селевкидских монет в Закавказье является результатом активных контактов местных племен и городов Кавказской Албании (Дадашева, 1976. С. 79–88). Большинство селевкидских монет, происходящих с территории Закавказья, относятся к крупным серебряным номиналам, что подтверждает их использование в качестве средства обмена в ходе крупных торговых операций. Обилие подражаний подчеркивает плотные торговые контакты между городами государства Селевкидов и местным населением. Тем не менее, у торговцев региона монеты Селевкидов все же не пользовались таким доверием, как монеты Александра Великого или Лисимаха, о чем свидетельствует наличие надруба на большинстве известных экземпляров. Подражания же, выполненные в более примитивной художественной технике, стоит отнести к продукции местных племен, широко использовавших селевкидские монеты в качестве средств накопления и платежа, с целью интегрировать имитации в обращение этих монет в регионе. Некоторые селевкидские монеты, очевидно попавшие в регион Закавказья, продолжали свой маршрут далее на территорию Северного Кавказа. Уникальной находкой на территории Северного Кавказа являются селевкидские монеты, обнаруженные в 1964 г. на Шаракунском могильнике в Касумкентском районе Дагестана. По сведениям М.С. Гаджиева, клад включал несколько десятков селевкидских монет (Гаджиев, 1997. С. 55–57), однако в публикации В.П. Дзагуровой упоминаются лишь три монеты (Дзагурова, 1975. С. 63–65). Известные экземпляры представляют собой крупные бронзовые номиналы и относятся к монетному делу царя Антиоха IV. Все монеты принадлежат к так называемой «египтизированной» серии, выпускавшейся после победы Антиоха на Птолемеевским Египтом в 171–169 гг. до н.э. Не ясно в каком качестве попали эти монеты в регион – в виде средства обмена, либо как статусная вещь (данную серию отличает нетипично крупный для селевкидской бронзы номинал). Однако нет сомнений в том, что они свидетельствуют об устойчивых контактах местного населения с Кавказской Албанией. Не исключено, что селевкидские монеты «египтизированной» серии, будучи стилистически близки монетам Птолемеев, оказались смешаны с египетской бронзой, хорошо известной в регионе по находкам из Шаракунского клада 1985 г. (Гаджиев, 1997. С. 50–54). В отличие от Фракии, где обнаруженные селевкидские монеты относятся к чеканке ранних Селевкидов, монеты, происходящие с территории Закавказья, принадлежат выпускам поздних правителей этой династии (от Селевка IV до Филиппа I). Как и в случае с Фракией, это обстоятельство объясняется политической активностью Селевкидов в данном регионе. До Антиоха III селевкидское влияние здесь было спорадическим и непостоянным. В конце III в. до н.э. этот царь в ходе восточного похода установил контроль над Арменией. Его наследник Антиох IV продолжил политику отца и сохранял свое влияние на это государство. Прямые политические контакты Селевкидов с Арменией были нарушены усилением Парфии, однако, торговые связи сохранялись. При этом нельзя исключать возможности попадания большого количества селевкидских монет в регион с войском армянского царя Тиграна II, на время овладевшего Сирией в 83 г. до н.э. Примечательно в связи с этим, что все известные клады с территории Закавказья, содержащие селевкидские монеты, датируются I в. до н.э. Анализ монетных кладов, найденных на территории Фракии и Закавказья, демонстрирует два потенциальных маршрута проникновения селевкидских монет в Северное Причерноморье. Монеты Селевкидов, обращавшиеся на территории Фракии в конце IV – III в. до н.э., могли поступать на территорию Северного Причерноморья через северо-западную часть региона, в то время как монеты, обращавшиеся на территории Закавказья в III–I в. до н.э., могли проникать в государства северного берега Черного моря через территорию Северного Кавказа и Прикубанья¹¹. При этом важно заметить, что на территории Фракии и Закавказья практически неизвестны находки бронзовых селевкидских монет, в то время как все известные экземпляры, найденные в ходе археологических исследований античных государств Северного Причерноморья представляют собой мелкие номиналы бронзовых выпусков. В сравнении с многочисленными находками в соседних регионах они не могут свидетельствовать об активном обращении селевкидских монет на рынках причерноморских полисов. При этом нельзя исключать и возможности попадания селевкидских монет в Северное Причерноморье в результате прямых торговых контактов с городами Восточной Эгеиды и Малой Азии, в денежном обращении которых могли присутствовать и селевкидские монеты различных номиналов. Как показывают «клады перипла», найденные в 2003 и 2007 гг. на хоре Фанагории, многие монеты центров Восточного Средиземноморья могли проникать в Причерноморье с помощью купцов, отмечая пункты их следования (Абрамзон, 2018а. С. 6–30). Такие комплексы вкупе с обширным средиземноморским керамическим импортом эллинистического времени показывают высокую степень интеграции региона Северного Причерноморья в обширную торговую сеть. Несмотря на это, редкие находки мелких медных монет не позволяют делать выводы о прямых торговых контактах между местными ранками и монетными центрами, где были отчеканены эти монеты. Напротив, большинство таких монет могли попасть в регион случайно в результате транзитной торговли с участием большого числа посредников. В свете сказанного очевидно, что столь редкие находки селевкидских монет в Северном Причерноморье не подтверждают активное участие этих и иных бронзовых эллинистических монет в денежном обращении данного региона. Более того, едва ли такие монеты принимались местным населением в качестве средств накопления или платежа, так как локальные рынки были полностью обеспечены собственной медной монетой. Во многом это объясняет и вторичное использование монеты царя Александра Балы из некрополя Херсонеса, если, конечно, эта монета не прибыла в Северное Причерноморье уже в качестве украшения или