Аннотация | Череда глобальных и международных региональных кризисов, участившихся в XXI в., свидетельствует о несовершенстве сформировавшегося однополярного мироустройства и об ослаблении роли международного права. Это обстоятельство актуализирует поиск возможных альтернатив в развитии национального государства и права, в т.ч. с учетом усиления внимания к доктринальному наследию политических лидеров, имеющих опыт воплощения собственных концепций на практике. Поэтому объектом научного исследования в предложенной статье являются общественные отношения, рассматриваемые в государственно-правовой доктрине Муаммара Каддафи. Предметом статьи выступают предпосылки и условия возникновения общественно-политического учения под названием «Третья всемирная теория», конкурирующего с капиталистическим и социалистическим путем развития государства и права, а также содержание и перспективы фундаментальной и прикладной апробации этой теории, изложенной в т.н. «Зеленой книге». Последняя представляет сравнительно-правовой интерес не только для государств исламского мира, обладая методологическим потенциалом гармонизации различных видов правоотношений. Кроме того, в статье дана попытка определения рационального сочетания либеральных и традиционалистских тенденций в развитии государства и права, остающегося невыясненным в юридической науке.
В то же время государственно-правовая доктрина Муаммара Каддафи в первую очередь адаптирована для народов, исповедующих классический ислам, в т.ч. проживающих на постсоветском пространстве. Особая роль магометанства в латентном регулировании общественных отношений на территории ряда субъектов Российской Федерации едва ли может оспариваться научным сообществом (Башкортостан, Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия, Татарстан и Чеченская Республика). В этом смысле учение Каддафи, предусматривающее купирование религиозного мировоззрения за счет инкорпорации доктрины, базирующейся на культурологическом примате традиционализма, в данном случае бедуинского, берберского и туарегского, обогащенного идеями строительства социального государства, все-таки имеет прикладное значение.
В государственно-правовой доктрине Каддафи представлено оригинальное видение юридического развития, которое можно определить как «исламский социализм», и такой симбиоз со сравнительно-правовой точки зрения объясняется смешанным характером большинства современных национальных правовых систем, позволяющий уживаться в рамках одного государства народам, имеющим различный культурный, религиозный и юридический менталитет. Гибридность ливийской правовой системы до 2011 г. заключалась в обладании ею признаками, характерными для традиционной, религиозной и социалистической правовой семьи. В результате Ливия, до сих пор состоящая из множества разнородных общин, условно объединенных в рамках трех региональных правовых систем: Триполитания, Киренаика и Феццан, до ее демократизации по западному образцу являлась процветающим государством, способным предложить Африке и Ближнему Востоку особый путь развития, основанный на «республиканском народовластии». Однако политический режим в Ливии не соответствовал общепринятым стандартам прав человека и не получил всеобщей поддержки в мусульманском мире, к примеру, Исламской Республики Иран, а также ряда панарабских монархий. В то же время в ливийском государстве была принята «Великая Зеленая Декларация Прав Человека в Эпоху Масс», которая свидетельствует о возможности существования «национального стандарта» прав человека.
Юридическое наследие бывшего ливийского лидера заключается в особом отношении к проблемам права и закона, рассматриваемых с точки зрения исторической школы как акцентированной на особой роли традиции в регулировании общественных отношений, да и в целом в юридической практике. По этой причине особое значение признавалось за «первичными формами права», основанными на нормативно-регулятивном значении обычая и религии, в данном случае шариата. Такой подход полностью противоречил материалистическому правопониманию, господствовавшему в советской юридической науке; и что касается позитивизма, то в «Зеленой книге» он подлежал обструкции. Поэтому Муаммар Каддафи скорее отдавал предпочтение естественным правам человека, детерминированным самой природой человеческого естества. В этом смысле отрицался нормативизм как таковой, а также система законодательства, основанная на главенстве Конституции. Поэтому основным законом Ливийской Джамахирии стал Коран.
Практическое значение государственно-правовой доктрины Муаммара Каддафи определяется его достижениями в социально-экономической сфере, ставшими результатом воплощения на практике «Зеленой книги». До 2011 г. Ливия действительно являлась социальным государством, в полной мере обеспечивавшим право народа на бесплатное здравоохранение, образование, жилище и землю, а также субсидии, стимулирующие демографический рост населения. Этот опыт, безусловно, представляет интерес для Российской Федерации, на конституционном уровне провозглашенной социальным государством, однако он был детерминирован индустриальным ростом и базировался на рациональном распределении денежных ресурсов, получаемых от продажи нефти и газа, для распоряжения которыми в условиях международной изоляции Ливии были национализированы целые отрасли промышленности. Однако для юридической науки еще больший интерес представляет модель государственного устройства, сформулированная Муаммаром Каддафи и воплощенная им на практике, основанная на прямом беспартийном представительстве народа в мажоритарных органах публичной власти. В предложенной научной статье эти концепты раскрыты более подробно. |