амулета. Также стоит обратить внимание на то, что все серебряные монет Селевкидов (даже несмотря на отсутствие надежного археологического контекста) были обнаружены не на территории полисов, а скорее далеко за их пределами на варварской периферии. Эти монеты могли проникнуть в регион не с торговцами, а с местными кочевыми племенами, находившимися в тесном контакте с фракийцами. Маршрут проникновения этих монет из Закавказья также возможен, однако, судя по практически полному отсутствию находок серебряных монет Селевкидов на Северном Кавказе, маловероятен. Принципиально особый случай демонстрируют находки в святилище Ахилла на острове Левка. Как и в случае с любой храмовой сокровищницей, вотивные приношения там накапливались на протяжении долгого времени, что объясняет большое разнообразие монетных выпусков и центров чеканки. Безусловно, монеты, привезенные на Левку, оказались там с помощью иноземных торговцев и моряков, хотя точное время их попадания на остров остается неизвестным. Невозможно утверждать наверняка, были ли селевкидские монеты привезены сюда в период существования династии, либо уже после ее исчезновения. Как уже отмечалось ранее, одним из главных аргументов С.П. Потоцкого в пользу прямых торговых контактов между государством Селевкидов и полисами Северного Причерноморья стала посвятительная надпись из Одесса, в честь некоего уроженца Антиохии Гермия. Упоминание жителя Антиохии, в которой С.П. Потоцкий очевидно видел столицу государства Селевкидов Антиохию на Оронте, было важнейшим основанием в ходе его рассуждений. Той же логики придерживался и П.О. Карышковский, приведя в качестве дополнительного аргумента еще одну надпись, на этот раз из Ольвии, в которой также упомянут некий антиохиец Гераклеон, сын Никия (Карышковский, 1962. С. 112). Нет сомнений в том, что обе надписи упоминают двух уроженцев, либо членов гражданского коллектива полиса Антиохии, которые в силу тех или иных обстоятельств оказались в Северном Причерноморье. Однако и С.П. Потоцкий, и П.О. Карышковский упустили несколько важных деталей. Во-первых, надписи не уточняют, выходцами из какой именно Антиохии были Гермий и Гераклеон. Возможно, это были разные города. Кроме того, важно заметить, что ряд малоазийских Антиохий ко времени изготовления надписей (II в. до н.э.) уже не входил в состав государства Селевкидов. Во-вторых, из текста надписей ничего не известно об официальном или профессиональном статусе упомянутых в них антиохийцев. Мы не знаем, были ли Гермий и Гераклеон царскими чиновниками или торговцами, представляли ли они интересы династии или были частными лицами, преследовавшими свои личные интересы. Стоит также заметить, что о пребывании антиохийцев на территории полисов Северного Причерноморья свидетельствует лишь надпись из Ольвии, в то время как надпись из Одесса связана с историей и контактами центров Западного Причерноморья. Монеты государства Селевкидов, обнаруженные на территории Северного Причерноморья, представляют собой случайные находки и никогда не встречаются в кладах. Это обстоятельство заставляет пересмотреть гипотезу о прямых торговых контактах Селевкидов и полисов Северного Причерноморья и обращения там селевкидских монет. В то же время, четыре селевкидские монеты, происходящие из надежного археологического контекста, представляют собой мелкие медные номиналы, которые, по всей вероятности, не использовались местным населением как средство платежа и накопления. Происхождение серебряных монет вызывает ряд сомнений, но даже несмотря на это, их находки локализуются на варварской периферии. Анализ монетных кладов, содержащих селевкидские монеты, двух близлежащих регионов – Фракии и Закавказья – показывает два потенциальных маршрута попадания селевкидских монет в Северное Причерноморье в ходе транзитной торговли. Однако не стоит исключать и возможность случайного импорта этих монет в результате прямых контактов с центрами Восточного Средиземноморья в процессе морской торговли.	1. Контакты между птолемеевским Египтом и Северным Причерноморьем надежно подтверждаются археологически. Монеты Птолемеев, а также египетские геммы эллинистического периода широко известны на территории всего региона. См.: Карышковский, 2003. № 59–60; Абрамзон, Кузнецов, 2015. С. 17, 143; Ладынин, Попова, 2010. С. 71–85. 2. Кроме тетрадрахмы Антиоха IV в нем также присутствовали медные монеты Ольвии III–II вв. до н.э., медная монета Антигона и серебряная монета Катаны. 3. Подобные сомнения в аутентичности происхождения данной монеты уже высказывались специалистами. См.: Mielczarek 1989. P. 84. 4. Тем не менее стоит отметить, что кладовые находки монет данного типа известны на территории Фракии: CCCHBulg I. P. 71. 5. Мы благодарны заведующему отделом нумизматики ГМИИ им. А.С. Пушкина С.А. Коваленко за уточнение сведений об этой монете. 6. Подробнее о контексте см.: Пругло, 1960. С. 266–274. 7. Краснодар – бронзовые монеты Антиоха VII (КМ 14204/64), Александра Балы (КМ 14204/67) и Деметрия I (КМ 14204/66), Новороссийск – Антиоха I (НМ 3105/116) и Антиоха IV (НМ 6571/21), Сочи – серебряная тетрадрахма Антиоха VII (МИГКС ОФ 8214/52). 8. Болгария: IGCH 853, 854, 859, 860, 870, 871, 872, 874, 887; CCCHBulg I, p. 71–72. Южная Украина: IGCH 866 – Анадольский клад; Румыния (единичная находка): Булатович, 1980. С. 67. Прил. 2; Турция: IGCH 867 – Клад из Бююкчекмедже. 9. Несколько случайных находок селевкидских монет известны на территории Армении и Азербайджана. См.: Пахомов, 1926. С. 22; Moushehian K., Moushehian M., Depeyrot G., 2000. P. 98. 10. О монетах Антиоха IV, обнаруженных в кладах, происходящих с территории Азербайджана, см.: Дадашева, 1972. С. 95–99. 11. М. Мельчарек высказывал определенное сомнение в возможности существования маршрута проникновения монет из Закавказья (Mielczarek, 1989. P. 85), что, впрочем, может объясняться недостаточным анализом находок селевкидских монет на территории Северного Кавказа.

1. Абрамзон М.Г. Экономические связи Боспора в VI в. до н.э. – III в. н.э.: греческие монеты в денежном обращении // Проблемы истории, филологии, культуры. Москва, Магнитогорск, Новосибирск. 2010. № 1. С. 477–521.

2. Абрамзон М.Г. Два перипла из Фанагории в Восточное Средиземноморье (по дан-ным позднеэллинистических кладов) // Материалы по археологии и истории Фанагории. Вып. 4. М.: ИА РАН, 2018а (Фанагория. Результаты археологических исследований. Т. 5) С. 6–30.

3. Абрамзон М.Г. Торговые связи Боспора с Восточным Средиземноморьем в IV в. до н.э. – III в. н.э. по данным нумизматики // XIX Боспорские чтения. Боспор Киммерии?скии? и варварскии? мир в период античности и средневековья. Традиции и инновации. Мате-риалы международнои? научнои? конференции. Симферополь, Керчь: ИП Литвинен-ко Е.А., 2018б. С. 5–8.

4. Абрамзон М.Г., Кузнецов В.Д. Монетные клады времени Митридата VI Евпатора с хоры Фанагории. М.: ИА РАН, 2015 (Фанагория. Результаты археологических исследова-ний. Т. 3). 382 с.

5. Абрамзон М.Г., Тункина И.В. Гости острова Левки (античные монеты по неиздан-ным рисункам Н.Н. Марзукевича) // Вестник древней истории. 2018. № 1. С. 52-87.

6. Бабаев И.А., Казиев С.М. Кабалинскии? клад монет эллинистическои? эпохи // Ну-мизматика и эпиграфика. Т. IX. М.: Наука, 1971. С. 16–32.

7. Булатович С.А. Монетные находки на острове Левке // Материалы по археологии Северного Причерноморья. Вып. 7. Одесса: «Маяк», 1971. С. 212–225.

8. Булатович С.А. Распространение золотых монет Филиппа II, Александра и Лиси-маха в Северо-Западном Причерноморье // Исследования по античной археологии юго-запада Украинской ССР. Сборник научных трудов. Киев: «Наукова думка», 1980. С. 52–71.

9. Гаджиев М.С. Между Европои? и Азиеи?. Из истории торговых связеи? Дагестана в албано-сарматскии? период. Махачкала: Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН, 1997. 154 с.

10. Гилевич А.М. Античные иногородние монеты из раскопок Херсонеса // Нумизмати-ка и сфрагистика. Вып. 3. Киев: «Наукова думка», 1968. С. 3–198.

11. Граков Б.Н. Материалы по истории Скифии в греческих надписях Балканского по-луострова Малой Азии // Вестник древней истории. 1939. № 3. С. 231–312.

12. Дадашева С.А. Основные черты денежного обращения Кавказскои? Албании // Вестник древней истории. 1976. № 4. С. 79–88.

13. Дзагурова В.П. Монеты Антиоха IV Эпифана в Дагестане // Пятые Крупновские чтения по археологии Кавказа. Махачкала: Дагестанский филиал Академии наук СССР, 1975. С. 63–65.

14. Захаров Е.В., Смирнов С.В. Селевкидские монеты в Северном Причерноморье: пе-реосмысление проблемы // XX Боспорские чтения. Боспор Киммерии?скии? и варварскии? мир в период античности и средневековья. Традиции и инновации. Материалы междуна-роднои? научнои? конференции. Симферополь, Керчь: ИП Кифниди Георгий Иванович, 2019. С. 206–210.

15. Захаров Е.В., Смирнов С.В. Новые данные о находках монет государства Селевки-дов в Крыму // Припонтийский меняла: деньги местного рынка. Материалы международ-ной нумизматической конференции. Судак, 21–25 сентября 2020 года. Симферополь: Ко-лорит, 2020а. С. 89–90.

16. Захаров Е.В., Смирнов С.В. Особенности обращения селевкидских статеров, отче-каненных от имени Александра, в Причерноморье // Нумизматические чтения Государ-ственного исторического музея 2020 года. Москва: ГИМ, 2020б. С. 22–25.

17. Карышковскии? П.О. Из истории отношении? Селевкидского государства с Северо-Западным Причерноморьем // Палестинскии? сборник. 1962. Вып. 9 (72). С. 105–114.

18. Карышковский П.О. Монетное дело и денежное обращение Ольвии. Одесса: А.С. Фридман, 2003. 684 с.

19. Ладынин И.А., Попова Е.А. Египетская подвеска, найденная на городище Чайка (Северо-Западный Крым), и посмертное обожествление Арсинои II Филадельфы // Вест-ник древней истории. 2010. № 2. С. 71–85.

20. Лунин Б. Археологические находки 1935-1936 гг. В окрестностях станиц Тульской и Даховской близ Майкопа // Вестник древней истории. № 3. 1939. С. 210-233.

21. Мушегян Х.А. Монетные клады Армении. Т. 1. Ереван: Издательство АН Армян-ской СССР, 1973. 184 с.

22. Пахомов Е.А. Монетные клады Азербаи?джана и других республик, краев и обла-стеи? Кавказа. Вып. 1. Баку: Издательство АН Аз ССР, 1926 (Труды Общества обследова-ния и изучения Азербайджана. Вып. 3). 100 с.

23. Пахомов Е.А. Монетные клады Азербаи?джана и других республик, краев и обла-стеи? Кавказа. Вып. 2. Баку: Издательство АН Аз ССР, 1938 (Труды Института истории, языка и литературы. Т. II). 102 с.

24. Пахомов Е.А. Монетные клады Азербаи?джана и других республик, краев и обла-стеи? Кавказа. Вып. 9. Баку: Издательство АН Аз ССР, 1966. 124 с.

25. Потоцкий С.П. Сирийская серебряная монета Антиоха IV Епифана з клада монет на Украине // Палестниский сборник. 1958. Вып. 3 (66). С. 71–74.

26. Пругло В.И. Восточные кварталы Мирмекия в свете археологических исследований 1957 г. // Записки Одесского археологического общества. Т. I (34). Одесса: Одесское книжное издательство, 1960. С. 266–274.

27. Abramzon M. Numismatic Evidence for Ancient Seafaring between the Levant, Western and Southern Asia Minor and the Northern Black Sea // Israel Numismatic Research. Vol. 13. 2018. P. 55–72.

28. Arnold P. Eine wichtige Neuerwerbung des Dresdner Munzcabinetts. (Tetradrachmon des Antiochos VII. Sidetes) // Dresdner Kunstblatter. Bd. 12. 1968. S. 190-191.

29. Dumitru A. Some Thoughts about Seleucid Thrace in the 3rd Century BC // Dunabian Lands Between Black, Aegean and Adriatic Seas / еd. by G. Tsetskhladze, A. Avram, J. Har-grave. Oxford: Archaeopress, 2015. P. 294–297.

30. Mielczarek M. Ancient Greek coins, found in Central, Eastern and Northern Europe. Wroclaw: Wydawnichtwo Polskej Akademii Nauk, 1989. 205 p.

31. Moushehian K., Moushehian M., Depeyrot G. History and coin finds in Armenia, Antiqui-ty. Wettern: Moneta, 2000 (Collection Moneta; vol. 17). 184 p.